Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 2 - Коллектив авторов (читать книги без сокращений txt) 📗
Впервые я услышал об этом человеке, когда навестил свою тётю Эйлалию Баркер. Её дом находился в Восточном Аркхэме, в глухом районе Массачусетса. Это богом забытая местность, тёмная и мрачная, одна из самых старых областей Америки не только из-за появления там первых белых поселенцев, но и по древности их традиций. В эти земли в 1647-м прибыли несколько полных лодок угрюмых рабовладельцев с пакетбота «Нэнси Б.», которым командовал старый капитан Хью Квиндж. О нём мало что было известно. Говорили только, что он был наполовину индус и женился на ирландской девице из Корка при странных обстоятельствах. Моя тётя Эйлалия была достаточно приятной старой девой. Она приходилась мне роднёй со стороны матери, которая носила фамилию Баркер, а родом она была из Баузера — маленького, почти неизвестного рыбацкого городка.
Несколько лет назад моя тётя внезапно уехала из Баузера, причины такого отъезда так и остались непонятными. В Аркхэме она свела поверхностное знакомство с семьёй Снодграссов, которые проживали в тихом особняке Кромбли на другой стороне города.
Как ей удалось встретить миссис Снодграсс — тётя Эйлалия не хотела обсуждать.
Тем не менее, я проживал в её доме, занимаясь своими исследованиями и посещая знаменитую библиотеку Мискатоникского университета, но это было ещё почти за три недели до того, как тётя упомянула имя Элифаса Снодграсса. Она говорила о нём тревожным тоном, хоть и притворялась равнодушной, сообщив мне, что мать Элифаса (у которой предки несколько поколений назад, должно быть, были азиатами) попросила тётю связаться со мной и спросить совета. Я был известен благодаря своим научным изысканиям на тему древних мифологических царств, и миссис Снодграсс считала меня учёным. Похоже было, что Элифас Снодграсс вёл себя странно. Это не было чем-то новым, но случилось так, что его странность приняла необычный и тревожный оборот.
Как я узнал от своей тёти и впоследствии расследуя это дело Элифас Снодграсс был молодым человеком в возрасте около 27 лет. Он был высоким и худощавым, его лицо имело суровое выражение. Снодграсс был слегка смуглым (вероятно, унаследовал эту черту от своего отца, Езекии Снодграсса, о матери которого говорили, что её дальние предки были из Африки). Ещё Элифас часто предавался длительным размышлениям. Порой он казался нормальным и почти жизнерадостным (как и все молодые люди в Аркхэме), но были периоды, когда в течение многих недель он запирался в своей комнате и оставался мрачным и молчаливым. Иногда причудливые звуки доносились из его комнаты — таинственное пение и странные разговоры. Однажды дом оказался во власти страха из-за таинственных воплей и завываний, которые так быстро и страшно прекратились, что невозможно было понять их происхождение. Когда у Элифаса пытались спросить о причине этих странных звуков, он пристально и холодно посмотрел на вопрошавшего и пробормотал что-то о проблемах с радиоприёмником.
Естественно, вы поймёте, каким зловещим и тревожным было всё это. И так как я был в долгу перед тётей Эйлалией (не буду говорить, что это за долг), я посчитал себя обязанным выяснить чем таким необычным занимается Снодграсс. Моя тётя помогла мне проникнуть в особняк Снодграссов, взяв с собой на светский визит.
Не прошло и минуты, как я вошёл внутрь, а гнетущая атмосфера дома уже давила на меня. В воздухе, казалось, зависло чувство напряжённого предвкушения, как будто что-то — я не знаю, что именно — выжидало… выжидало момента, чтобы напасть. Любопытный запах проникал в мои ноздри — странное зловоние чего-то заплесневелого и давно уже мёртвого. Я чувствовал себя неспокойно.
