Ребенок Розмари (пер. В. Терещенко) - Левин Айра (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Розмари отложила нож в сторону и осторожно вынула из шкафа все, за исключением верхней полки, сложила на пол белье и полотенца, всякие коробочки, а потом вынула и сами оклеенные полосатой бумагой доски, которые они с Ги вставили когда-то сюда.
Задняя часть шкафа представляла собой белую панель, окаймленную лепными украшениями. Подойдя к ней вплотную, Розмари увидела, что там, где панель соприкасается с лепным багетом, заметна глубокая щель. Она нажала на панель посильнее, и та медленно пошла одной стороной внутрь. Дальше в темноте виднелся второй стенной Шкаф и светящееся пятнышко замочной скважины, через которую она разглядела футах в двадцати от себя старинный комод, стоящий в нише в квартире Романа и Минни.
Розмари толкнула дверь, и та поддалась.
Она закрыла ее, вернулась в свой шкаф, взяла нож и после этого снова пошла вперед, сперва лишь немного приоткрыв дверь, а потом распахнула ее настежь и вышла, держа нож перед собой.
В прихожей было пусто, но из гостиной слышались голоса. Направо находилась ванная – дверь нараспашку, но свет потушен. По левую сторону – спальня, там горел ночник. Но ни кроватки, ни ребенка не было.
Она осторожно двинулась по коридору. Дверь справа была заперта, слева стоял еще один шкаф.
Над ним висела картина, изображающая горящую церковь. Небольшая, но очень выразительная. Раньше на этом месте был лишь пустой крюк, сейчас же она увидела на нем эту страшную картину. Из окон церкви вырывались желтые и оранжевые языки пламени и поднимались в небо, освещая черный остов провалившейся крыши.
Где-то она уже видела эту горящую церковь…
В своем сне. Когда ее пронесли через шкаф. Ги и кто-то еще. Она тогда была очень пьяная. И очутилась в большом танцевальном зале, где горела церковь… Где горела вот эта церковь.
Как же это могло быть?
Неужели ее действительно пронесли через этот шкаф и она видела настоящую картину?
Найди Энди. Найди Энди. Найди Энди.
С высоко поднятым ножом Розмари продолжала медленно двигаться по коридору. Все двери были заперты. Она увидела еще одну картину: голые мужчины и женщины пляшут, встав в круг. Впереди – холл и входная дверь, направо – арка, ведущая в гостиную. Голоса стали громче.
– Может, он еще самолет ждет! – сказал мистер Фаунтэн, после чего послышался смех и шиканье.
В том сне Джеки Кеннеди ласково поговорила с ней в танцевальном зале, а потом ушла, но все остальные были на местах – целое собрание, – они встали обнаженные в круг и начали петь. Неужели это происходило на самом деле? Роман в черной робе, рисующий таинственные знаки на ее животе, и доктор Сапирштейн, держащий чашу с красной краской.
Красная краска?.. Кровь!
– Какого черта, Гайато, – сказала Минни, – ты из меня делаешь посмешище? Вешаешь лапшу на уши, как теперь модно говорить.
Минни? Уже вернулась из Европы? И Роман тоже? Но только вчера она получила от них открытку из Дубровника, где они пишут, что остаются там!
Может быть, они вообще никуда не уезжали?
Розмари стояла около арки и уже видела книжные полки, журнальные столики и ящики, заваленные газетами и конвертами. Собравшиеся находились в другом конце; гости негромко разговаривали и смеялись. Позвякивал лед в стаканах.
Она крепче сжала рукоятку ножа и шагнула вперед. И тут же остановилась, не поверив своим глазам.
Возле огромного занавешенного окна стояла черная детская коляска. Черная! С черными кружевами и черной бахромой. Едва заметные серебряные нити украшали черную ткань.
Умер? Нет, несмотря на испуг, она все же заметила, что и ткань, и бахрома немного подергиваются и трепещут.
Он там, внутри. В этой чудовищней колдовской коляске!
Над коляской было укреплено перевернутое серебряное распятие, привязанное к пологу черной бархатной лентой.
