Большая книга ужасов - Некрасова Мария Евгеньевна (чтение книг .TXT) 📗
Высказать это все ей в лицо? Не поймет. Да еще, пожалуй, всыплет лопатой.
– Глас народа – глас божий, – откуда-то вспомнил Ленька и пошел восвояси.
Его ждали дела, и долго ждать они не могли. Он позвонил Ваську и обрадовал, что сегодня нужно аж двадцать коров, и чтобы без отговорок. Верный подхалим, конечно, поныл про неподъемные налоги и поворчал про бунт, даже упырем Леньку назвал, но это было неважно. Васек сделает, Ленька был уверен в нем, как в себе. Хотел попросить еще велик подогнать, ноги не казенные, но передумал. Пусть лучше Васек занимается своим делом, до конюшни Ленька уж сам дойдет, а там Сергеич с машиной...
Сергеича на месте не было. Ленька глянул на часы: ну да, урок уже идет, все в лесу. Только Ленька с Гришей... Ан нет! В конюшне были и Гриша, и Ролик, и Бабай, и даже Пирс. Что, даже Ирка не пришла?! Интересно, что случилось? «Ничего не случилось. – Ленька ответил сам себе. – Просто кому-то стыдно за свое предательство». Это касалось всех троих, а значит, в конюшне они появятся, но не скоро. Или не появятся. Жаль, так и уходят друзья. Позвонить им, что ли?!
Вместо этого Ленька вошел в Гришин денник (даже сухарика не припас) и задумчиво осмотрел лошадиные ноги. Вот те раз: подкову-то Сергеич так и не прибил! Только вторую заднюю оторвал для симметрии, чтобы лошадь не хромала – и все. Что, не было коваля в пятницу?
Ленька вывел коня в коридор, поставил на развязку. Все равно делать нечего: Сергеича ждать целый час, почему бы не подковать лошадь? Инструменты нашлись сразу в тумбочке, как будто Леньку и ждали. Он взял копытный нож и приступил.
Вообще, это работа для взрослого. Прежде чем прибить подковку, копыто нужно расчистить: снять инструментом лишний слой рога, усеяв коридор копытной стружкой. Этакий маникюрчик для полутонного модника. Работа нелегкая, кто вырезал на рогах или бивнях, тот поймет. За ковалем на бетонном полу всегда остаются аккуратные лужицы пота – по одной у каждой лошадиной ноги. Но Леньке было нечего делать и было, о чем подумать. Например, а зачем?
Зачем расчищать копыто, зачем подковы искать, зачем пыхтеть и напрягаться, когда сегодня же ночью Гриша отправится к упырям как выкуп. Не ездить же они на нем будут. Ленька отгонял, как мог, эту мысль и только сильнее нажимал на инструмент. Казалось, если лошадь будет подкована, значит, она пойдет работать, а не станет едой для ненасытных упырей. Странный бунт человека против обстоятельств, которые сильнее его. Упырям все равно: что корова, что лошадь, что Гриша. Жалко? Так жалко, что в голове не укладывается, а кто подскажет другой выход? Либо лошади, либо люди, это упырям все равно, а Ленька должен выбирать за всех. Потому что люди решительно не понимают, зачем откупаться от упырей, когда и так все в порядке. Когда их охраняет крещеный упырь Ленька и чудища никого не трогают. Конечно, не трогают, потому что каждую ночь получают свой выкуп. Но как-то связать эти вещи между собой, почему-то никому не приходит в голову. Ленька еще и виноват, что налог повышает. «Налог на безопасность» – это Васька придумал так называть. Если не «выкуп», то и не так страшно. И ведь все в курсе, Ленька сам всем объяснял: про то, что упырей все больше, что ему одному столько не сдержать, что он сам договаривается о выкупе и торгуется... Юлька уже потом торговаться начала. Всем объяснял, все слышали... И забыли! Как-то специально взяли и забыли, для чего нужен этот налог на безопасность. Как будто Ленька себе забирает этих коров. Потому и упырь.
Гриша стоял смирно, пощипывая сено из кормушки Пирса. Наверное, самому надоело ходить некованым. Ленька чувствовал себя предателем: своими руками кует лошадь для упырей! Почистить не забыть... Рука со злостью давила на инструмент, на пол сыпалась копытная стружка. Капельки пота врезались в бетонный пол, оставаясь темными пятнами.
