Туман - Герберт Джеймс (книги без сокращений txt) 📗
Дрейфуя над сельской местностью, облако продолжало расти. Оно миновало большие города, промышленные центры, с наслаждением поглощая ядовитый дым фабричных и заводских труб. Наконец туман проник в Лондон. По пути он так разросся, что ветер с трудом толкал его вперед, все ближе и ближе к Лондону.
Войскам было приказано выступить навстречу опасности. Громкоговорители постоянно передавали тревожные сообщения, но было уже поздно. Пока люди услышат об опасности и начнут действовать, туман уже настигнет их.
Но было сделано все возможное. Две трети армии занимались эвакуацией из пригородов, остальные силы были отправлены в Лондон.
Дженет Холстед была разбужена одной из своих ассистенток. Накинув на плечи белый халат, Дженет вошла в кабинет, смежный с комнатой для отдыха. Ей предстоял телефонный разговор. Миссис Холстед молча выслушала сообщение. Выражение ее лица осталось прежним, только в глазах были грусть и усталость.
Наконец Дженет повесила трубку, застыла на несколько секунд, затем очнулась и приказала изумленной ассистентке готовиться к немедленной эвакуации. Нужно было срочно упаковать необходимые приборы и документацию и подготовить их к отправке на новое место. Транспорт уже выслан.
Стен Рейнольдс, охранник нефтяной компании, шел по роскошной ковровой дорожке в свою любимую комнату, расположенную на последнем этаже огромного небоскреба. Посреди конференц-зала стоял внушительных размеров стол. Рейнольдс в жизни не встречал подобной махины, хотя ему довелось работать охранником в самых разных фирмах. Этот стол был сделан из прочнейшего дуба, и цена его перевалила за шесть тысяч фунтов. За ним свободно могли разместиться шестьдесят человек. Стен отворил тяжелую, высотой почти до потолка, дверь, вошел в зал и включил свет.
Во главе стола стояло великолепное кожаное кресло председателя. Рейнольдс опустился в него, снял ботинки, задрал ноги на стол и погрузился в радужные мысли о крупных сделках и горячих дискуссиях, проходивших в этом зале.
Очнувшись от грез, Стен убрал со стола ноги, надел ботинки и подошел к огромным окнам, обращенным на юг. Открывавшийся из них вид наполнял Рейнольдса гордостью за город-гигант. Ночные огни казались Стену мириадами звезд на темном бархате неба.
Но в этот раз ночной Лондон выглядел иначе. На фоне ночного неба Рейнольдс увидел оранжевое зарево. Стен принюхался и понял, что вокруг Лондона на одинаковом расстоянии друг от друга разведены огромные костры. Рвущиеся вверх языки пламени наводили ужас. На мгновение Рейнольдс вспомнил войну и пожары от взорвавшихся бомб.
Потом зарево потускнело, словно скрылось за дымовой завесой. Откуда-то издалека доносились звуки громкоговорителя но Рейнольдс не обратил на это внимания, поглощенный небывалым зрелищем.
Он смотрел, как туман надвигается на город, поглощая его. Ночные огни потускнели, Темза скрылась в тумане.
Наконец гигантское желтое облако коснулось окон небоскреба.
Рассветало. Маклиллан, коллега Холмена, выглянул в окно спальни и увидел туман. На глаза навернулись слезы. Он догадался, что это за туман, узнал его по желтоватому оттенку. Он ждал его. Маклиллан никогда слишком-то не надеялся на правительство, поэтому был уверен, что и в этой кризисной ситуации власти окажутся не на высоте.
Маклиллан лучше, чем кто бы то ни было, понимал опасность, скрытую в тумане. Он знал, что это облако лишает людей рассудка, убивает их. Маклиллану были известны все подробности, связанные с помешательством Джона и самоубийством Спайерза.
Его жена спала безмятежным сном, уютно свернувшись калачиком. Вспомнив о детях, Маклиллан зарыдал от безысходности и отчаяния. Сколько времени пройдет, пока туман лишит их рассудка? А где гарантии, что сам Маклиллан не прикончит собственную семью? Невидящим взглядом он пялился в окно. Должен быть какой-то выход!
Маклиллан сел на кровать и попытался успокоиться. Ему не хотелось будить жену. Что же делать? Связать или запереть жену и детей? Но разве это защитит их, если он в припадке безумия захочет их убить? Связать их, оставить дома, а самому уйти в туман? Но он не может бросить их. Это было бы дезертирством. Нужно думать побыстрее, пока не помутился рассудок. На Спайерза туман подействовал через день, а на Холмена мгновенно.