Мысль о том, что ее ребенок лежит среди такого ужаса и кощунства, страшно перепугала ее, и Розмари чуть не заплакала. Ей захотелось просто забиться в угол и разрыдаться, сложить оружие перед таким изощренным и невыразимым злом. Но она сдержалась: закрыла глаза и всем сердцем взмолилась, призывая на помощь деву Марию. Она собрала всю свою ненависть и отчаяние – ненависть к Минни, Роману, Ги, Сапирштейну – ко всем, кто входил в этот кошмарный заговор против Энди, ко всем, кто хотел использовать его для своих жутких кровавых обрядов. Она вытерла взмокшие ладони о халат, откинула назад волосы, сжала рукоятку ножа и смело выступила вперед, чтобы каждый из них увидел ее.
Но как ни странно, они заметили ее не сразу, а довольно долго еще продолжали беседовать, внимательно выслушивая друг друга, и невозмутимо пить коктейли. В общем, приятно проводили время, обращая на нее не больше внимания, как если бы она была привидением, или все это ей только снилось: Минни, Роман, Ги (он же ушел узнать насчет контрактов!), мистер Фаунтэн, Визы, Лаура-Луиза и ученый японец в очках – все они собрались под большим портретом Адриана Маркато, который висел в литой черной раме над горящим камином. Лишь он один сейчас смотрел на нее, величественный и неподвижный. Но он был только рисунком.
Потом ее заметил Роман. Он отставил свой стакан и дотронулся рукой до Минни. Наступила тишина, и те, кто раньше сидел к ней спиной, теперь тоже повернулись. Ги хотел было встать, но, видимо, передумал. Лаура-Луиза зажала обеими руками рот и приглушенно взвизгнула. А Хелен Виз спокойным голосом заговорила:
– Ступай назад в кровать, Розмари. Ты же знаешь, тебе нельзя много ходить. – Она или сошла с ума, или пробовала хитроумный психологический ход.
– Это мать? – тихо спросил японец, и когда Роман кивнул, зашипел: «Ш-ш-ш-ш», – и посмотрел на Розмари с интересом.
– Она убила Лию, – дрожащим голосом сказал мистер Фаунтэн и медленно встал. – Она убила мою Лию! Ты убила ее? Где она? Ты убила мою Лию?
Розмари окинула их взглядом. Ги стоял покрасневший до ушей.
Она крепче сжала рукоятку ножа.
– Да. Я убила ее. Я заколола ее насмерть. Потом я вымыла нож и теперь я зарежу любого, кто ко мне приблизится. Скажи им, Ги, какой у меня острый нож!
Он ничего не ответил. Мистер Фаунтэн сел, схватившись рукой за сердце. Лаура-Луиза пронзительно завизжала.
Наблюдая за ними, Розмари перевела взгляд на коляску.
– Розмари… – начал Роман.
– Замолчите!
– Прежде чем ты посмотришь на…
– Заткнитесь. Вы в Дубровнике. Я вас вообще не слышу.
– Оставь ее, – сказала Минни.
Розмари подошла к коляске, взялась за ручку и осторожно развернула ее к себе. Пружины жалобно заскрипели.
В коляске в крохотных черных варежках на резинках лежал сонный милый розовый Энди, закутанный в чистое черное одеяло. У него была целая копна огненно-рыжих волос, шелковистых и аккуратно причесанных. Энди! О, Энди! Она бросилась к нему, позабыв обо всем и отложив нож в сторону. Мальчик посмотрел на нее и надул губки. Глаза у него были золотисто-желтые, без белков, с вертикальными черными зрачками.
Розмари с ужасом смотрела на него.
Ребенок перевел взгляд своих золотисто-желтых глаз на раскачивающееся перевернутое распятие.
Розмари уставилась на собравшихся, схватилась за нож и закричала:
– Что вы сделали с его глазами?! Все зашевелились и в замешательстве посмотрели на Романа.
– У него глаза его отца, – с гордостью сказал он. Розмари взглянула на малыша, на Ги – тот все время прятал лицо, – потом снова на Романа.
– О чем вы говорите? У Ги карие глаза, и они нормальные! Что вы с ним сделали, вы, маньяки?! – Она шагнула от коляски, готовая убить любого из них.
– Его отец – Сатана, а не Ги, – торжественно произнес Роман. – Сатана его отец, он пришел к нам прямо из ада и породил Сына от смертной женщины! Чтобы отомстить за несправедливость, которую так долго терпели его верные поклонники!
– Слава Сатане! – истошно завопил мистер Виз.
– Сатана его отец, а имя ему Адриан! – закричал Роман. Голос его становился все громче, слова приобретали значительность и вес. – Он опрокинет Всевышнего и разрушит храмы его! Он вернет славу презренным и отомстит во имя измученных и сожженных!
