Крауч-Энд - Кинг Стивен (полные книги .TXT) 📗
— Давай возьмем такси. Я хочу домой.
— Но Джон…
— Наплевать на Джона! — сказала она, и теперь ей пришла навязчивая мысль. — Что-то не так, все не так, мы берем такси и едем домой!
— Ладно. Хорошо. — Дрожащей рукой Лонни провел себе по лбу. — Но здесь нет ни одного такси.
На Норрис-роуд, широкой, вымощенной булыжником улице, действительно совсем не было машин. Прямо по середине ее проходили старые трамвайные пути. На другой стороне перед цветочным магазином был припаркован старый трехколесный автомобиль. Дальше, на их стороне, косо наклонившись на стойке, стоял мотоцикл «Ямаха». И это было все. Они слышали шум едущих автомобилей, но он был приглушен расстоянием.
— Может быть, улица закрыта на ремонт, — пробормотал Лонни, а потом он поступил странно… странно, во всяком случае, для него; он всегда был таким спокойным, уверенным в себе. Он оглянулся, как будто боялся, что за ними кто-то идет.
— Пойдем пешком, — сказала она.
— Куда?
— Куда угодно. Лишь бы из Крауч-энд. Мы сможем взять такси, если уйдем отсюда. — Она вдруг уверилась в этом, если ничего не случиться.
— Хорошо. — Теперь, казалось, он хотел, чтобы во всем этом она приняла первенство на себя.
Они пошли по Норрис-роуд в направлении к заходящему солнцу. Автомобильный шум оставался таким же далеким, казалось, он не исчезал, но и не становился громче. Эта пустынность начинала действовать ей на нервы. Она почувствовала, что за ними следят, старалась гнать от себя это ощущение и обнаружила, что не может этого сделать. Звук их шагов
(ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕЛОВЕК ИСЧЕЗЛИ В КОШМАРЕ МЕТРОПОЛИТЕНА)
возвращался к ним глухим эхом. Случившееся у изгороди снова и снова прокручивалось у нее в голове и, наконец, ей пришлось опять спросить:
— Лонни, что это было?
Он ответил просто:
— Я не помню, Дорис. И не хочу вспоминать от этом.
Они прошли мимо универсального магазина, который был закрыт — в его витрине лежала груда кокосовых орехов, похожих на высохшие отрубленные головы. Прошли мимо прачечной, в которой белые стиральные машины, отодвинутые от стен, покрытых выцветшей розовой штукатуркой, были похожи на вырванные из старческих десен квадратные зубы — этот образ вызвал у нее приступ тошноты. Они прошли витрину, всю в мыльных потоках, со старым объявлением на ней «МАГАЗИН СДАЕТСЯ В АРЕНДУ». За полосками высохшего мыла что-то шевелилось, и Дорис увидела, что на нее пристально смотрит изуродованное боевым розовым шрамом с пучками шерсти морда кота.
Она проверила ощущения своего тела и обнаружила в себе состояние медленно растущего ужаса. Она почувствовала, как ее внутренности понемногу медленно начали подниматься в ней. Во рту появился резкий неприятный привкус, будто бы она проглотила дозу крепкого зубного полоскания. В свете закатного солнца булыжники Норрис-роуд сочились свежей кровью.
Они приблизились к подземному переходу. В нем тоже было темно.
— Я не могу, — самым реальным образом сообщил ее разум. — Я не могу спуститься туда, там внизу что-то может быть. НЕ проси меня, потому что я просто не могу.
Другая часть ее разума спросила, в состоянии ли она вынести обратный пройденный путь мимо пустого магазина с котом (как он туда попал из ресторанчика около телефонной будки? Лучше не думать об этом), неуклюжего рта прачечной, универсального магазина с отрубленными высохшими головами. Она подумала, что не смогла бы.
Волоча ноги, они теперь ближе подошли к подземному переходу.
Над ним, оставляя за собой шлейф искр, промчался состав из шести вагонов, подобно тому, как одержимая безумной страстью невеста с непристойной ненасытностью бросается навстречу своему жениху. Они оба непроизвольно отпрянули назад, но именно Лонни громко вскрикнул. Она посмотрела на него и увидела, что за прошедший час он превратился в совершенно чужого человека… только один ли час прошел? Она не знала. Но точно знала, что он еще больше поседел, но она твердила себе — так уверенно, как только могла — что это из-за освещения, и этот довод убедил ее. Лонни был не в состоянии вернуться обратно. Поэтому нужно идти в переход.
