Из багажника с любовью - Стрэнд Джефф (версия книг .TXT) 📗
Сдавайся. Просто иди дальше. Тебе не найти меня.
Что-то ужалило меня в ногу. Может, я и в самом деле возле муравейника. Невероятно. Мне придется позволить этим мелким ублюдкам жалить меня, потому что, если я шевельнусь, она меня услышит.
— Эй! — кричит Минди. — Нам незачем это делать! Мы оба в заднице друг без друга. Как ты собираешься добираться домой?
Придумала бы что-нибудь получше. Вопрос транспорта не сильно меня тревожит.
— Если мне придется уехать без тебя, я соберу здесь всю полицию города. Лес будет просто кишеть ими. И ты не сможешь убежать.
Это уже получше. Но так как в ее планах было доставить меня в полицию или освежевать живьем, я все еще не слишком убежден, что стоит раскрывать мое местоположение.
Несколько секунд она молчит. Минди держит фонарь перед лицом, пока трет глаза, затем снова опускает его.
— Я люблю тебя! — выкрикивает она.
Я смеюсь. Теперь она просто в отчаянии.
Черт. Не стоило смеяться.
Она услышала?
Нет. Слава богу. Я вытираю кровь с губ и продолжаю наблюдать за ней.
Муравей жалит меня в поврежденную лодыжку. Он продолжает жалить меня, даже когда я медленно сгибаю колено…
Нет. Из-за этого хрустят листья. Я замираю.
Она светит прямо в мою сторону.
Такое ощущение, что сейчас у меня случится инфаркт.
Свет бьет мне прямо в глаза.
Теперь она светит на себя, держа фонарь прямо под подбородком, как человек, рассказывающий историю о привидениях.
— Привет, — говорит она, глядя на меня и улыбаясь.
И тут наступает момент полного унижения — мой мочевой пузырь не выдерживает этого. Я не обмочил штаны, когда она держала нож у моего глазного яблока, но сейчас чувствую мокрое тепло и жалею, что не помер тогда, лежа лицом в грязи.
— Я тебя вижу-у-у! — поет она.
Я не отвечаю. Может, она меня на самом деле и не видит.
Нет. Это совершенно нездоровый самообман. Она меня увидела. Она смотрит прямо на меня.
Минди направляет луч на лезвие ножа.
— Ты готов к этому? — спрашивает она.
Ее голос слегка дрожит. Она делает вид, что играет с жертвой, но нужды в этом нет, потому что я ранен и безоружен, а у нее мой нож.
— От страха отнялся язык?
Не могу позволить ей думать, что меня парализовало от страха.
— Не подходи сюда, — говорю я ей.
— А почему нет?
— Потому что, если подойдешь, я разорву тебя голыми руками.
Из-за моего опухшего носа слова звучат не так устрашающе, но я надеюсь, что мысль они донесли.
Минди идет в мою сторону.
— Тогда мне просто придется обрубить тебе руки.
— Таким ножом ты мне руки не обрубишь.
— Я не сказала, что сделаю это быстро.
По крайней мере, я могу убраться от этих муравьев. Я несколько раз хлопаю по штанам, чтобы убить тех, что меня кусают, и начинаю вставать.
— Не стоит ради меня вставать, — говорит Минди.
Не могу понять: Минди идет медленно из-за того, что ей кажется, будто так страшнее, или из-за того, что она не уверена, хочет ли вообще ко мне приближаться.
Я окончательно встаю. Моя нога ужасно болит, но я не позволяю себе упасть.
— Если подойдешь, умрешь.
— У тебя на носу что-то.
— Пошла к черту.
Она останавливается в десяти футах от меня.
— Ну так что будем делать, мистер Убийца Обухом?
— Разойдемся в разные стороны. И забудем, что тут что-то произошло.
Минди качает головой.
— Не вижу тут для себя награды.
— Не думаю, что за мою поимку дают награду. По крайней мере, уже не дают.
— Я не про буквальную денежную награду, — говорит она. Она не добавляет «идиот», но это подразумевается. — Я все равно буду пожинать лавры за то, что привела тебя.
— Или снимешь с меня шкуру живьем.
— Ага. Или так. Ты что предпочитаешь?
— Может, положишь нож? Мы сможем проверить, кто из нас на самом деле круче.
— Вот что я тебе скажу, Убивашка. Если я сейчас внезапно превращусь в слабоумную, я тут же обдумаю твою идею.
Я пожимаю плечами.
— Без боя я не сдамся.