Вскоре после того, как мы пришли в гости, явился сам Элифас. Он был где-то на улице, и не соизволил объяснить где. Его обувь показалась мне неестественно грязной, словно он в какой-то пыли выкапывал глубокую яму; волосы Снодграсса были так же странно взъерошены. Он говорил со мной достаточно вежливо и проявил внезапный интерес, когда услышал, что я учился в Мискатоникском университете. Он с воодушевлением спросил не слышал ли я о знаменитой копии книги «Некрономикон» безумного араба Абдула Альхазреда, которая является одной из самых дорогих вещей в университете. Я вынужден был ответить отрицательно, и мне показалось странным, что Элифас рассердился. На мгновение я подумал, что он собирается внезапно покинуть нас, но затем он сдержался, сделал странное движение в воздухе большим и указательным пальцами левой руки, и перешёл на разговор о необычной погоде, которая была в те дни.
Началось всё с непривычно жаркого лета, но несколько дней назад погода внезапно изменилась, и наступил необычный сухой холод. Ночью внезапно возник ветер, который, казалось, дул с холмов, окружающих Аркхэм, и этот ветер нёс с собой странное рыбное зловоние. Большинство старожилов указывали на эту странность, а один или два сравнивали этот ветер с необычным ветром Тёмного Дня в 1875-м году. Что это был за день они не объяснили.
Я видел Элифаса Снодграсса ещё несколько раз тем летом, и с каждой встречей он казался более озабоченным и странным, чем до этого. Однажды он загнал меня в угол и упрашивал взять для него книгу Альхазреда из университетской библиотеки. Ему отказал в доступе к «Некрономикону» библиотекарь, очень сведущий человек, который, очевидно, сделал своим правилом не давать эту и подобные книги в руки людям, которые похожи на сумасшедших.
Я хорошо помню ночь 10-го сентября. С утра это был ещё типичный жаркий день, как в конце лета, но вечером стало холодно, и когда зашло солнце, поднялся сильный ветер. Тёмные облака возникли словно из ниоткуда, и вскоре ветер с холмов превратился в бурю, а вдалеке затрещали молнии.
Около двенадцати часов случилось странное затишье, которое длилось примерно десять минут. Я могу вспомнить, что в тот момент зловоние затхлости просочилось в город, проникая в каждый дом. Я зачитался допоздна, и прекратил чтение только когда запах достиг моих ноздрей. Тут я заметил, что буря прекратилась. Я подошёл к окну, отодвинул шторы и изумился открывшейся картине.
Снаружи небо было мертвенно чёрным. Воздух застыл в неподвижности, и тонкий миазматический туман повис вокруг. Внезапно раздался ужасный гром, а затем я увидел потрясающую, зелёную вспышку молнии, которая ударила где-то в Аркхэме и затихла. Помню, я был поражён тем фактом, что услышал гром раньше, чем увидел молнию, а не наоборот, как это всегда бывает.
Сразу же после этого примечательного явления буря возобновила свою ярость и продолжалась ещё несколько часов.
Утром меня разбудил настойчивый звонок телефона. Моя тётя, взявшая трубку, вскоре после этого постучала в мою дверь и предложила одеться. Было похоже на то, что особняк Кромбли оказался пунктом назначения той странной молнии. Сам особняк не пострадал, но Элифас Снодграсс пропал без вести.
Я поспешил на место происшествия. Когда я приблизился к дому, то ощутил неприятный запах, а переступив порог, был буквально оглушён проникшим сюда зловонием мёртвой и гниющей рыбы. Миссис Снодграсс объяснила мне, что зловоние пришло после удара молнии, и они отчаянно пытались проветрить комнаты. Тогда воняло намного хуже, чем сейчас.
Преодолевая отвращение, я вошёл в особняк и по ступенькам поднялся в комнату Элифаса. Всё здесь было в ужасном беспорядке, словно кто-то уходил в спешке. Мне сказали, что в комнате была упакованная сумка, но она отсутствовала. Кровать Элифаса была не тронута; комната была завалена книгами, рукописями, бумагами, дневниками и любопытными старыми реликвиями.
В течение последующих дней, пока полиция штата и федеральные власти безуспешно разыскивали молодого Снодграсса, я изучал бумаги, найденные в его комнате. Я содрогаюсь от ужасных заметок и вещей, на которых они намекали.
Прежде всего я нашёл тетрадь, такие используют дети для записей на уроках в школе. Эта тетрадь, как мне показалось, содержала серию подсказок. Очевидно Снодграсс делал в ней свои заметки. Здесь я нашёл пожелтевшую вырезку со статьёй из какой-то газеты, напечатанной в Сан-Франциско. Статья называлась:
