Смеющийся труп - Гамильтон Лорел Кей (читать полную версию книги TXT) 📗

— Ты записываешь, Бобби? — спросил Дольф.

Полицейский с видеокамерой ответил:

— Я снимаю. Я ни на секунду не верю в эту херню, но я снимаю.

— Пожалуйста, не употребляйте таких слов при детях, — попросила Доминга.

— Простите, мэм, — сказал полицейский.

— Вы прощены. — Она все еще пыталась изображать любезную хозяйку, несмотря на то, что к ее ногам подползала эта пакость. Железная выдержка. Этого у нее не отнять.

У Антонио кишка была потоньше. Он сломался. Он шагнул вперед, словно хотел поднять амулет с ковра.

— Не вздумай трогать, — предупредил Дольф.

— Вы испугали бабушку своими фокусами, — сказал Антонио.

— Не вздумай трогать, — повторил Дольф и встал, заполнив собой всю комнату. Рядом с ним Антонио внезапно стал тощим и низеньким.

— Прошу вас, вы ее испугали. — Но на самом деле это его лицо побледнело и покрылось потом. Чего старина Тони так трясется? Ведь не его же задницу поволокут в тюрьму.

— А ну отойди, — приказал Дольф. — Или надеть на тебя наручники прямо сейчас?

Антонио покачал головой:

— Не надо, я… я уже отхожу. — Он отошел, но при этом взглянул на Домингу. Быстро и очень испуганно. Когда она встретилась с ним взглядом, в ее глазах был только гнев. Ее лицо вдруг исказилось от злобы. Отчего это она вдруг сорвала маску? Что происходит?

Гри-гри упорно продолжал свой трудный путь. Он ластился к ее ногам, как собака, перекатывался на носках ее ботинок, как кот, который хочет почесать животик.

Доминга пыталась делать вид, что она этого не замечает.

— Вы отказываетесь от своей силы? — спросил Джон.

— Не понимаю, что вы имеете в виду. — Она вновь обрела контроль над своим лицом и казалась искренне озадаченной. Черт возьми, вот это талант. — Вы — могущественный жрец. Вы это подстроили, чтобы меня обвинить.

— Если вам амулет не нужен, тогда возьму его я, — сказал Джон. — И добавлю вашу силу к моей. Я стану самым могущественным жрецом вуду в Штатах. — Впервые я ощутила могущество Джона. Оно коснулось моей кожи. Пугающее дыхание волшебства. Я-то думала, что Джон такой же обычный человек, как все мы. Оказывается, я ошибалась.

Доминга лишь покачала головой.

Джон шагнул вперед и склонился над извивающимся амулетом. Аура его власти двигалась вместе с ним, как невидимая рука.

— Нет уж! — Доминга проворно схватила гри-гри и сжала в ладонях.

Джон улыбнулся.

— Итак, вы подтверждаете, что этот амулет изготовлен вами? Если нет, значит, я могу забрать его и использовать, как мне заблагорассудится. Он был найден среди вещей моего покойного брата. С юридической точки зрения он мой, так, сержант Сторр?

— Так, — сказал Дольф.

— Нет, вы не имеете права, — сказала Доминга.

— Имею, если вы, глядя в камеру, не скажете, что он изготовлен вами.

Она зарычала.

— Ты пожалеешь об этом!

— Это ты пожалеешь, убийца!

Доминга бросила быстрый взгляд на видеокамеру.

— Ладно, я сделала этот амулет. Это я готова признать, но больше — ничего. Я изготовила амулет по просьбе твоего брата, и все.

— Ты принесла в жертву женщину, — сказал Джон.

Она покачала головой.

— Амулет мой. Я сделала его для твоего брата. Все. У вас есть только этот амулет и ничего больше.

— Сеньора, простите меня, — промямлил Антонио. Он был бледен, растерян и очень, очень испуган.

— Заткнись! — рявкнула она.

— Зебровски, уведи нашего друга на кухню и возьми у него показания, — сказал Дольф.

Доминга вскочила.

— Дурак, несчастный дурак! Скажешь им хоть слово, и язык сгниет у тебя прямо во рту!

— Уведи его отсюда, Зебровски.

Зебровски вывел чуть не плачущего Антонио из комнаты. У меня было такое чувство, что нашему старине Тони было велено принести амулет назад. Но он этого не сделал — и теперь будет расплачиваться. При этом полиции ему стоит бояться меньше всего. Я бы на его месте отдала полжизни за то, чтобы его бабулю сегодня же посадили под замок. Я бы не хотела, чтобы она в ближайшее время добралась до своего колдовского инвентаря. А лучше — вообще никогда.

