Отбросы - Хатсон Шон (мир книг .TXT) 📗

На улице темнело.

Глава 34

— Чувствую, что автобуса мы не дождемся, — проронила Дебби Снелл, отправляя в рот очередную пластинку жевательной резинки.

— Если бы мы не прогуливали математику, нас бы не оставили после уроков и мы не пропустили бы этот чертов автобус, — раздраженно высказалась Колетт Хилл.

— Да, но мы прогуляли математику, и нас оставили после уроков, — заметила Дебби, привалившись к павильончику автобусной остановки.

— Почему бы тебе не позвонить своему драгоценному Тони? — предложила ей Белинда Вернон. — Если бы ты так не носилась с ним, мы бы не нарвались на неприятности.

— Ой, отвали! — невозмутимо парировала Дебби. — Но, так или иначе, если автобус вскоре не появится, мне придется это сделать.

Все три девушки учились в игзэмской единой школе [6], самой большой из трех городских, и носили форменные темно-бордовые фланелевые куртки. На Дебби куртки не было, так как она не могла втиснуть в нее свой огромный бюст. Всем троим было по пятнадцать, но Дебби выделялась и ростом и куда более зрелыми, чем у подружек, формами. С несчастным видом девушки топтались на остановке, то и дело поглядывая на часы и на дорогу в надежде, что из-за поворота вот-вот появится автобус. Сама автобусная остановка, легкое сооружение из стекла и металла, примыкала к густым зарослям деревьев, за которыми, в свою очередь, тянулись окружавшие Игзэм поля.

Именно из-за этих деревьев за тремя девушками наблюдал Пол Харви.

Будучи подростком, он никогда не умел поладить с девчонками. Все эти их шуточки, подковырки и другие разные штучки... Он никогда не знал, как нужно реагировать на них, и однажды, когда одна из них чересчур откровенно дразнила его и у него возникла непроизвольная эрекция, он стал посмешищем целой толпы окружавших его сверстников. Эти воспоминания, как и многие другие, до сих пор причиняли ему боль.

Теперь, сидя в своем укрытии, он находился достаточно близко от девушек, чтобы слышать, о чем они говорят. Его рука твердо сжимала серп.

Дебби снова взглянула на часы.

— Все, больше ждать не буду! — объявила она. — Иду звонить Тони.

Пошарив в кармане, чтобы найти монетку, бросив высокомерное «до свидания», она стала спускаться с холма, направляясь к ближайшей телефонной будке. Оставшиеся две девушки наблюдали за ней до тех пор, пока она не исчезла из виду.

Харви, держась в тени деревьев, пригибаясь, быстро и бесшумно двигался параллельно удалявшейся девушке. Сумерки сгущались, что было на руку Харви, который предпочитал оставаться незамеченным, но неотрывно следовал за Дебби.

Она добралась до телефонной будки и вошла в нее, оставив дверь открытой.

Харви видел, как девушка набирает номер, слышал, как она что-то говорит в трубку. Спустя минуту она закончила разговор и вышла.

Целых пять минут он наблюдал, как она шагает взад-вперед, затем, выпрямившись в полный рост, двинулся через кусты прямо к ней.

Дебби стояла к нему спиной, а шум ветра заглушил треск ломавшихся под его ногами веток. И вот великан вышел на открытое место. И был уже на расстоянии десяти ярдов от нее, весь на виду.

Девушка взглянула на часы, все еще не замечая его приближения. Но тут из-за поворота на большой скорости вылетел черный «капри», его фары ярко горели в темноте. Дебби бросилась на дорогу и, довольная, забралась в машину. Водитель, молодой человек лет двадцати, крутанул руль и, сделав поворот на сто восемьдесят градусов, поехал обратно в Игзэм.

Харви растворился в зарослях, слившись с темнотой, будто был ее частью.

Глава 35

Гарольд сел, кошмар постепенно отпускал его, уступая место пробудившемуся сознанию. Он заморгал в темноте, потер глаза руками и почувствовал, что лицо его вспотело.

В заброшенной психушке было темным-темно, хоть глаз выколи. В комнате стоял фонарь «молния», но Гарольд не осмеливался воспользоваться им. Он сидел в темноте и дрожал, прислушиваясь к жалобному завыванию ветра, проникавшего в многочисленные щели и дыры и поднимавшего клубы многодневной пыли.

