Слепой Орфей - Мазин Александр Владимирович (читать книги без регистрации TXT) 📗
…И тут пришло! Славная мордашка на фото перестала улыбаться, глазки закрылись, губы сомкнулись крепко и вся она как-то посерела. Ужас пронзил меня ледяным клинком. Умерла! Ах ты тварь! Прихлынула такая ненависть к черному уроду, что в глазах потемнело. Ах ты тварь! Боль и ненависть. Нет, ненависть и боль, потому что я вдруг осознал, что действительно люблю эту женщину…
Обработанная четверка привела Морри прямиком в собственное гнездо. Уже около дверей Морри убедился: именно то, что требовалось. Обособленный хищный куст. Кулак без головы. То есть, конечно, тянулись в стороны разные ниточки, но ни одна не претендовала на роль поводка. Собачья свора, потерявшая хозяина, одичавшая, но отлично приспособленная к здешнему Лесу.
Дверь открылась, и Морри вошел.
Глава пятая
От Дедковых заговоров рука зажила быстро. И месяц не обернулся, а рубец уже потемнел. Однажды Дедко взял Мальца за левую руку, положил на стол да рядом свою пристроил. Тоже левую, но без двух пальцев. И Малец углядел: у ведуна такие же култышки, как у него. Только две, а не одна.
– Мой-то Дедко построжей был,– сказал ведун Мальцу.– А может, и не строжей. После сам решишь. Через три лета.
– Почему через три? – спросил Малец.
– Срок мой такой. Как уйду к своим, так и уяснишь: добрый я был иль злой.
– Как это уйдешь? – озадачился Малец.– Куда?
– Помру.
– Ты? – Малец удивился и испугался.– Рази ведуны мрут?
– Все мрут,– отозвался Дедко.– Но иные просто мрут, а иные уходят. Знамо куда.
– А куда? – с жадным интересом спросил Малец.
Дедко покачал головой.
– Ты ж ведун! – крикнул Малец.– Ты ж все знаешь!
– Знаю,– согласился Дедко.– Но я ж еще не помер.
– А я… А я… Никогда не помру! Вот! – запальчиво заявил Малец.
Дедко поглядел на него внимательно… и промолчал.
В начале месяца травня, когда снег повсюду уже сошел, кроме вовсе лишенных света овражков, когда заструился под нежной березовой корой сладкий сок,– Дедко повел Мальца в дальнюю сторону. Пешком повел, седла не признавал. У Мальца ж в ту пору нога была целехонька, но поспевал за ведуном еле-еле – Дедко шел шибко. Напрямик, без тропок, по липкой, влажно чавкающей прошлогодней листве, по пружинистой хвое, шел, тьмы и света не разбирая. Только что показал ученику мелькнувшую в разрыве крон синюю прибывающую луну:
– Притомишься – у ней силу бери.
Спали мало, в середине дня. И во сне перед глазами Мальца маячила белая спина Дедкина полушубка. Днем, ночью… На третьи сутки Малец окончательно из сил выбился, падал, падал, вымок весь, ног и вовсе не чуял. На луну уж и глядеть перестал: без толку. В последний раз упал, решил: не встану. Уйдет так уйдет. Дедко вернулся, отыскал в темноте… да и огрел клюкой поперек спины. Враз силы у Мальца прибавилось. Теперь ведун шел позади, а Малец трусил первым. Дедко то и дело его направлял. То словом, а чаще клюкой. Приговаривал:
– Меня земля сама носит. И тебя понесет. Сколь надо, столь и пройдешь. Ныне легко, ныне земля проснулась и всей грудью дышит. Чуешь как?
На седьмой день Малец уразумел, что есть «земля дышит». И сам с ней задышал. Тогда стало легко. Малец обрадовался и едва не побежал.
– Молодец,– похвалил Дедко.
И опять пошел первым.
Пришли на одиннадцатый день. Деревья вдруг отшагнули назад, и Малец увидал большую поляну. А на поляне – огороженную тыном избу. Тоже большую. Луна, полно округлившаяся, висела в небе, и в сизом свете ее отрок разглядел: на заостренных колах тына надеты черепа. Звериные и человечьи. Малец враз перетрусил, но Дедко уверенно подступил к воротам и забарабанил клюкой. В ответ раздался свирепый лай и еще более свирепое рычание. Не собачье – кого-то покрупней собаки. Дедко заколотил еще неистовей. Поначалу по ту сторону никто, кроме бесновавшегося зверья, не отзывался. Однако время спустя бедлам затих и голос, не понять, мужской или женский, проскрипел:
– Кого лихо несет?
