Я – инквизитор - Мазин Александр Владимирович (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
С ними и нагрузка выше, и скорость не та. Бамбуковые же пластины заменить проще, чем кость срастить.
Митяй оживился, провел несколько агрессивных связок. Своих любимых, Ласковину хорошо знакомых и потому неэффективных, о чем Митяй прекрасно знал. Андрей удивился, но потом обнаружил, что хитрый Гусь остановил тренировку, построил своих: глядите, как мастера работают. Боковым зрением Андрей углядел и пару-тройку девчушек. Теперь понятно, отчего вдруг в Митяе боевой дух проснулся.
– Эй! – предупредил он.– Нормально работаем!
Митяй хрюкнул невразумительно (лицо наполовину под маской) и еще больше распустил хвост: маваши, уро-маваши, уширо, еще уро-маваши, да все по верхнему уровню, а-ля «разгулявшийся Ван Дамм». Ласковину надоело, и на следующей серии он прошел Митяю за спину и влепил ему смачный гияку-цки в поясницу: не пижонь!
– Иппон! – прошипел Митяй, опуская руки и дыханием сбивая боль.
Гусев хлопнул в ладоши: продолжать тренировку.
– Передохни,– сказал Андрей.– Умаялся ногами дрыгать!
– Пошли салабонов поглядим,– предложил Митяй.– Гусь шипеть не будет!
– Еще бы ему шипеть! – усмехнулся Андрей.
Сам он строго придерживался Славиной установки: самостоятельно обучать новичков может только «черный пояс». А у Гуся черный пояс только на пузе, реально же Митяй его за минуту по татами ровным слоем размажет. Но, с другой стороны, дураков надо учить. Деньгами.
– Самому, что ли, группу набрать? – встряхивая кистями, вальяжно произнес Митяй.– Женскую. Кик-боксинг.
– Кик,– сказал Ласковин.– Если женскую, то просто кик. Оздоровительный массаж и работа с предметом. С бо, с палкой то есть.
Митяй заухал, как обожравшийся филин. Любил пошловатую шутку. Гусев покосился с беспокойством.
– Нет, ты посмотри, какая грудка у девчушки! – восхитился Митяй.– А как подпрыгивает… воинственно!
Ласковин фыркнул и похлопал друга по спине. Сам он тоже обратил внимание на одну девушку, ту, что «грудкой» особо не выделялась, зато ноги имела – от ушей плюс гибкость, растяжка, пластика.
«Спортивная гимнастика?» – предположил Ласковин, наблюдая, как девушка передвигается вперед-назад в дзенкутцу-дачи, сосредоточенно выбрасывая вперед руки. Ударами это назвать было нельзя. Гусь-бездельник не показал, как «подключать» поворотом бедра, а без этого такой ручкой самый хилый пресс не пробить. Но старается девочка, не отнимешь,– челка мокрая.
– Ямэн! – скомандовал «сэнсэй». И шеренга рассыпалась.
«Гимнастка» отошла к шведской стенке, подняла ногу, обхватив руками, и, не сгибая, подтянула колено к подбородку – полный шпагат. И щекой к коленке прижавшись, встретила взгляд Андрея…
– Бум! Бум! Бум! Ёйо! – раздалось за спиной.– Бум!!! Ёо! Цзень! – Железо о железо. Митяй лупил по макиваре. Маваши справа, маваши слева.
Бум! Бум! Ёо!
Тигр!
Молодняк застыл в восхищении: сейчас сломает оборудование! Не сломает. Макивара – на полторы тонны. Полное сжатие пружин – «цзень!» – всего двести пятьдесят килограммов.
Митяй, приостановившись, подмигнул грудастенькой. «Сэнсэй» Гусев захлопал, как наседка крыльями. Работать! Работать! И тоже сможете так! Хрен вам с луковичкой, девочки и мальчики! Для этого еще и настоящий сэнсэй нужен. Как Зимородинский или как… не будем вспоминать пострадавших в тяжелое время.
Андрей пристроился к ростовой макиваре и принялся обрабатывать ее на три уровня. Доска гудела, волны напряжения взбегали от ступеней вверх, выплескивались через жесткие мозоли на костяшках пальцев: «Эт – три удара, ни – три удара, сан…»
Митяй подошел слева, обозначил в голову. Ласковин блокировал тетцуи, не переставая обрабатывать макивару. Обычное их развлечение: полная концентрация на ударах, но… вокруг приплясывает партнер, норовя застать сбоку, сзади. Мастерам, как он слышал, партнеры не нужны. И макивары тоже. Значит, он, Ласковин, не мастер. Ему никакие домашние тренировки не заменят настоящего кумитэ.