Зародыши лежали в углу комнаты, укутанные от холода в одеяло. Гарольд щурился в темноте и напрягал слух, чтобы уловить их шелестящее дыхание. Ему было видно, как прерывисто поднимается и опадает одеяло. Казалось, целую вечность просидел он тут со скрещенными ногами на грязном полу. Наконец медленно потянулся за лампой и коробком спичек. Чиркнул, поднял стеклянный колпак и наблюдал, как разгорается желтым пламенем фитиль, потом опустил колпак на место. Тусклый свет заполнил комнату, расплываясь, как чернильное пятно, оттесняя темноту в углы. Держа лампу в руке, Гарольд на четвереньках подполз к спавшим зародышам.

Бесконечно долго он держал руку с лампой над одеялом, потом тихонько отогнул его край.

Существа спали, глаза их были закрыты тонкой пленкой кожи, сквозь которую тускло просвечивала чернота магнетических глаз. Гарольд оглядел их оценивающим взглядом, и в горле у него пересохло.

Один из них пошевелился, и его ручка вяло коснулась колена Гарольда. Пирс издал приглушенный возглас удивления и поднес лампу к месту прикосновения. У него перехватило дыхание, а глаз широко раскрылся.

Будто вытянутые невидимыми тягами, короткие пальцы ближнего к Пирсу зародыша постепенно, у него на глазах, удлинялись и становились похожими на паучьи лапки. Плоть на вид была мягкой, но не дряблой. Гарольд еще чуть-чуть приоткрыл одеяло и увидел, что подобное происходит и со второй рукой монстра.

Он отшатнулся, сердце бешено стучало в груди.

Они развивались и росли гораздо быстрее, чем он мог себе вообразить...

Гарольд в смятении разглядывал растущих монстров, и его наполняло чувство страха, смешанное с завороженностью. Он уже не испытывал к ним былого отвращения, только дурные предчувствия мучили его.

Интересно, сколько времени им понадобится, чтобы вырасти окончательно?

Глава 36

Рэндол припарковал машину и, перейдя улицу, двинулся к небольшому многоквартирному дому. В газовом свете уличного фонаря он посмотрел на часы. Десять сорок три.

— Как в аптеке, — сказал он самому себе, толкнув двойную дверь, которая вела на лестничную площадку. Впереди шла лестница, справа был лифт. Он выбрал лестницу и стал медленно подниматься, несколько смущенно и неловко держа перед собой букет красных гвоздик. Два пятнадцатилетних подростка со смехом промчались мимо него по ступенькам, и минуту спустя он услышал рев заводимых мотоциклов. «Где-нибудь ближе к полуночи они, вполне возможно, врежутся в дерево», — подумал инспектор. В детстве он всегда мечтал иметь мотоцикл, но родители категорически возражали. «Самоубийцы», — называл мотоциклистов его отец. Спустя годы, повидав на своем веку немало аварий, Рэндол был склонен согласиться с ним.

Лестничная площадка была чисто убрана и радовала глаз парой картин, висевших на стенах. У одной из дверей стояла огромных размеров гевея, вызывавшая ассоциации с «Днем триффидов». Здание насчитывало всего Три этажа по шесть квартир на каждом и представляло собой разительный контраст с многоквартирными домами в других кварталах Игзэма. Никаких надписей на стенах, никакого тебе собачьего дерьма на площадках или запаха кошачьей мочи. «Благоухание и свет», — подумал он с легкой иронией. На площадке было тихо. То ли здесь рано ложились спать, то ли Мэгги одна живет на этом этаже, размышлял Рэндол, подходя к ее дверям. Он нажал кнопку звонка и услышал его мелодичные переливы. Держа гвоздики перед собой, он тут же протянул их, лишь только Мэгги появилась на пороге.

Она широко улыбнулась. Эта улыбка озарила ее лицо, и Рэндола вот уже в который раз потрясло необыкновенное сияние ее глаз. «Все равно что смотреть в ясное июньское небо», — подумал инспектор. Она была одета в тщательно выглаженное серое платье, на ногах — золотистые туфли на высоких каблуках, подчеркивавшие стройность ее ног. Особым ростом Мэгги не отличалась — около пяти футов и трех дюймов, прикинул Рэндол, — но изящная линия ног делала ее выше. Быстрым оценивающим взглядом он осмотрел ее с головы до высоких каблуков и подумал, что сейчас она выглядит совсем по-другому, нежели утром в больнице. Мэгги впустила его в квартиру, с благодарностью принимая цветы.