– Открывай, колченогая! – взревел Дедко, и псы за воротами вновь зашлись от ярости.
– Нишкнить! – прикрикнул на них тот же скрипучий голос.
Застонал отодвигаемый засов. Ворота, однако ж, остались неподвижны. Отворилась махонькая калиточка. Дедко пихнул Мальца вперед, тот с разбегу влетел в кали-точку, запнулся и упал бы, кабы не сгребли его две мощные мохнатые лапы. Вонючий хищный дух жаром обдал лицо. Малец увидал над собой раззявленную пасть и заорал от ужаса.
– Брось, Топтун! Брось его! – раздался окрик, и медведь с очень большой неохотой отпустил отрока.
– Затворяй, любезная моя! – веселым помолодевшим голосом гаркнул за спиной Дедко.
Малец во все глаза глядел на распатланную старуху, шуганувшую мишку.
А старуха, подбоченясь, глядела на Дедку.
– Раскомандовался! – вороной каркнула она.– За чем пожаловал, старый?
– От те и здрасте! – закричал Дедко еще погромче и веселее.– Мы с дороги, устали, а ты!.. Ни воды помыться, ни еды поесть. Пшел, мохномордый! – Дедко замахнулся клюкой на медведя. Зверь так и шарахнулся. Не клюки испугался, ясное дело, а ведуна. Этакую зверюгу не то что клюкой, оглоблей огреешь – не заметит. Здоровущий. Такого в лесу встретить – лихое лихо..
– Помыться вам… – проворчала старуха.
Иль не старуха? Малец никак не мог взять в толк, сколько ей лет. При луне-то много не разглядишь…
– Помыться… Сама он сколь не мылась, а иные, знаш, вон и вовсе не моются – и ничё!
– Сёдни помоешься! – заявил Дедко.– Вишь, кого я привел? – Дедко подтолкнул Мальца наперед.– Видный отрок!
– Не больно-то виден! – буркнула хозяйка.– Только визжать здоров. Мало не оглохла!
– В дом веди, старая! – повелительно сказал Дедко.– Всё те лясы точить!
– Да уж как прикажете, гости незваные! – Старуха фыркнула и, поворотясь, пошла к крыльцу. Заметно прихрамывала. Колченогая.
Дом был старый-престарый. И большой. В сенях на полке горела толстая свеча. Хозяйка взяла ее на ходу и похромала вверх по лестнице. Малец углядел: стены да перильца сплошь покрыты затейливой резьбой и черным-черны. Закопчены, что ли?
– Холодно у меня! – недовольно сообщила старуха.
– Ничё! – бодро отозвался Дедко.– Отрок протопит, коли дрова есть.
– Дрова есть, да печь холодна€!
– Ничё! Он у меня мастак!
Малец слушал эти речи и чуял: за обычными словами что-то упрятано. Словно бы и слова эти заранее сговорены, кому что сказать…
Что-то мягкое прижалось к ноге. Малец аж подпрыгнул от неожиданности. И застыдился, углядев кота. Кот, черный, жирный, пушистый, тоже шарахнулся от Мальцева прыжка и фыркнул недовольно.
Старуха тем временем отворила новую дверь, впустила Дедку с учеником в просторную комнату, поставила свечу.
– Ну, мастак, счас печь топить будешь! – обратилась к отроку.– А там и в баньку. То я сама. Мое дело!
– Твое ж! – поддакнул Дедко.
Тут отрок разглядел хозяйку получше. Разглядел, да не много увидел. Власы, то ли седые, то ли пыльные,– как мех линючий. Платье – ворох тряпья. Не скажешь даже, худа или телиста. Лицо в саже да земле, только и видно, что нос горбатый, ломаный да глаза черные. Ну как есть ведьма. Или еще кто похуже.
– Мышеед,– сказала ведьма коту,– удружи, милай, сведи мастака к дровам. Да покажи, что где.– И уже Мальцу: – Иди, он те все покажет.– И ловко сощелкнула нагар длинным ногтем.
Малец покосился на Дедку. Тот кивнул:
– Слушай ее, она – хозяйка.
Черный кот призывно мяукнул с лестницы.
– На-ка.– Старуха вынула вторую свечу, запалила и всунула в руку Мальца.– Ить ноги переломаешь, будешь как я шкандыбать.
И захихикала.
Свечка оказалась теплой на ощупь, словно ее грели в ладони.
Кот с мурчанием поскакал по ступеням. Внизу остановился, подождал. Малец шел по пустому темному дому, вдыхал пыльный, тяжелый дух его и гадал: чей он? Кто строил? Для чего? И ведь крепко строил!
