Смертное Камлание - Басов Николай Владленович (читать полную версию книги txt) 📗
– Как прошла встреча? – спросил он. И лишь помолчав, добавил: – Арсений Макарович.
Странно, служим вместе более двух лет, подумал Рыжов, а толком обратиться друг к другу не получается.
– Сложно передать. Очень сложно.
– Я понимаю, – сказал с готовностью Смеховой.
Да ничего ты не понимаешь, вдруг начал раздражаться Рыжов, и лишь когда попробовал успокоиться, посматривая на проносящиеся во тьме огоньки за стеклом, вдруг с отчетливостью, которая почти испугала его самого, подумал – при нем, при вожде, наступили сумерки, а никто и не заметил. Это было настолько двусмысленное соображение, что произнести его вслух, конечно, было невозможно.
– Работу и направление нашей группы он оценил очень глубоко, – сказал Рыжов.
– Надо же, величайший вождь всех времен и народов похвалил нашу работу, – тут же, с прежней готовностью подхватил Смеховой. Кажется, он на самом деле хотел знать побольше об этом… чаепитии.
– Нет, не похвалил, просто – не ругал. Это разные вещи.
– Все-равно, он о нас знает, может быть, думает о нас… – Дальше комиссар понес такой бред, который Рыжов, при всей его терпимости, постарался не слушать. И кажется, лишь в этом преуспел.
В Ленинград приехали рано, чесов в шесть с небольшим. Московский вокзал был еще хмурым и гулким, под своей стеклянной крышей, поддерживаемой фермами, схожими с теми, что прикрывали Ленинградский вокзал в Москве. Рыжов уже бывал в северной столице, но не часто, и потому, несмотря на сонливость, осматривался с некоторым даже интересом. Он не очень-то понимал, чего им теперь следует ждать, но оказалось, что все для них со Смеховым уже расписано.
Не прошло и нескольких минут этого почти бесцельного стояния на перроне, как к ним, козырнув, подошел милиционер, и спокойным, лишь слегка сонным голосом, какой был сейчас у всех, спросил:
– Товарищи Рыжов и Смеховой?
– Я Рыжов, – поправил его Рыжов, потому что миллиционер обратился к Смеховому, который был в шинели.
– Извините. Вас приказано проводить к выходу. Там ждет машина.
Они прошли, все работало, как хорошо смазанный затвор винтовки. Машина оказалась на редкость обшарпанная или просто не в меру грязная эмка. А может, она казалась такой потому, что ее верх был закрыт «чертовой кожей», на которой любое пятно выделялось, как клякса на бумаге. Зато с внутренней стороны ткань оказалась, вероятно, стараниями шофера простегана ватином. И в общем, в ней было тепло, вот только сопровождающий, молоденький румяный сержант, все-равно ругался на водителя, когда они поехали.
– Ты бы ее мыл иногда, что ли? – говорил он уныло, пока они скакали между домами, в которых лишь редкое окно светилось.
– Вы же видите, что это за машина, ее не вымоешь, – отвечал водитель.
– Все одно, не дело это, так технику содержать.
– Зато мотор, понимаешь, зверь, даже греть не нужно, сразу включается.
– Он у тебя потому включается сразу, что бензин на нашей базе хороший.
– Как хороший, – начинал кипятиться водитель, – обычный. Из другой бочки нам не наливают, тот же, что у всех.
Рыжов слушал эту чистую, но не вполне привычную северную речь, и подумывал, не обратится ли к сержанту, чтобы он не тратил время, а объяснил, что их со Смеховым ждет. Но после того, как они выбрались из поезда, и исчез этот детский вой, а машина убаюкиваще покачивалась, ничего спрашивать не хотелось, его определенно затягивало в сон. Инициативу взял на себя Смеховой.
– Товарищ сержант, вы куда нас определите?
Сержант повернулся с переднего сиденья к пассажирам.
– Сейчас приедем, все вам расскажут.
– Да куда же приедем? – решил настаивать комиссар.
– Как куда? – удивился сержант, он определенно относился к людям, которые неизменно поражаются, если кто-то другой не знает того, что известно ему. – В «Асторию», конечно. Мне приказали доставить товарища Рыжова в «Асторию», а вы, товарищ Смеховой, будет жить в казарменной гостиннице НКВД.
– Что? – не поверил своим ушам Смеховой. – Меня – отдельно?
