Незнакомцы - Кунц Дин Рей (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Основываясь на собственном опыте и знаниях, полученных за время работы в разведке в годы Второй мировой и последовавшей за ней «холодной войны», Алекс Кристофсон написал несколько книг, две из которых о феномене промывания мозгов. В частности, Алекс описывал прием под названием «Блокада Азраила», по имени одного из ангелов смерти, жутко напоминающий барьер в памяти Джинджер Вайс, мешающий ей вспомнить пережитое в прошлом некое потрясение.
Бросив взгляд на дверь, из-за которой доносились приглушенные звуки музыки, Алекс поставил свой бокал с шампанским, боясь расплескать его, поскольку дрожь в руке внезапно резко усилилась, и негромко сказал:
— А что, если тебе оставить эту проблему и выкинуть ее навсегда из головы? Я смею тебя заверить, что это было бы самым разумным решением.
— Дело в том, — ответил Пабло, несколько удивленный зловещими нотками в голосе друга, — что я обещал ей помочь.
— Ты знаешь, я давно на пенсии и несколько утратил чутье, но мне это дело не нравится. Брось его, Пабло. Не встречайся с ней больше. И не пытайся ей помочь.
— Но, Алекс, ведь я дал слово.
— Этого-то я и опасался. — Алекс сцепил дрожащие руки. — Ладно. Итак, «Блокада Азраила». Этот прием не часто используется западными разведслужбами, но к нему охотно прибегают русские. Представим себе, например, русского суперагента по имени Иван, проработавшего в КГБ тридцать лет. Его память хранит огромное количество чрезвычайно секретной информации, которая, попади она в руки западной разведки, нанесет непоправимый урон всей советской шпионской сети. Начальство Ивана пребывает в постоянной тревоге, что их агента могут раскрыть и подвергнуть допросу.
— Насколько я понимаю, при современных препаратах и технике гипноза скрыть информацию от опытного дознавателя просто невозможно.
— Именно так. При всей своей натренированности Иван выложит все, что знает, и без всяких пыток. Поэтому его начальство предпочтет послать за рубеж более молодых агентов, которые в случае провала выдадут менее ценную информацию. Однако во многих случаях не обойтись без такого старого волка, как Иван, и опасения возможной утечки известной ему информации не дают покоя руководителям КГБ ни днем ни ночью, хотят они того или нет.
— Любое предприятие связано с риском.
— Именно так. Тем не менее давай представим себе, что среди всей информации, которой напичкана голова Ивана, есть два-три секрета особой важности, такие, раскрытие которых чревато непоправимым ущербом для страны. И вот эти-то несколько важных секретов и могут быть заблокированы в его памяти без сколько-нибудь серьезных последствий для мозга в целом. Я имею в виду подавление очень незначительного объема его памяти. И тогда, попав в руки противника, он выдаст довольно много ценной информации, но не сможет раскрыть главных секретов.
— Потому что в действие приходит «Блокада Азраила», — закончил мысль Пабло. — С помощью специальных наркотиков и приемов гипноза его коллеги «запечатывают» определенные воспоминания в его памяти перед тем, как заслать его за рубеж с новым заданием.
Алекс кивнул головой.
— Допустим, например, что в далеком прошлом Иван участвовал в покушении на папу Иоанна Павла II. При наличии блокады осведомленность агента об этой операции может быть заперта в его подсознании, и тем, кто будет его допрашивать, уже нельзя будет добраться до нее. Но для этого подойдет не любая блокада, потому что если допрашивающие Ивана обнаружат, что имеют дело с обычным видом блокады памяти, они подберут к ней ключ, пытаясь любой ценой выудить информацию особой важности. Следовательно, необходим такой барьер, чтобы его нельзя было даже обнаружить. Таким барьером и является «Блокада Азраила». Когда допрашиваемого начинают спрашивать о каком-то определенном секретном предмете, он впадает в глубокую кому и не слышит даже голоса дознавателя. Более того, он может умереть, если на него начнут сильно давить. Точнее было бы назвать эту технику гипноза «Спусковой крючок Азраила», поскольку, вторгаясь в запретную зону памяти допрашиваемого, дознаватель как бы нажимает на спусковой крючок и ввергает Ивана в кому, а нажимая сильнее, он может вообще убить его.
