Адский дом - Мэтисон (Матесон) Ричард (чтение книг TXT) 📗
Она крепко прижала руки к груди и зажмурилась.
С животным криком Флоренс упала на нее. Эдит пыталась ее оттолкнуть, но та была слишком тяжела. Эдит чувствовала, как ее руки давят на затылок, поднимая голову. Внезапно губы Флоренс прижались к ее губам, и язык просунулся в ее рот. Эдит пыталась сопротивляться, но Флоренс была сильнее. Комната начала вращаться, ее наполнило жаром. Тяжелый покров упал на тело Эдит. Она чувствовала онемение, отрешенность и не могла сжать губы, а язык Флоренс проник глубоко и нежно лизал нёбо. Волны чувственности прошли по ее телу. Она ощутила, как Флоренс снова прижала ее пальцы к своей груди, и она не могла оторвать руку. В ушах звенело от ударов. Ее охватил жар.
Но сквозь шум проник голос Лайонела. Эдит рывком повернула голову, пытаясь посмотреть. Горячая пелена спала. По телу пробежал озноб. Она открыла глаза и увидела над собой перекошенное лицо Флоренс. Лайонел снова позвал ее.
— Сюда! — крикнула Эдит.
Флоренс отпрянула от нее и, словно очнувшись, посмотрела на себя, потом вскочила на ноги и бросилась в ванную. Эдит с трудом поднялась и кое-как двинулась к двери.
Когда вбежал Лайонел, она упала ему на грудь и, закрыв глаза, прижалась к нему лицом. Ей было не сдержать бессильных рыданий.
9 ч. 01 мин.
— Все будет хорошо. — Барретт похлопал Фишера по плечу. — Надо только полежать в постели и не двигаться.
— А как она? — пробормотал Фишер.
— Спит. Я дал ей таблеток.
Фишер попытался сесть, но упал, задыхаясь от боли.
— Не двигайтесь, — велел ему Барретт. — Вам изрядно досталось.
— Нужно увезти ее отсюда.
— Я позабочусь об этом.
Фишер с сомнением посмотрел на него.
— Обещаю, — сказал Барретт. — А пока отдыхайте.
Эдит стояла у двери. Барретт взял ее под руку и вывел в коридор.
— Как он? — спросила она.
— Если у него не более серьезное сотрясение, чем мне представляется, то поправится.
— А ты сам?
— Еще несколько часов, — сказал Лайонел.
Эдит видела, что он держит руку перед собой, будто она сломана. Повязка на большом пальце окрасилась кровью. Края раны, наверное, разошлись, когда он вырвал из рук Флоренс лом. Эдит хотела сказать об этом, но передумала; ее охватило полное безразличие.
Лайонел открыл дверь в комнату Флоренс, и они подошли к ее постели. Мисс Таннер без движения лежала под одеялом. До того Лайонел долго говорил с ней, прежде чем она вышла из ванной, завернувшись в полотенце. Флоренс ничего не отвечала и отводила глаза. Потупившись, как раскаявшийся ребенок, она приняла три таблетки и скользнула под одеяло, а через мгновение закрыла глаза и уснула.
Барретт поднял ей одно веко и заглянул в глаз. Эдит отвернулась. Потом Лайонел снова взял ее под руку, и они пошли к себе.
— Ты не дашь мне немного воды? — попросил он.
Эдит пошла в ванную и налила в стакан холодной воды. Когда она вернулась, Лайонел сидел в постели, прислонившись к деревянной спинке кровати.
— Спасибо, — пробормотал он, когда жена протянула ему стакан.
На ладони у него лежали две таблетки кодеина. Он запил их водой.
— Я собираюсь позвонить людям Дойча, чтобы вызвали «скорую помощь», — сказал Барретт, и у Эдит на мгновение мелькнула надежда. — Чтобы Фишера и мисс Таннер отвезли в ближайшую больницу.
Надежда погасла. Эдит без всякого выражения посмотрела на мужа.
— Я бы хотел, чтобы и ты отправилась с ними.
— Я не уеду без тебя.
— От этого мне стало бы легче.
Эдит покачала головой.
— Без тебя я не уеду.
Он вздохнул.
— Ладно. К полудню все будет кончено.
— Будет ли?
— Эдит, — Барретт удивленно посмотрел на нее, — ты уже не веришь в меня?
— А как же?..
— ...Все то, что случилось раньше? — Он судорожно вдохнул. — Как ты не понимаешь? Это в точности доказывает мое утверждение.
— Как это?
