Пасть: Пасть. Логово. Стая (сборник) - Точинов Виктор Павлович (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
– Сдурели они там? Все на честном слове держится. Здесь уже получали по…
Его обрывает вопль. Долгий, истошный. Женский? Эхо бьется о стены. Доигрались, думает Гена, схлопотали кирпич на макушку. Хватает фонарь и спешит в темноту. Наташа – за ним. Ей не хочется туда, к хищной каменной пасти провала. Но еще меньше хочется остаться одной.
Они ошибаются проходом. Слабеющее пятно света дергается по снегу – входа в подвал нет. Вопль смолкает. Назад, влево – тупик. Другой проход, знакомая башня… Они едва затормозили на краю провала. Спешить некуда, в комнате пусто. Гена светит вниз – никого. Спрыгивает. Наташка остается наверху, в темноте. Отступает к стене, раскрытый рот ловит воздух.
– Иго-о-орь! Ири-и-и-на-а-а!
Звуки вырываются из подземелья искаженные, изломанные. Никто не отзывается. Или… Наташка вздрагивает – откуда-то из лабиринта стен и проемов доносится приглушенный звук. Очень неприятный звук. Хрип? Она вслушивается. Тишина. Внизу – тоже. Послышалось? Нервы звенят готовыми лопнуть струнами. Провал скалится глумливой усмешкой.
Ей кажется, что Генка не вернется, как не вернулись те двое. Что она осталась одна, совсем одна. Уйти, сбежать – все равно куда, подальше от страшного места. Но ноги подкашиваются, рваный кирпич стены дерет шубку. Она не замечает. Свет снизу, Генка цепляется за зубья кирпичей, легко подтягивается. Выдыхает: никого.
Фонарь агонизирует, луч едва теплится. Гена еще раз окликает пропавшую пару. Здесь странная акустика – крик тут же глохнет, эха нет. Ответа тоже.
– Может, они в зале? Разминулись… – неуверенно говорит Гена.
Ей хочется, чтоб так и было. Чтобы Игорь сидел там, тихонько постанывая. Чтобы Ирка неумело пыталась перевязать его рассаженный лоб носовым платком и ругала пропавших Генку с Наташей. Чтобы они втиснулись в маленький уютный «запорожец» и уехали отсюда – навсегда.
Замок беззвучно смеется.
Глава шестая
Тишина. Больше они не зовут Игоря с Иркой. Почему-то шуметь не хочется. Бессмысленно тыкаются в каменные закоулки.
Гена останавливается. Вдалеке, в глубине сквозящей через весь замок анфилады – легкое движение. Слабая игра тени и лунного света. Мерещится? Поворачивается к Наташе – но та увидела нечто небольшое и бесформенное. В углу комнаты, на полу – подходит туда опасливыми шажками.
Все-таки что-то движется со стороны входа. Что-то пересекает дальние пятна лунного света. Он всматривается. Слабо светящаяся полоска? Та самая, флуоресцирующая полоска на куртке Игоря? Возвращается? Они зачем-то двинулись к «запорожцу»? Нет, та полоска горизонтальная и должна быть выше…
Неясное нечто приближается. Через несколько мгновений он видит. Видит все. И не удивляется крику Наташи – лишь так и можно отреагировать на увиденное.
Это действительно знакомая полоса на куртке. Это Игорь. Но он не возвращается. Его тащат. Обмякшие ноги чертят по снегу. Руки тоже. За вывернутой назад головой – густой темный след. Сломанная марионетка тела подпрыгивает, приближается короткими скачками.
На следующем лунном пятне Гена разглядел носильщика жуткого груза.
Наташка уже не кричит. Воздуха в легких нет, она задыхается. Наружу выходит слабое бульканье…
…Она не видела, что приближалось к ним в лунном свете. Не смотрела туда. Ее внимание привлек предмет в углу. Смутно видимый, ни на что не похожий. Но совершенно не характерный для здешнего антуража.
Второго фонаря не захватили, она нерешительно шагнула в темноту, нагнулась и… Дальше не было ничего. Она, похоже, потеряла сознание. Отключилась. Самым странным образом – оставшись на ногах и продолжая кричать. Но больше не осталось ничего – ни мыслей, не чувств.