— А я другого и не ждала.
Я поднимаю кулаки в воздух.
— Ну тогда давай. Если ты думаешь, что победишь меня, подходи и докажи это. Когда я отниму у тебя нож, думаю, я начну с того, что отрежу тебе язык. Это чертовски больно. В твоем языке куча нервных окончаний. Затем я располосую тебе щеки — сделаю большую и суперширокую улыбку.
Она не двигается.
— Потом займемся старой доброй расчлененкой, — сообщаю я ей. — Растяну твои кишки как можно дальше. Я не буду заставлять тебя их есть — это было бы грубо, но, может, заставлю немного их облизать.
Насколько я вижу, она не реагирует.
— Затем я вскрою твою грудную клетку и вырежу сердце. Я никогда не ел сердца. Думаю, стоит попробовать. Может, после тебя я продолжу это безумие с поеданием сердец. Что думаешь?
— Думаю… — она замолкает, но затем направляет луч фонаря прямо мне в пах, — …что ты обоссал штаны.
Она надвигается на меня с ножом.
Я к этому готов.
Она делает взмах ножом, но я отбиваю ее руку кулаком. Нож падает на землю.
Затем она бьет меня фонарем по голове, и я тоже падаю.
Она лупит меня фонарем четыре или пять раз, пока не пропадает свет и не разлетаются в разные стороны кусочки пластика. Думаю, одна из батареек выбивает мне зуб.
Глаза застилает кровь, но, кажется, я вижу, как Минди поднимает нож.
Да, нож определенно у нее.
Она склоняется надо мной.
Я пытаюсь сказать что-нибудь угрожающее. Но в итоге только сплевываю немного крови.
Она всаживает лезвие глубоко мне в грудь.
Я кричу. Хотелось бы перетерпеть боль и ужас без крика, но не получается. Мне нужно кричать.
Минди прижимает нож к моему горлу, и вдруг меня перестает волновать унизительность крика. Никогда в жизни я так не боялся, и если она узнает об этом, то сжалится надо мной. Может, она не сумеет убить испуганного и совершенно беспомощного человека.
— Пожалуйста! — пытаюсь кричать я, хотя это скорее бульканье, чем крик. — Не убивай меня! Пожалуйста, не убивай!
— Я давала тебе шанс.
Я неистово мотаю головой. Кровь каплями слетает с моих волос, словно вода с собаки, отряхивающейся после купания.
— Нет! Я исправлю то, что наделал!
— Ты чего? Я вообще тебя не понимаю.
— Я исправлю то, что наделал! Исправлю!
— Ты исправишь то, что наделал? Ты это сказал?
Я киваю. О боже, я тут до смерти истеку кровью, если она мне не поможет.
— Я даже не знаю, к чему это относится. Ты имеешь в виду, что исправишь попытку убить меня? Попытку убежать? О чем ты вообще говоришь?
Я не знаю, о чем говорю. Я просто не хочу умирать.
— Пожалуйста!
— Если я сохраню тебе жизнь, ты попытаешься еще что-нибудь выкинуть.
— Нет! Нет! Не выкину! Обещаю!
— Выкинешь.
— Нет, нет, нет, нет, нет! Я ничего не сделаю! Клянусь!
— Как я могу тебе доверять?
— Можешь!
— Но откуда я знаю, что могу тебе доверять?
Я должен заставить ее поверить мне. Я должен показать ей, что ничего не сделаю. Я сяду в тюрьму, если она так хочет. Но я не знаю, что сказать, чтобы она мне поверила. Я пытаюсь сморгнуть кровь, чтобы удалось посмотреть ей в глаза и показать, насколько я искренен.
— Хорошо, — говорит она. — Я возьму тебя с собой в машину. Но сначала перережу твои подколенные сухожилия.
* * *
Не уверен, что полностью теряю сознание, но, пока ползу по тропинке в темноте, я то уплываю, то возвращаюсь. Мои ноги поначалу чертовски болели, но теперь, когда я волочу их за собой, я их не чувствую. В коленях, однако, ощущений много. Мне кажется, что я их практически содрал. С ладонями почти так же.
Мы двигаемся очень медленно, но Минди, кажется, не теряет терпения. Она меня даже не пинает.
У машины Минди перебинтовывает мои порезы и раны клейкой лентой. К местам, которые больше всего кровоточат, она не очень хорошо приклеивается. Я едва способен забраться на пассажирское сиденье машины, но несколько уколов кончиком ножа в спину побуждают меня приложить максимум усилий.