— Теперь мы приступим к обыску, миссис Сальвадор.

— Будьте как дома, сержант. Вы все равно ничего не найдете.

Она сказала это совершенно спокойно.

— Даже то, что за дверями в подвале? — спросила я.

— Там уже ничего нет, Анита. Вы не найдете ничего противозаконного и… нездорового. — Последнее слово она произнесла так, словно оно означало что-то неприличное.

Дольф поглядел на меня. Я пожала плечами. У нее был чертовски уверенный вид.

— Ладно, мальчики, разделились. — Полицейские и сыщики тут же принялись за дело, как будто план действий был заранее разработан. Я двинулась было за Дольфом, но он меня остановил:

— Нет, Анита, вы с Бурком останетесь здесь.

— Почему?

— Вы — гражданские лица.

Это я-то гражданское лицо?

— А когда я ползала для тебя по кладбищу, я тоже была гражданским лицом?

— Если бы это мог сделать кто-нибудь из моих людей, я бы тебе и этого не позволил.

— Ты хочешь сказать, что ты мне «позволил»?

Он нахмурился.

— Ты меня поняла.

— Мне так не кажется.

— Ты можешь быть какой угодно суперменшей, даже такой крутой, как тебе самой кажется, все равно ты не коп. Это работа полиции. Ты останешься ждать в гостиной. Когда мы все вычистим, можешь спуститься и опознать то, что мы обнаружим.

— Не надо делать мне одолжений, Дольф.

— Я не хотел тебя обидеть, Блейк.

— Я не обиделась, — сказала я.

— Вот и не хнычь.

— Хватит. Ты достаточно ясно выразился. Я останусь здесь, но не могу сказать, что я от этого в восторге.

— Ты то и дело суешь свою задницу в пруд с аллигаторами. Радуйся, что на сей раз тебе не придется этого делать. — С этими словами он вышел из комнаты.

На самом деле я не так уж стремилась снова спуститься в подвал. И уж совсем не стремилась второй раз встретиться с существом, которое преследовало нас с Мэнни на лестнице. И все же… я чувствовала себя брошенной. Дольф был прав. Я обижалась. Чудесно.

Мы с Джоном уселись на диван. Доминга осталась там, где сидела с того момента, как мы постучали в дверь. Детей Энцо вывел на улицу. Он явно испытал огромное облегчение. Я едва удержалась, чтобы не вызваться идти с ними. Все что угодно лучше, чем сидеть здесь и напряженно ждать, что вот-вот услышишь крики ужаса.

Если чудовище — другого слова я не могла подобрать — по-прежнему там, крик непременно раздастся. Копы неплохо справляются с плохими парнями, но чудовища им в новинку. Было бы, наверное, проще, если бы этими делами занимались специальные эксперты. Несколько одиночек, сражающихся на стороне добра против зла. Протыкали бы вампиров осиновым колом. Возвращали зомби в могилы. Сжигали ведьм. Хотя несколько лет назад велись дебаты, не сжигать ли на кострах людей вроде меня. Скажем, в 50-х годах.

То, что я делаю, бесспорно, сродни волшебству. Пока мы не вывели всех страшилищ на чистую воду, сверхъестественное было сверхъестественным. Уничтожь его раньше, чем оно уничтожит тебя. Жить было проще. Но теперь полиции приходилось разбираться и с зомби, и с вампирами, и со случайными демонами. Полиция вообще-то совершенно не сечет в демонах. А впрочем, кто в них сечет?

Доминга сидела в кресле и пялилась на меня. У двух полицейских, которых Дольф оставил в гостиной, как у всех полицейских, были скучающие равнодушные физиономии, но я знала — от них не ускользнет ни одно движение. Скука была лишь маской. Полицейские всегда все замечают. Профессиональный риск.

Доминга не смотрела на полицейских. Она не обращала внимания даже на Джона Бурка, который был ей более достойным противником. Она смотрела только на меня, старушку.

Я поглядела в ее черные очи и поинтересовалась:

— Тебя что-то не устраивает?

Взгляд полицейского метнулся к нам. Джон поерзал на диване.

— Что такое? — спросил он.

— Она на меня смотрит.

— Это только начало, chica. — Ее голос сползал все ниже и ниже. Волосы у меня на затылке попытались спрятаться под рубашку.