– Привет, Ласка! – пришли двое «стариков», Лешка Вожжа и Генка Грум из башкеевских учеников, подобрали мячик.– Покидаем?
– Нет.
Эт…Ни…Сан…Си…
«Теперь зал вроде клуба,– подумал Андрей.– Старые друзья, новости, хм, девочки. А раньше был – жизнь!»
Андрей оставил в покое макивару, встряхнулся, повисел минуту на перекладине, разгружая суставы.
– Поработаем, Ласка?
Димка Шиляй. «Ширяй» его звали. Маленький, чернявый, юркий. И умный по делу. Вот кому группу вести. Черный пояс без балды. Правда, вада-рю, школа, которую Ласковин не очень ценил. Но Ширяю – в самый раз, для «вьетнамских» квонов он жестковат.
Некогда Ширяю группой заниматься. Генеральный директор СП. Компьютерное обеспечение. «Паджеро» с шофером ждет у входа. Дорого время Дмитрия Шиляя.
– Легонько, Ласка!
– Валяй!
– Ты что, крестился? – спросил Шиляй, пока обменивались расслабленными ударами.
– А что?
– Да крест на тебе!
– Нет. То есть крещеный… с детства. Крест друг подарил.
– Я вот думаю, может, и мне креститься? – сказал Шиляй.
– Тебе? А ты разве не еврей? – удивился Ласковин.
– Нет,– Шиляй рассмеялся.– Я грек. Наполовину. А какая разница?
– Никакой,– сказал Ласковин.– Надумаешь – скажи. Помогу, если в православные.
– Я же грек! – засмеялся Шиляй.– Договорились. Ну, Ласка! Голову прикрывай! – крикнул, еще раз достав Андрея.– Форму теряешь!
– Жизнь засосала!
– Слыхал, слыхал! Имей в виду, у меня место начальника транспортной группы освободилось. Не хочешь за хорошие деньги за кордон поездить?
– Пока нет.
– Ну смотри. Да смотри же! – Андрей пропустил в третий раз, встряхнулся и попытался подсечь Шиляя с обманным оицки.
Не вышло. «И впрямь форму потерял,– подумал он.– Или голова другим занята?»
Да, занята. Но не другим, а другой. Всеволожской ведьмой. С самого утра она «торчала» у него в мозгу. Как гвоздь в ботинке.
После тренировки Ласковин пошел к Финбану, благо пять минут пешком. Но электрички не ходили.
Будний день. Перерыв. Андрей отправился на угол, в кафе. Хотелось пить, и он купил литровый пакет яблочного сока. Еще взял рыбный салат и пару бутербродов. Не потому, что хотел есть, а чтобы потянуть время.
– Разрешите к вам присоединиться? – спросил женский голос.
Андрей вздохнул обреченно, но, подняв голову, обнаружил, что перед ним – почти знакомые. Девушки из «гусёвой» группы: «гимнастка» и грудастенькая, приглянувшаяся Митяю.
Он пожал плечами: присаживайтесь.
Не слишком вежливо, но Ласковин не был расположен к флирту. В данное время.
Девушки устроились напротив: минеральная вода, бутербродики с икрой, шоколадное мороженое.
– А можно вас спросить? (Грудастенькая.) Вы давно занимаетесь каратэ? Лет десять, наверное, судя по тому, что мы видели?
«Судя по ушам и по яйцам, этому зайцу уже лет двести!» – сказал Фурманов Василию Ивановичу, изучив осла.
– Больше.
– А ваш соперник? Такой большой? Он, наверное, еще дольше? У него такие мощные удары, даже страшно становится!
Ласковин заметил, как вторая, «гимнастка», улыбнулась, не поднимая головы.
– А где вы работаете? – осведомилась грудастенькая. Ласковин посмотрел на ее руки: ногти, покрытые серо-зеленым (под покойника?) лаком, перстни, часики с самоцветами. Из-под песцовой шубки – зеленый пиджачок «деловой стиль».
– Нигде не работаю,– буркнул Андрей и посмотрел на часы. До поезда еще сорок пять минут.
– Я могла бы помочь.– Грудастенькая немедленно взяла покровительственный тон.
– Вряд ли.
Что-то слишком часто ему сегодня работу предлагают.
– Нет, правда! Молодой человек с вашими данными…
– Не люблю эмансипированных женщин! – сказал Андрей.– Спину можно отлежать!
«Да заткнись ты, наконец!»
Грудастенькая заткнулась. На пару секунд. Задумалась: то ли ей обидеться, то ли сделать вид, что удачная шутка. Выбрала второе и засмеялась, как механическая игрушка: ха-ха-ха!
– А какие женщины любят вас? – спросила «гимнастка».