Смена шумно заезжала во двор. Кто-то менял снаряжение прямо на улице и отправлялся к реке. Кто-то заводил лошадь в денник, удивленно здоровался с Ленькой и пытался развести на разговор: «Я уж думал, ты бросил секцию» – или еще как-нибудь. Сергеич поставил Булата, покосился на Леньку и не поздоровался. Вовремя! Интересно, за что?
Ленька с трудом разогнулся, отпустил копыто (все, только подковы прибить осталось) и крикнул:
– Привет, Сергеич!
Тренер даже не кивнул. То есть кивнул, но не здороваясь, а на дверь тренерской, где тут же пропал. Типа хочет поговорить без свидетелей? Ладно, Леньке того и надо. Он быстренько завел Гришу и пошел к Сергеичу.
– Ты чего? Че я сделал?
Сергеич не ответил. Он уселся в кресло с пафосным лицом обиженной девчонки: «Догадайся, мол, сам». Ну нет, взрослые люди так не разговаривают. Только Сергеичу не скажешь: «Давай, кончай дуться. У меня к тебе дело. Надо всех лошадей на мясо отдать упырям». Ленька сел на диван напротив и стал ждать, пока тренер оттает сам или хоть скажет, по какому поводу байкот. Сергеич включил компьютер и сделал вид, что Леньки здесь нет. И охота ему играть в молчанку...
– Ну Сергеич!
Тренер удивленно поднял голову «а, ты еще здесь!» и сухо спросил:
– Зачем пришел?
Ленька не ждал такого поворота:
– Не знаю, как сказать...
– Зато я знаю! Во! – Тренер непедагогично показал фигу. – Звонил мне твой Васек, с утра звонил. Только вот вам! Ишь чего придумали! И зачем ты Гришу расчистил? Хотел еще и бантиком перевязать, чтобы красиво?
Вот оно что! Значит, Васек решил схитрить и взять лошадей вместо коров, в обход Леньки. Ленька сам, конечно, виноват, что ему не сказал про двадцать коров и двадцать коней... А теперь Васек все испортил. Если бы Сергеича уговаривал Ленька с самого начала, он бы смог. А теперь... Слишком разозлился тренер, слушать уже не будет.
– Думаешь, мне лошадей не жалко? – Ленька старался поймать его взгляд, прямо как Васек, когда канючил о непосильной нагрузке и высоком налоге. – Еще как жалко! Я затем и Гришу расчищал, что не хотел верить в это все.
– Ну и не верь.
– Сергеич, там люди. – Ленька надеялся, что уж такую простую вещь тренер поймет и, может, и не сразу, но отдаст лошадей. Но Сергеич повел себя как обычный упертый лошадник:
– Взрослые люди, Лень. С руками, ногами, лопатами и вилами. Сами прекрасно смогут за себя постоять, я вообще не знаю, зачем ты в это ввязался.
– Да?! А когда я тут ночью стерег конюшню, Юльку и целую деревню, ты так не говорил! Напомнить тебе, что ты сказал наутро?
– Хватит! – Сергеич встал. – У меня дела. Юльке скажи, чтобы брала мать и бежала ко мне. Остальные разберутся сами, поверь.
– А если не разберутся?
Сергеич махнул рукой и молча вышел.
Глава X,
в которой спаситель работает лопатой
В коридоре было шумно: кто-то кого-то чистил, кто-то менял снаряжение перед походом на пруд, кто-то просто делил дорогу, все-таки он не резиновый, этот коридор. Ленька шел, подныривал под ремни развязок, отвечал на приветствия и на «Где пропадал?», шел и думал, что доигрался. День, когда он не смог достать выкуп, наступил. Или все-таки нет? Ленька позвонил Ваську, но тот не брал трубку. Забегался верный помощник. Или уже ударился в бега? А что, все за последние сутки разбежались, как будто Леньке одному нужна эта деревня.
Он вышел на улицу: что делать, куда идти? Без велика, пешком, и Сергеич на машине не отвезет, и не мечтай теперь. Бежать в деревню искать Васька? Сам позвонит. Или не позвонит, у Леньки было именно такое чувство. Надо же Юльку предупредить! Да и остальных... Позвонил Юльке, она ответила быстро, будто ждала.
– Где Васек? – осторожно спросил Ленька, уже зная, что услышит.
– Вроде в город поехал... Леня, что случилось? У тебя какой-то нехороший голос.
– Да. Сергеич сказал, чтобы ты брала мать и дула на конюшню. И остальных предупреди, что сегодня Васек, похоже, не вернется с коровами.
– В смысле?
– В смысле сбежал, потому что не смог собрать выкуп. А ночью придут упыри.