— Ее нападение на мой реверсор было последним недостающим звеном. Она поняла, что я прав. И не оставалось ничего другого — ее собственные слова, если помнишь, — как уничтожить мои верования, прежде чем они уничтожат ее веру.
Барретт протянул левую руку и привлек жену к себе.
— Она не одержима Дэниэлом Беласко. Никто ею не овладел — разве что ее внутренняя сущность, ее истинная сущность, ее подавленная сущность.
«Как и мною вчера», — подумала Эдит. Она уныло посмотрела на Лайонела. Хотелось верить ему, но веры больше не было.
— Медиум — самая нестабильная личность, — сказал Барретт. — Ни один физик, достойный такого имени, не может быть истеричкой или сомнамбулой, жертвой разделенного сознания. Параллель между трансом медиума и сомнамбулизмом совершенно очевидна. Личности сменяются, а способы выражения остаются одни и те же, как и психологические структуры, амнезия после пробуждения и искусственная природа второй личности.
— То, свидетелями чего мы стали сегодня утром, было частью личности мисс Таннер, которую она всегда скрывала даже от самой себя, — ее терпение перешло в злобу, сдержанность — в ярость. — Он помолчал. — А целомудрие — в разнузданную сексуальность.
Эдит склонила голову, не в силах смотреть на него. «Как у меня», — подумала она.
— Это ничего, — утешил ее Барретт.
— Нет, — покачала она головой.
— Если нам что-то надо обсудить, мы обсудим это дома.
«Дома»,— подумала Эдит. Никогда подобное слово не вызывало чувства чего-то невозможного.
— Ладно, — произнесла она с каким-то скрытым подтекстом.
— Хорошо, — сказал Барретт. — Значит, эта неделя была для нас ценной в том смысле, что помогла узнать нечто новое о самих себе. — Он улыбнулся жене. — Наберись мужества, дорогая. Все у нас получится.
9 ч. 42 мин.
Барретт открыл глаза. Перед ним было лицо спящей Эдит. Он ощутил приступ беспокойства. Не нужно было ему спать.
Взяв трость, Барретт свесил ноги с кровати и, поморщившись от боли, встал. Он снова поморщился, когда засунул ноги в туфли. Сев на другую кровать, он положил левую ногу на правую и пальцами левой руки вытащил из туфли шнурок.
Потом поставил ступню на пол. Так стало легче. То же самое он проделал с правой туфлей и вынул часы. Было около десяти. Барретт еще больше заволновался. Конечно, десяти утра? В этом чертовом корпусе без окон никогда нельзя быть уверенным.
Ему не хотелось будить Эдит. На этой неделе ей пришлось спать слишком мало. Но посмеет ли он оставить ее? Барретт стоял в нерешительности, глядя на жену. С ними всеми что-то происходит во сне? Это одно из проявлений ЭМИ, которое он изучал, но казалось, что подвергнуться его влиянию можно, только оставаясь в сознании. Нет, неправда — она ходила во сне.
Он решил оставить дверь открытой, поскорее спуститься по лестнице, позвонить и вернуться обратно. Если что-то случится, он услышит.
Сжав зубы от боли в большом пальце, Барретт проковылял в коридор. Несмотря на принятый кодеин, палец все равно неумолимо пульсировал болью. Бог знает, как он теперь выглядит, но смотреть не хотелось. Несомненно, когда все закончится, придется проделать небольшую хирургическую операцию, а то палец может частично потерять работоспособность. Ну да ладно. Цена приемлема.
Барретт открыл дверь в комнату Фишера и заглянул внутрь. Фишер не пошевелился. Барретт надеялся, что он не проснется, когда его будут выносить на носилках. Нечего ему тут делать, и раньше было нечего делать. Но, по крайней мере, второй раз спасется.
Неловко повернувшись, он поковылял к комнате мисс Таннер и заглянул туда. Флоренс лежала неподвижно. Барретт с сочувствием посмотрел на нее. Бедная женщина, ей со многим предстоит столкнуться, когда она выберется отсюда. Каково будет увидеть лживость своего прошлого существования? Готова ли она к этому? Скорее всего, она соскользнет обратно в притворство — это проще всего.
Он повернулся и похромал к лестнице. Что ж, в конечном итоге неделя была насыщенной. Барретт невольно улыбнулся. Несомненно, он недооценивал свою жизнь. И все же все прошло хорошо. Слава Богу, мисс Таннер ослепила ее ярость. Несколько точных ударов, и ему бы потребовалось несколько дней, а то и недель, чтобы привести реверсор в рабочее состояние. И тогда бы все пропало. Барретт поежился от этой мысли.