Зачарованный объяснениями Алекса, Пабло спросил:
— Но разве инстинкт выживания не сильнее блокады? Если Иван будет поставлен перед выбором между смертью и жизнью ценой выдачи забытого им секрета, подавленное воспоминание, конечно же, всплывет.
— Нет, — глухо произнес Алекс, и даже в янтарном свете торшера было заметно, как его лицо обрело землистый оттенок. — Только не при современном уровне медикаментозного и психического воздействия. В области контроля над деятельностью мозга наука достигла устрашающих результатов. Инстинкт выживания — самый сильный инстинкт человека, но даже он может быть подавлен. Иван может быть запрограммирован на самоуничтожение.
Только теперь Пабло заметил, что его бокал пуст.
— Моя юная леди, похоже, придумала нечто вроде такой блокады сама, чтобы не вспоминать необычайно неприятные события собственного прошлого, — предположил он.
— Нет, — перебил его Алекс, — она не изобрела его сама.
— Но ведь это очевидно. Она в ужасном состоянии, Алекс. Она просто... ускользнула от моих вопросов. Вот почему я и обратился к тебе за консультацией как к специалисту в этой области. Что ты посоветуешь мне делать?
— Ты все еще никак не поймешь, почему я предлагаю тебе, пока не поздно, отказаться от этой затеи, — сказал Алекс. Он встал, подошел к окну, засунул руки в карманы и уставился на заснеженный газон. — О каком самовнушении, аналогичном «Блокаде Азраила», ты говоришь? Это просто немыслимо! Мозг человека никогда не даст ему команду на самоуничтожение просто ради того, чтобы что-то утаить от самого себя. «Блокада Азраила» всегда результат внешнего вмешательства. Если ты столкнулся с подобным барьером, значит, кто-то воздвиг его в памяти этой женщины.
— Ты хочешь сказать, что она подверглась промыванию мозгов? Это просто смешно! Она ведь не шпион.
— В этом я не сомневаюсь.
— И она не русская. Тогда зачем ей промывать мозги? рядовые граждане не подвергаются таким процедурам.
Алекс обернулся и пристально взглянул на Пабло.
— Однако не исключено, что она стала случайной свидетельницей того, что ей не следовало видеть. Чего-то чрезвычайно важного, секретного. И, как результат, ее подвергли промыванию мозгов, чтобы она, не дай бог, никому не рассказала об увиденном.
Пабло изумленно уставился на него.
— Но что же такое она могла увидеть, чтобы возникла необходимость прибегнуть к таким жестким мерам предосторожности?!
В ответ Алекс лишь пожал плечами.
— И кто мог совершить подобную операцию?
— Русские, ЦРУ, израильский МОССАД, английская разведка — любая организация, компетентная в таких вещах.
— Мне кажется, она не покидала США, поэтому ЦРУ исключается.
— Совсем не обязательно. В этой стране тоже действуют иностранные спецслужбы, преследуя свои интересы. А помимо всего прочего, разведывательные организации не единственные, которым известна техника контроля памяти. Вполне сведущи в этом вопросе религиозные фанатики, политические группировки различного толка, да и мало ли кто еще. Знания распространяются стремительно, а пагубные знания — тем более. Если люди такого сорта хотят, чтобы она о чем-то прочно забыла, тебе не следует помогать ей это вспомнить. Это может плохо кончиться как для нее, так и для тебя, Пабло.
— Но мне трудно поверить, что...
— Постарайся, — подчеркнуто произнес Алекс.
— Но все эти ее внезапные бегства, эти страхи перед черными перчатками и шлемами... ведь это, похоже, признаки того, что блокада памяти разрушается. Но люди, подобные упомянутым тобой, не допускают промахов в работе, не так ли? Уж если бы они установили ей блокаду, она уже не разрушилась бы никогда.
Алекс вернулся к своему креслу, сел в него и, подавшись корпусом вперед, уставился на Пабло, словно бы еще раз подчеркивая всю тяжесть ситуации.
