Исход. Том 2 - Кинг Стивен (серия книг .TXT) 📗

Стью все качал головой, пока они переводили велосипеды через улицу и припарковывали их.

— Я много думал об этом. Я даже подумывал о покупке его пластинок после этого, но я не хотел их. Его голос… хороший голос, но от него у меня мурашки бегали по коже.

— Стюарт, о ком ты говоришь?

— Помнишь рок-группу «Дорз»? Мужчина, остановившийся в ту ночь на автозаправке Арнетта, был Джим Моррисон. Я уверен в этом.

Франни удивленно открыла рот.

— Но он же умер! Он умер во Франции! Он… — И тут она замолчала. Потому что в смерти Моррисона было нечто необычное. Некая тайна.

— Разве? — спросил Стью. — Я сомневаюсь. Возможно, он и умер, а приятель, которого я видел, был просто похож на него, но…

— Ты действительно так думаешь? — спросила Франни.

Теперь они сидели на ступеньках; прижавшись друг к другу, словно маленькие дети, ожидающие, когда мама позовет их ужинать.

— Да, — сказал он. — Да, я так считаю. И до этого лета я думал, что это будет самым странным и невероятным событием, когда-либо происшедшим со мной. Боже, как я ошибался.

— И ты никому не рассказывал, — удивилась Франни. — Ты видел Джима Моррисона годы спустя после его предполагаемой смерти, и ты никогда никому об этом не рассказывал. Стюарт Редмен, Господь дал тебе сложнейший замок вместо рта, когда послал тебя в этот мир.

Стью улыбнулся:

— Что ж, годы шли чередой, как пишут в книгах, и когда я вспоминал об этой ночи время от времени, у меня появлялось все больше уверенности, что это был все же не он. Просто кто-то очень похожий на него. У меня очень ясные представления о многом. Но в последние несколько недель я снова стал сомневаться. И теперь я думаю, что это был все же он. Черт, может быть, он и сейчас еще жив. Вот было бы смешно, правда?

— Если он еще жив, — сказала Франни, — то он не здесь.

— Нет, — согласился Стью. — Да я и не ожидал бы увидеть его здесь. Ведь я видел его глаза.

Франни взяла его за руку.

— Вот так история.

— Да, возможно, в этой стране найдется около двадцати миллионов человек с подобными случаями… например, об Элвисе Пресли или Говарде Хьюджесе.

— Теперь их нет.

— Да, теперь их нет. Гарольд сегодня был великолепен, правда?

— Кажется, это называется сменить тему разговора.

— Кажется, ты права.

— Да, — сказала она. — Гарольд молодец.

Стью улыбнулся, глядя в ее озабоченное лицо, на небольшую морщинку, залегшую между бровями.

— Он тебя немного обеспокоил, ведь так?

— Да, но мне бы не хотелось говорить об этом. Гарольд загнал тебя в угол.

— Ну, не совсем так, Франни. Правда, он заставил меня немного поволноваться. У нас было два подготовительных заседания… мы всё обсудили несколько раз… продумали все возможные варианты… по крайней мере, мы так считали… а тут вдруг этот Гарольд. Он поправляет что-то здесь, что-то там и говорит: «Разве это не то, что вы действительно имели в виду?» А мы разводим руками и отвечаем: «Да. Спасибо, Гарольд. Именно то». — Стью покачал головой. — Голосование одним списком, как же мы не подумали об этом, Фран? Это было очень умно. А мы даже не обсуждали подобной возможности.

— Ну, никто из нас не знал наверняка, как будут настроены люди. Я считала — особенно после ухода матушки Абигайль, — что люди будут мрачны и недоброжелательны. Особенно после россказней Импенинга, предвещающего смерть…

— Я вообще сомневался, можно ли как-нибудь заставить его замолчать, — задумчиво произнес Стью.

— Но все вышло иначе. Они были настолько… переполнены радостью только потому, что собрались все вместе. Ты чувствовал это?

— Да, конечно.

— Не думаю, что Гарольд спланировал все заранее. Он просто уловил момент.