— Дорис… — сказал он, отступив немного назад.
— Пойдем, — сказала она и взяла его за руку. Она сделала это резко, чтобы он не почувствовал, как дрожит ее рука. Она шла вперед и он послушно следовал за ней.
Они уже почти вышли наверх.
— Очень короткий переход, — подумала она со смешанным чувством облегчения, но тут выше локтя ее схватила рука.
Она не закричала. Ее легкие опали и, казалось, превратились в смятые бумажные пакетики. Ее разум хотел покинуть ее тело и просто… и просто покинуть его. Рука Лонни отделилась от ее руки. Казалось, он ни о чем не подозревал. Он вышел на другую сторону улицы — только одно мгновение она видела его силуэт, высокий и худой, в кровавом яростном свете заходящего солнца — а потом он исчез. С тех пор она его не видела.
Схватившая ее рука была волосатой, как у обезьяны. Рука безжалостно развернула ее лицом к тяжелой грузной фигуре, прислонившейся к закопченной бетонной стене. Фигура склонилась в двойной тени двух бетонных колон, поэтому она не могла различить ничего, кроме очертаний фигуры… очертаний и двух светящихся зеленых глаз.
— Сигаретка найдется, малышка? — спросил ее сиплый грубый голос, и на нее пахнуло сырым мясом, пережаренными чипсами и чем-то сладким и мерзким, как с самого дна баков с помоями.
Эти зеленые глаза были кошачьими. И вдруг у нее возникла уверенность, ужасная уверенность, что если бы эта большая грузная фигура вышла из тени, она увидела бы глаз с бельмом, розовые складки шрама, клочья рыжеватой шерсти.
Удержавшись на ногах, она вырвалась и почувствовала около себя движение воздуха от… руки? клешней? Раздалось шипение, свист…
Наверху промчался еще один состав. Грохот был жуткий — от него вибрировали мозги. Копоть осыпалась, как черный снег. Второй раз за этот вечер, ослепленная ужасом, она бросилась бежать, не зная куда… и не сознавая, как долго.
Привело ее в чувство сознание того, что Лонни исчез. Тяжело и порывисто дыша, она едва не ударилась о грязную кирпичную стену. Она была все еще на Норрис-роуд (по крайней мере, она так думала, сказала она обоим констеблям; широкая мостовая все так же была вымощена булыжником и трамвайные пути все так же проходили посередине ее), только пустые заброшенные магазинчики уступили место обезлюдевшим заброшенным универсальным магазинам. На одном была вывеска с надписью «ДОГЛИШ И СЫНОВЬЯ». На втором название «АЛЬХАЗАРД» было затейливо вырисовано на старой облупившейся зеленой краске. Под надписью были вырисованы крючки и черточки арабского письма.
— Лонни! — позвала она, несмотря на тишину, не было слышно даже эха (Нет, тишина не была полной, сказала она им: слышался шум едущих машин, который вроде бы стал ближе… но не очень). Казалось, когда она произнесла имя своего мужа, оно неподвижно упало к ее ногам. Кровавый свет закатного солнца сменился прохладными серыми сумерками. Впервые ей пришли в голову, что здесь, в Крауч-энд, ее может застать ночь — если она все еще действительно была в Крауч-энд — и эта мысль снова вызвала прилив ужаса.
Она сказала Веттеру и Фарнхему, что совершенно ни о чем не думала неизвестно сколько времени между тем, когда их бросили около телефонной будки, и самым последним ее приступом ужаса. Она была, как испуганной животное. Работали только инстинкты, которые заставили ее бежать. А теперь она осталась одна. Ей был нужен Лонни, ее муж. Она знала только это. Но ей не приходило в голову поинтересоваться, почему этот район, который находился, должно быть, не более чем в пяти милях от Кэмбридж-сиркус, совершенно безлюден. Ей не приходило в голову поинтересоваться, каким образом этот уродливый кот мог попасть из ресторанчика в объявленный к аренде магазин. Ее не интересовала даже непонятная яма на газоне у того дома и какое отношение имела эта яма к Лонни. Эти вопросы возникли уже потом, когда было слишком поздно, и они будут (сказала она) преследовать ее всю жизнь.
