Большая книга ужасов – 56 (сборник) - Некрасов Евгений Львович (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Тараканище опять зашевелился. Кажется, я ошиблась, дав нам с Гришей еще час жизни. Когда монстр напал на кабаниху, он был меньше и еды ему требовалось меньше.
– Может, прорвемся, пока он сытый? Как побежим! – предложил Гриша.
– Догонит.
– А по болоту?
– По болоту я пробовала, чуть не утонула.
– Городская, – свысока заметил Гриша и снял с пояса ножевой штык. Ничего не объясняя, он одним движением срезал толстую ветку, свернул в бублик, оплел ветками потоньше, и получилась здоровенная слоновья ступня. – Носи – не стаптывай, – пожелал он, подвязывая изделие к моей ноге.
– Как это называется?
Белесые брови солдата изумленно поползли вверх:
– Ты че, сама не видишь?! Ступолка.
Со ступолками на ногах походка стала журавлиной. Болотная жижа продавливалась через сплетения веток и выливалась обратно, как сквозь сито. О беге не приходилось и думать, да и не спас бы нас бег. Мы шли и шли, пробуя трясину перед собой длинными палками. Гриша называл их слегами.
Не знаю, почему тараканище не бросился за нами. Скорее всего, был еще сыт. Он поворачивал вслед нам блестящую башку, как будто одетую в гоночный шлем; уцелевший кончик уса возмущенно вздрагивал.
Боясь чудовища, я не думала о гибели в трясине и о своей невезучести. Может быть, поэтому мы легко промахнули половину болота. Потом начались неприятности.
Сначала Гриша, который все время оглядывался на монстра, не заметил окно чистой воды и провалился по пояс. Он был выше меня на голову и весил раза в полтора больше. Я запаниковала: не вытащу! А Гриша, смущенно улыбнувшись, положил свою слегу меж двух надежных кочек, подтянулся, как на турнике, и выбрался сам.
Не прошло и минуты, как у меня затянуло в болото ступолку. На следующем шаге нога в кроссовке провалилась; теряя равновесие, я взмахнула рукой, тяжелая слега выскользнула и улетела. Урок был показательный: один неосторожный шаг – и вот уже я булькаю носом в болотную жижу. Тут обнаружилось еще одно замечательное свойство Гришиного простого снаряжения: протянув свою слегу, он вытянул меня, как на веревке.
До края болота мы добрались ползком, сели на горячую броню танка и вылили воду – я из кроссовок, Гриша из ботинок.
– А ведь убежали, – сказала я.
Гриша запустил руку в затылок и ответил народной мудростью:
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь.
Убежали мы в глубь полигона, отрезав себя болотом от военного городка. Причем тараканищу ничего не стоило обогнуть болото посуху (нам тоже, но тогда мы попались бы ему в лапы). Можно было насквозь пройти полигон и ловить машину – с Гришиным автоматом все станут попутными. В таком случае вызванная нами подмога пришла бы часа через три. Тертычному было не продержаться столько в своем окопчике, Пороховницыну в роще – может быть. Да и наши шансы на спасение были невелики. По дяди-Сашиным ТТТ, у тараканища скорость сто километров в час, это против наших пяти. Пока дойдем, он успеет прочесать весь полигон, разыскать нас и слопать.
– А где ваша рация? – вспомнила я. – Лейтенант говорил, что вы на полигон мобилки не берете, ходите с рацией.
Гриша вытряхивал воду из автомата. Вынул железяку с пружиной, поглядел на просвет ствол и без смущения признался:
– Я ее сразу бросил, как все побегли. Тяжелая, зараза.
– Тяжелая? Да в ней самое большое – полкило. Что я, раций у гаишников не видела?!
– У гаишников свои рации, в армии свои… – Гриша стал вылущивать патроны из магазина и рядком выкладывать на броне. – Гаишника враг не пытается подслушать, сигнал ему не давит средствами радиоэлектронной борьбы… В общем, армейские рации сложнее. И тяжелее, понятно.
– Ну не в десять же раз! – я здорово разозлилась на этого тормоза, который оставил всех без связи.
– Тяжелее-то? Не, – подтвердил тормоз, вытряхивая из магазина болотную жижу. – Если считать гаишную за полкило, то в тридцать примерно.
В своей неторопливой манере он выжал бурую воду из носового платка, протер им патрон и вставил в магазин.
