Тварь у порога (Сборник рассказов ужасов) - Лавкрафт Говард Филлипс (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
Несмотря на кажущуюся сложность и запутанность подобных объяснений, они в конце концов вытеснили из моего сознания все остальные версии, в первую очередь по причине очевидной слабости таковых и, надо сказать, значительное число известных психологов и антропологов также вскоре встали на мою точку зрения.
Чем больше я размышлял над этой теорией, тем более убедительной она мне казалась, пока в итоге я не воздвиг действительно неприступный бастион, противостоявший продолжавшим осаждать меня видениям и впечатлениям. К примеру, если ночью меня посещал какой-то странный сон, я наутро говорил себе, что это лишь результат чего-то прочитанного или услышанного мною ранее; или, скажем, у меня возникало какое-то странное, омерзительное псевдовоспоминание — я успокаивал себя словами о том, что это также лишь отголосок каких-то мифов, усвоенных в период господства моей «побочной» личности. Ничего из того, что мне могло присниться или что я мог почувствовать, теперь не имело для меня ровным счетом никакого значения, а следовательно и не представляю никакой реальной опасности.
Вооружившись подобной концепцией, я постепенно восстанавливал душевное равновесие даже несмотря на то, что видения (чаще, чем ощущения абстрактного характера) с каждым днем становились все более частыми и обескураживающе подробными. В 1922 году я снова смог приступить к регулярной работе и найти практическое применение моим новым знаниям, устроившись в университет в качестве консультанта кафедры психологии.
Мое место на кафедре политэкономии уже давно было занято вполне достойным преемником, а кроме того следовало признать, что за истекшие годы в самой методике преподавания этого предмета произошли довольно серьезные перемены. Сын мой также успешно продолжал свою научную карьеру, а потому мы в значительной степени могли объединить наши усилия.
Между тем я упорно продолжал вести скрупулезные записи всех своих сновидений, которые к тому времени буквально хлынули бурным потоком, причем отдельные их фрагменты по-прежнему чертовски походили на самые настоящие воспоминания, хотя к тому времени я уже твердо вознамерился напрочь отметать все подобные предположения.
Ведя свои записи, я старался четко выделять все то, что действительно могло быть результатом моего зрительного восприятия, а остальные видения попросту игнорировал как заурядные ночные иллюзии и никогда не упоминал о них в своих беседах с другими людьми. Тем не менее, записи эти каким-то образом все же становились достоянием окружающих, что порождало массу слухов относительно моей психической полноценности. Любопытно было замечать, что подобные кривотолки распространялись исключительно среди толпы и не привлекали к себе внимания профессиональных врачей или психологов.
Из тех видений, которые посетили меня после 1914 года, я упомяну здесь лишь некоторые, поскольку более полный их перечень скорее представил бы интерес для студентов университета. Нетрудно заметить, что постепенно я начал как бы освобождаться от существовавших ранее запретов и ограничений, отчего границы моих видений расширились необычайно, хотя сами они при этом неизменно оставались всего лишь разрозненными фрагментами без какой-либо единой связующей их темы.
В своих снах я обретал все большую свободу передвижения и перемещался по многочисленным каменным строениям, переходя из одного в другое по просторным подземным туннелям, которые, похоже, являлись для их обитателей нормальными путями сообщения. На самом нижнем уровне мне иногда попадались те самые гигантские запечатанные люки, вокруг которых царила атмосфера особого страха.
Я видел огромные, украшенные мозаикой бассейны и комнаты, заполненные бесчисленным количеством совершенно незнакомых и не понятных мне предметов. На моем пути попадались вместительные пещеры со стоящими в них замысловатыми устройствами, строение и назначение которых также оставалось для меня полнейшей загадкой, и звук работы которых я стал распознавать лишь после многолетней практики подобных сновидений. Следует заметить, что за время моих блужданий по этому фантастическому миру моими единственными органами чувств оставались зрение и слух.
Настоящий кошмар начался лишь в мае 1915 года, когда я впервые повстречался с живыми существами, причем произошло это еще до того как мои исследования древних мифов и легенд дали мне хотя бы приблизительное представление о том, чего именно следует ожидать.
Итак, когда рухнули все прежние барьеры и ограничения, я стал постепенно различать во всех частях здания и на проходивших внизу улицах громадные скопления пара, за которыми просматривались смутные очертания неведомых мне фигур. Затем они стали проступать все более явно, пока я наконец не увидел достаточно четкие и оттого, наверное, показавшиеся мне особенно чудовищными странные силуэты. Это были внушительные, примерно трехметровые конуса, состоящие из какой-то переливающейся, морщинистой, достаточно эластичной субстанции. С их вершин произрастали четыре гибких цилиндрических стебля, каждый толщиной около тридцати сантиметров, состоящих, видимо, из той же ткани, что и сами конусы.
Иногда эти отростки сокращались настолько, что практически исчезали под складками тела, а подчас вытягивались чуть ли не на трехметровую длину. Два стебля заканчивались громадными когтями или чем-то, отдаленно напоминавшим клешни. На конце третьего имелись четыре воронкообразных отростка, тогда как четвертый завершался желтоватым, неправильной формы шаром чуть более полуметра в диаметре, с тремя темными глазами, располагавшимися по горизонтали вдоль его окружности. Данное подобие головы увенчивали четыре мягких серых стебля, снабженные похожими на цветок придатками, из нижней стороны которых свисали восемь зеленоватых антенн или миниатюрных щупалец. Основная база конусовидного тела была окаймлена эластичной серой массой, которая посредством своих сокращений и набуханий приводила в движение всю эту живую конструкцию.
Их действия, по виду, впрочем, совершенно безвредные и неопасные, наводили на меня еще больший ужас, чем их отталкивающая внешность, поскольку всегда есть что-то нездоровое и жуткое, когда видишь, как чудовищные предметы совершают действия, которые, вроде бы, предписано выполнять исключительно человеку. Объекты совершенно спокойно перемещались по огромным комнатам, доставали, или, напротив, ставили на стеллажи громоздкие книги, подносили их к массивным столам-пьедесталам, а иногда что-то усердно записывали на их страницах, используя при этом любопытного вида стержни, зажатые между зеленоватыми головными щупальцами. Громадные клещи использовались ими при переносе книг и в общении — речь их состояла из своеобразных пощелкиваний.
Объекты были лишены какой-либо одежды, но носили нечто вроде ранцев или рюкзаков, свисавших вдоль конусообразного туловища. Обычно голова и поддерживающий ее отросток находились на одном уровне с вершиной корпуса, хотя иногда могли приподниматься, либо опускаться ниже ее.
Остальные три главных отростка как правило безвольно свисали вдоль тела, находясь как бы в пол у сокращенном состоянии. По тому, с какой скоростью эти существа читали, писали или управляли своими машинами — те стояли на столах и были каким-то образом связаны с их мыслительным аппаратом, — я пришел к выводу, что в интеллектуальном отношении они фантастически превосходили человека.
После того первого случая я стал видеть их буквально повсюду. Они перемещались по всем палатам и коридорам, управляли чудовищными агрегатами, стоящими в сводчатых склепах, и разъезжали по широченным дорогам в своих гигантских, похожих на лодки машинах. Вскоре я практически перестал их бояться, поскольку они и в самом деле прекрасно вписывались в окружавшую их среду.
Между ними можно было заметить некоторые индивидуальные отличия, а отдельные особи, казалось, вели себя несколько сдержаннее, чем остальные. Хотя внешне они были такими же как все, своими повадками и жестами они все же различались, причем не столько на фоне общей массы, сколько друг от друга.