Есть выход! Не идеальный, но дающий отсрочку. А власти тем временем начнут спасательные работы.
Маклиллан пошел в комнату дочери, взял там игрушечную классную доску и кусок мела, потом тихо, чтобы не разбудить девочку, закрыл за собой дверь. Сидя на нижней ступеньке, он что-то написал на доске и отнес ее к входной двери, надеясь, что его план сработает. Затем Маклиллан поднялся в ванную и снял с верхней полки пузырек со снотворным. Его жена часто пользовалась этими таблетками. Забота о трех отпрысках так утомляла ее, что она часто страдала бессонницей. Маклиллан налил в стакан воды и вернулся к дочери. Он разбудил девочку и, несмотря на ее капризы, заставил проглотить пять таблеток, затем поцеловал дочь в лоб, укрыл ее одеялом и отправился в соседнюю комнату, где спали мальчики. Один из сыновей было заартачился, но Маклиллан пообещал мальчику потрясающий подарок и уговорил его принять снотворное. Теперь Маклиллану предстояло самое трудное: придется разбудить Джоанн и все объяснить ей. Действительно у него разболелась голова или ему только так кажется?
Сначала Джоанн расплакалась и отказалась принимать таблетки, но потом вняла мольбам и уговорам мужа. Сам он проглотил восемь таблеток. Маклиллан не знал, какая доза снотворного окажется смертельной, и надеялся, что его расчет окажется правильным. В данной ситуации приходится рисковать. Затем Маклиллан лег в теплую постель, обнял всхлипывающую жену, и они оба стали ждать действия снотворного.
Ирма Бидмид всегда вставала рано. В семьдесят три года жаль тратить время на сон, да и кошки уже проголодались.
У Ирмы было тринадцать кошек, и всех их она подобрала на улице, а если сказать точнее, это кошки подобрали ее. Ирма часто бродила по закоулкам Кеннингтона, неся с собой сумку с объедками. Кошки хорошо знали эту крошечную неуклюжую старуху и ее семенящую походку. Они бежали на ее зов. Когда вокруг Ирмы собиралось достаточно кошек, она вела их к себе домой. Там она кормила их, бранила за жадность и потешалась над уловками, которые кошки изобретали, чтобы поскорее получить еду.
Раз в несколько месяцев в условленном месте Ирму ждал фургон, в который грузили кошек и отправляли в больницы на вивисекцию. Водитель фургона забирал себе львиную долю денег, получаемых за котов, но и Ирме кое-что перепадало. Больницы хорошо платили за животных для вивисекции, и даже общество защиты животных смотрело на это сквозь пальцы, хотя и выражало гневные протесты против подобных опытов.
Добытые таким образом деньги Ирма тратила на еду для своих кошек, которых просто обожала. Старуха подошла к комнате, где на ночь запирала кошек, и распахнула дверь. Ирма не обращала внимания на ужасную вонь, стоявшую в комнате. Старуха всю жизнь возилась с кошками и сама пропиталась этим запахом.
— Привет, дорогие! — поздоровалась она, ожидая, что кошки, по своему обыкновению, бросятся к ней и начнут тереться о ноги. Но в это утро любимицы держались отчужденно, молча застыв на месте.
Ирма так разозлилась, что не обратила внимания на желтоватый туман, просочившийся сквозь приоткрытое окно.
— Ну, что там еще с вами нынче? — осведомилась старуха, раздражаясь еще сильнее. — Покапризничать решили? Тогда ищите себе еду сами, где хотите!!!
Решительным шагом Ирма отправилась на кухню, вытащила из раковины две копченые селедки и швырнула их кошкам.
— Нате, жрите, — гаркнула старуха, — да не подавитесь костями!
Вернувшись в спальню, Ирма прогнала с кровати свернувшуюся калачиком кошку и легла. Кошка ощетинилась, но потом вернулась на прежнее место. Ирма обратилась к другим котам:
— Что, нажрались рыбы и приперлись? А ну брысь отсюда, у меня голова болит! — Натянув одеяло до подбородка, старуха продолжала: — Всех сдам на живодерню, кроме тебя, Моге. Только ты и любишь свою хозяйку, — и улыбнулась мурлыкавшей у нее под боком кошке. — Ты у меня паинька, не то что остальные. Им бы только брюхо набить! Ох, голова раскалывается.