— Не знаю, что и думать, — сказал Стью. — В ту ночь, когда мы разыскивали матушку Абигайль, я действительно сильно переживал за него. Когда Ральф и Глен вернулись, выглядел Гарольд ужасно — казалось, он вот-вот потеряет сознание. Но когда мы только что разговаривали на лужайке и все поздравляли его, он так и раздувался. Как будто снаружи он улыбался, а внутри говорил: «Вот, посмотрите, чего стоит весь ваш комитет, это ваше собрание тупиц!» Он напоминает одну из тех головоломок, которую так и не удалось разгадать в детстве. Как те три железных кольца, которые распадутся раздельно, если правильно потянуть за них.

Франни, вытянув ноги, разглядывала их.

— Кстати, еще о Гарольде. Замечаешь ли ты-что-нибудь странное в моих ногах, Стюарт?

Стью придирчиво посмотрел.

— Ничего. Только то, что ты надела эти смешные туфли фирмы «Эф шуз». И они, кажется, тебе великоваты.

Она шутливо шлепнула его по спине.

— «Эф шуз» — отличная обувь. Так утверждается во всех шикарных журналах. Кстати, у меня всего лишь седьмой размер. Маленький.

— Так какое отношение имеют твои ноги ко всему этому?

— Думаю, никакое. Просто Гарольд все время смотрел на мои ноги. После собрания, когда все мы сидели на траве и разговаривали. — Она покачала головой, слегка хмурясь. — Нет, скажи все-таки, почему это Гарольд Лаудер так заинтересовался моими ногами?

Проводив Лео, который побежал к дому, где он жил с «мамочкой-Надин», Ларри и Люси добрались домой в одиночестве. Когда они уже подходили к двери, Люси сказала:

— Вот это было собрание! Я никогда не думала… — Слова застряли у нее в горле, когда темная фигура выступила из тени крыльца. Ларри почувствовал, как горячий, липкий страх поднимается изнутри. «Это он, — с ужасом подумал Ларри. — Он пришел за мной… Теперь я увижу его лицо».

Позже он удивлялся, как такая мысль могла прийти ему в голову, потому что это была Надин Кросс. На ней было серо-голубое платье, волосы рассыпались по плечам и спине — черные волосы со снежно-белыми вспышками.

«Рядом с ней Люси выглядит как старая разбитая машина», — подумал Ларри, прежде чем смог пресечь эти мысли, а затем возненавидел себя за них. Это было в духе старого Ларри… старого Ларри? С таким же успехом можно было сказать — старого Адама.

— Надин, — с дрожью в голосе произнесла Люси, прижимая руку к груди. — Ты напугала меня до смерти.

Я подумала… я не знала, что и думать.

Надин, не обратив внимания на Люси, взглянула на Ларри:

— Могу я поговорить с тобой? — Что? Сейчас? — Ларри посмотрел на Люси или подумал, что посмотрел… позже он так и не мог вспомнить, как выглядела Люси в тот момент. Как будто ее затмила звезда — скорее черная, чем светлая.

— Сейчас. Именно сейчас.

— Утром было бы…

— Немедленно, Ларри. Или никогда.

Он снова взглянул на Люси и теперь увидел ее, увидел смирение и покорность на ее лице, когда она переводила взгляд с него на Надин. Он увидел боль.

— Я сейчас вернусь, Люси.

— Нет, не вернешься, — глухо произнесла она. В глазах ее блеснули слезы. — О нет, я сомневаюсь.

— Через десять минут.

— Десять минут, десять лет, — сказала Люси. — Она пришла забрать тебя. Ты захватила ошейник и намордник, Надин?

Для Надин Люси Суэнн не существовало. Взгляд ее застыл на Ларри — ее темные огромные глаза. Для Ларри это всегда были самые удивительные, самые прекрасные глаза, когда-либо виденные им, спокойные и глубокие глаза, которые вспоминаешь, когда тебе больно или плохо или когда твоя душа переполняется печалью и тоской.

— Я вернусь, Люси, — автоматически повторил он.

— Она…

— Иди в дом.

— Да, хорошо. Она пришла. А я уволена.

Люси взбежала вверх по ступеням, споткнулась наверху, толкнула дверь и захлопнула ее за собой, отрезая звуки своих всхлипываний.

Надин и Ларри, как очарованные, долго, очень долго смотрели друг на друга. «Вот как это происходит, — подумал он. — Когда случайно встречаешься с кем-то взглядом и уже не в состоянии забыть эти глаза, или увидишь кого-нибудь на дальнем конце платформы в метро и понимаешь, что этот человек тебе очень близок, или услышишь смех на улице, и это может оказаться смех девушки, с которой ты впервые будешь заниматься любовью…»