– Мне приказано. – Сержант подумал, привычно-подозрительно посматривая то на Смехового, то на водителя. На Рыжова в штатском он не смотрел даже мельком. – И думаю, тем, кто отдал приказ мне, тоже кто-то… приказал. Все уже решено.
А Рыжов подумал, если бы знал, что их везут в «Асторию», попросил бы ехать не этими извилистыми и тесными улицами, а по Невскому. Тем более, что так было и прямее. Но у водилы, видимо, были свои идеи и свои привычки – избегать прямых и коротких путей.
В гостинице их тоже встретили. На этот раз лейтенант с голубыми петлицами, он был сух, официален и выглядел, как больной почками человек. На верхней губе у него были почти такие же усы, как у Сталина, что оказалось настолько неожиданным, что Рыжов засмотрелся на эти самые усы, и лишь тогда, возможно, чтобы отвлечь от себя этот взгляд, лейтенант доложил:
– Товарищу Рыжову предложено остановиться тут, товарищу Смехову…
– Да, я уже знаю, меня в другую гостиницу, – уныло согласился Смеховой. – Только я не Смехов, лейтенант, вы не умете читать по-русски?
Лейнетант немного стушевался, и разозлился одновременно. Он вытащил, не таясь, блокнотик из кармана, полистал, захлопнул, но извиняться не стал. Деловым тоном спросил:
– Оружие у вас имеется?
– Конечно, – отозвался за обоих Смеховой. И выразительно похлопал по своему чемодану, в котором, вероятно, имелась портупея.
Рыжову, при этом осталось только кивнуть. Но Смеховой не унимался.
– А все же, товарищ лейтенант, – его голос звучал в большом гостиничном холле гулко, даже более громко, чем на вокзале, – чем вызвано такое странное распоряжение – разделить нас при проживании?
– О Рыжове пришел приказ от товарища Блюмкина, – чуть покривился лейтенант. – А всем известны его артистические замашки… Он сам только тут и останавливается, когда к нам приезжает. Что же касается вас, товарищ Смеховый, рапоряжение пришло от товарища Бокия.
– Да не Смеховый я, а Смеховой, – буркнул разобиженный уже вконец комиссар.
Но лейтенант не был склонен чрезмерно затягивать эту тему, он произнес почти сквозь зубы:
– Хорошо, что оружие у вас при себе. Может понадобиться.
– Каковы дальнейшие действия? – спросил Рыжов.
– Поднимайтесь в номер, можете отдыхать до одиннадцати. Около одиннадцати тридцати вам позвонят, отвезут к товарищу Сабурову.
Рыжов кивнул, показывая, что такой расклад его устраивает, и одновременно, что эту фамилию он уже знает. Кажется, в Москве все действительно организовали неплохо. И это было… странно. Так заботится о подчиненных, о людях, которых вообще можно бы не принимать в рассчет, раз уж встреча со Сталиным прошла сколько-то благоволучно, было не в традициях службы. Это не столько успокаивало, сколько наоборот – настораживало.
Рыжов подхватил свой портфельчик и пошел к широкой лестнице, забранной ковром под начищенными бронзовыми штырями. Ковер и штыри были тут, наверное, еще с дореволюционных времен.
– А вы, Смеховой, поедете со мной… Для вас же лучше, если со мной.
Почечный лейтенант и Смеховой направились к выходу. И все же Рыжов отчетливо слышал каждое их слово в этом гулком и по-утреннему тихом фойе.
– Это правильно, лейтенант… Но все же, я не понимаю, мы же приехали вместе, а жить должны по отдельности?
– Так и будет, товарищ Смеховой, – кажется, лейтенант все же научился произносить его фамилию правильно.
– Но я должен быть с ним, чтобы проверять… – дальше пошло что-то не вполне разборчивое, потому что лестница сделала поворот.
– Мы получили другие указания, – вот голос лейтенанта долетал четко.
– Да что же… вы проверяете? Меня?.. – Теперь и Смеховой разозлился, а потому едва ли не кричал.
– Вы сделаете так, как вам предложено…
Все, они ушли, стало тихо. Приемные администраторы, которые сидели за широким полированным прилавком, где выдавались ключи, только что делали вид, что ничего не слышат, но едва эта пара вышла, тут же оживленно принялись негромко переговаривать. Рыжов наблюдал за ними через перила, вниз, и не знал, значит ли это что-нибудь.