Был лишь крик, крик-всхлип, крик-выдох – вдохнуть она не могла. Были пальцы, сведенные судорогой. И была голова – покачивалась на длинных окровавленных волосах, зажатых в Наташкиной руке. Голова с лицом, искаженным таким же криком, но – мертвым, безмолвным. Голова Ирины…
Пощечина. Вторая, третья… Перед глазами вспышки, но она наконец вдыхает – холодный воздух раздирает легкие. Генка бьет по скрюченным пальцам – резко, больно – вышибает страшную находку. Хватает за рукав и буквально волочит за собой.
Она едва переставляет ноги, спотыкается. Не понимает, откуда и куда он ее тащит. Память о последних двух минутах стерта начисто. Темное пятно.
Фонаря нет, фонарь где-то брошен. Тесные каменные закутки, низкие своды. Она не успевает пригнуться – кирпичи притолоки ударяют в лоб – боли не чувствует, все тело становится мягким и невесомым. Звуков нет, она обвисает на Генке – губы его дергаются, но Наташа не слышит ничего. Тут же – прорывом из памяти – Иркино лицо, так же беззвучно вопящее. И – снизу, где должна быть шея – раскромсанные лохмотья. Кровь.
Кровь на губах – ее кровь. Течет с разбитого лба. Она одна, Генка исчез. Сползает по стене, хочется лечь и закрыть глаза. Тогда все кончится.
Откуда-то выныривает Гена, тащит ее, с силой пригибает, втискивает в узкую и низкую щель. Башня. Огромная вертикальная труба, на дне – ровный восьмиугольник снега. И она. Темные стены сдвигаются – пятно снега все меньше – сходятся и поглощают Наташу. Чернота…
…Снег перемешан с кирпичной крошкой, до крови дерет кожу. Гена не обращает внимания – зачерпывает полные ладони и втирает в ее лицо. Это помогает. Возвращается боль, возвращаются звуки. Яростный шепот: лезь!!! уходим!!! Показывает – в стене башни дыра, не очень высоко. Дыра наружу.
Что??!! Что это??!! – спрашивает она. Или ей кажется, что спрашивает. Он торопит: лезь, лезь!!! Некогда, после разберемся!!! Она неловко дотягивается до края дыры. Генка толкает снизу. Отдергивает руку – ее джинсы тепло-мокрые.
Кровь? Ранена?! Темно, приближает ладонь к лицу. Не кровь, моча. Он сплевывает. Не страшно, нормальная реакция. Видывал. Подсаживает, ей никак не подтянуться, не перевалиться через край дыры.
Рычание. Возможно – где-то рядом, в каменном лабиринте не понять. Низкое, вроде негромкое. Но кажется – дрожат стены. Кажется – рычит сам замок – из каменной утробы, сквозь пасть-провал.
Обмякшее тело Наташки валится ему на руки.
Они в зале. Как, когда там очутились – она не помнит.
Последний оставленный тут фонарь погас, но телевизор еще работает. Напомаженный инопланетянин Филя – из другого мира, из другой Вселенной – поет о своей неземной любви к Алле. Генке – мимолетно, на ходу – хочется разнести экран. Кулаком.
Он волочит ее к пролому, там стена развалена почти до земли. Там он сможет перетащить Наташку. А потом… Что потом, он и сам не знает. Добраться до машины и уехать. И пусть те, кому положено, разбираются со здешними кровавыми чудесами. Мысли короткие, рваные – но четкие. Затмевающей все паники нет. Ему плевать, что за хищник возник ниоткуда на стыке тысячелетий. Главное – выжить, не стать ему кормом. И спасти свою женщину. Вот так, просто и ясно.
Анализировать – после.
Сейчас – добежать до машины.
Успеть.
Они не успели.
Зверю плохо. Бунтует все: мышцы, связки, суставы – убитый Оса продолжает мстить за себя. Зверь еле передвигается. Он бы думал, что умирает – если бы умел думать. Но зверь умеет только убивать.
Ликантроп едва тащится по замку – так кажется ему. Со стороны движение быстрое, хотя до былой стремительности далеко. Впереди добыча. Сил на нее пока достаточно. И – в подвал, надолго. Еды хватит, еды тут много. Сейчас будет еще больше.
Зрением и слухом оборотень почти не пользуется, его ведет запах. Чужой запах ужаса, запах предчувствия смерти.
Мохнатая груда мышц беззвучно скользит к залу.
Они не успели.
Совсем чуть-чуть. Рык за спиной раздался, когда он буквально подтащил Наташку к пролому стены. Несколько секунд – и они выйдут из замка. Казалось – там безопасно, казалось – неведомая тварь порождена здешними стенами и наружу вырваться не сможет…