– Ровно в двадцать девять, – уточнил Гриша, вталкивая пятый или шестой патрон. – Четырнадцать с половиной кило весила моя ранцевая широкодиапазонная радиостанция РБ-159 третьей серии.
Ее надо было списать еще двадцать лет назад, – добавил, зарядив полмагазина.
– А что ж не списали?
– Откуда мне знать? Может, чтобы мне служба медом не казалась… Или новые берегут. – Гриша зарядил весь магазин и взялся за следующий. – Теперь уж точно спишут, а мне дадут новую. В роте есть новые рации…
Я подумала, что Гриша бросил четырнадцать с половиной кило радиодеталей, зато тащил сорок три кило меня. Ведь ничего я тогда не соображала, так бы и валялась, пока тараканище не съест. А в том, что мы сидим без связи, больше всех виновата я. Мой-то смартфон весит не четырнадцать кило. Если бы не оставила дома, то мы уже дозвонились бы до дежурного в военном городке и ждали подмоги…
– В крайнем случае отсидимся, – я похлопала по броне танка.
– А ты внутрь смотрела?
Я подошла к башне и заглянула в дыру от пушки. Свет из сорванных люков падал на рычаги с оборванными тросами, голые железные сиденья, похожие на орудия пыток, и болты от каких-то снятых приспособлений. В корме на месте мотора зиял большой прямоугольный проем.
– Отсидимся. Он сюда не пролезет, – решила я.
– Не туда смотришь. Заметь: башни держатся одним своим весом. Они же крутиться должны, намертво не приваришь.
Я не поняла:
– Ну и что?
– А прикинь, какая у него сила. Это ж насекомое! Сковырнет и нас достанет… И откуда он только взялся? – вздохнул Гриша.
– Химия! – Ответ вылетел без задержки, будто нашептал кто-то… Кто-кто… Секретоноситель!
– Знаешь или догадываешься?
– Предполагаю.
– Химии в здешней земле полно, – согласился Гриша, вгоняя в автомат железяку с пружиной. – Страх как деревья корежит. Другой раз посмотришь, березка тоненькая, а на ней кап с арбуз, да не один!
– Что на ней?
– Кап. Нарост с крученой древесиной, из него еще шкатулки делают. Говорят, это березовый рак… Только та химия, что в снарядах с боевыми газами, росту не способствует.
– Это как посмотреть, – не сдавался мой секретоноситель. – Береза чахнет, а рак растет!
– Тогда и этот должен быть раковый, – Гриша кивнул в сторону почти бесплатной боевой машины.
Сидя на броне, мы видели только два уса над кустами – целый и обломанный. Усы шевелились. Я подумала, что тараканище может нас слышать, и передернулась.
– Да уж не обычный! – поставил точку в споре секретоноситель.
Тараканище стал приподниматься. Над кустами лаково блеснула спина.
– Тут есть блиндаж, – сказала я.
– Далеко?
– Минут пятнадцать бегом.
– Так побежали!
Тараканище явно решил начать с нас. Издалека его ползущий по краю болота силуэт мог показаться даже безобидным, но мы видели, как он бегает. Сейчас найдет дорогу в обход, и тогда нам на жизнь останутся секунды. Может, хоть Пороховницын и Тертычный успеют убежать…
Мы помчались не оглядываясь. Оказалось, что я помню дорогу к блиндажу, как будто прошла ее сто раз. Стоило мне подумать, что пора бы показаться приметному деревцу или поляне, как деревце попадалось навстречу и поляна бросалась под ноги. Уже и серая стена блиндажа мелькнула среди зелени, когда позади нас послышался треск. Будто смерч несся по лесу, ломая деревья, как спички. Таракан, таракан, таракашечка, жидконогая козявочка, букашечка…
Как на крыльях мы пролетели последние метры до блиндажа. Ворвались, навалились на дверь. Треск слышался все ближе.
– И что дальше? – нехорошим голосом спросил Гриша.
Дверь открывалась внутрь. Когда-то ее запирали на стальные засовы, но сейчас от них остались только пустые скобы.
Глава XXI. В западне
Мы сами влезли в западню, и виновата в этом была я одна. Не заметила в прошлый раз, что на двери нет засовов, и потом даже не подумала, как будем запираться. Представлялось мне, что сидим с Гришей за толстыми стенами блиндажа, которые не смогли разбить даже снаряды из пушек. Дверь у нас надежная, броневая – такая дверь должна же запираться крепко-накрепко!
