Полночный поцелуй - Эдриан Лара (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Вначале Габриэлла подумала, что Лукан не ответит, — он продолжал молча осматривать и ощупывать раны на руках и ногах. Но когда она уже потеряла всякую надежду, он сказал:
— Тиган не может простить меня, я отнял у него то, что он любил и чем дорожил. — Лукан повернулся и посмотрел ей прямо в лицо. — Его Подруга по Крови погибла… от моей руки.
— О господи! — прошептала Габриэлла. — Лукан… но почему?
Лукан нахмурился и отвел взгляд.
— В былые времена, когда мы с Тиганом познакомились, мир был совершенно иным. Воины очень редко выбирали себе Подруг по Крови, слишком велика была опасность. Орден в то время был малочисленным, и мы едва ли могли защищать свои семьи, когда война заставляла нас слишком далеко уезжать от дома и отсутствовать месяцами.
— А Темные Гавани? Разве там нельзя было укрыться?
— В то время их насчитывалось очень мало. И не все хотели рисковать, принимая под свою защиту подруг воинов. Отверженные постоянно преследовали нас и тех, кого мы любили. Тиган все это знал, и тем не менее связал себя кровью с женщиной. Вскоре она попала в руки Отверженных. Они мучили и насиловали ее. И прежде чем вернуть ее Тигану, они практически выпили ее. От нее осталась лишь телесная оболочка. Хуже того, осушивший ее Отверженный превратил несчастную в своего миньона.
— О боже! — в ужасе выдохнула Габриэлла.
Лукан тяжело вздохнул, словно воспоминания о далеком прошлом тяжким грузом легли на его плечи.
— Тиган был вне себя от ярости. Он превратился в зверя, уничтожат все живое на своем пути. Он возвращался с головы до ног в крови, словно купался в ней. Так продолжалось в течение года, он питал возлюбленную своей кровью и не хотел мириться с тем, что она навсегда лишилась разума и потеряна для него. Он не обращал внимания на то, что сам постепенно заражается Кровожадностью. Целый год он нарушал закон Рода, безуспешно пытаясь вернуть ее к нормальной жизни. Сам же он медленно, но верно превращался в Отверженного. Нужно было что-то делать…
Лукан замолчал, и Габриэлла закончила за него:
— И, как глава Ордена, ты принял решение.
Лукан мрачно кивнул:
— Я запер Тигана в подвале, а его Подругу по Крови вынужден был обезглавить.
— Ой… Лукан… — Габриэлла закрыла глаза, в голосе Лукана звучало столько горечи.
— Тиган сидел в каменном мешке до тех пор, пока не освободился от Кровожадности. Несколько месяцев он вынужден был провести голодая и мучаясь, прежде чем смог покинуть подвал, твердо стоя на ногах. Когда Тиган узнал, что я сделал, я думал, он меня убьет. Но он не убил. Мне кажется, он так и остался в своей темнице. Он сильно переменился. Мне он не сказал ни слова, но я знаю, что с тех пор он ненавидит меня лютой ненавистью.
— Так же, как и ты его.
Лукан стиснул зубы, на скулах заходили желваки.
— Я привык принимать решения. Я не боюсь делать трудный выбор, даже навлекая на себя чью-то злобу или ненависть. Я пойду на все ради благополучия Рода. То, как ко мне относятся, меня не заботит.
— Заботит, — тихо сказала Габриэлла. — Ты причинил боль своему другу, и это мучает тебя до сих пор.
Взгляд Лукана говорил о том, что он готов поспорить, но, вероятно, у него не осталось на это сил. После всего, что ему пришлось пережить, он устал, устала каждая клеточка души и тела, хотя он не признался бы в этом даже Габриэлле.
— Ты очень хороший, Лукан. Под тяжелыми доспехами бьется благородное сердце.
Лукан презрительно усмехнулся:
— Только у человека, который знает меня не больше месяца, может сложиться такое мнение.
— Неужели? Думаю, в своем мнении я не одинока. Будь Конлан жив, он поддержал бы меня.
Лукан нахмурился и исподлобья посмотрел на Габриэллу.
— Откуда ты можешь это знать?
— Даника рассказала мне о том, что ты для него сделал. С каким риском для себя ты вынес его на поверхность. Отдавая ему дань уважения, ты сам чуть не сгорел.
— Господи, — сквозь зубы прошипел Лукан и заходил по комнате, — уважение здесь ни при чем! — почти прорычал он. — Хочешь знать, почему я это сделал? Я был виновен в его смерти. В ту ночь, когда на железнодорожных путях взорвалась бомба, с Нико должен был патрулировать я, а не Конлан. Но я не мог выбросить тебя из головы. Я думал, возможно, если я… если мы наконец-то займемся сексом, я получу удовлетворение и смогу навсегда забыть о тебе. Поэтому в ту ночь я послал вместо себя Конлана. Но та бомба должна была разорвать меня, а не его.
— Господи, Лукан, ты просто невыносим. Ты знаешь об этом? — Габриэлла шлепнула ладонями по столику и истерически расхохоталась. — Почему ты так боишься показаться слабым?
Лукан остановился и внимательно посмотрел на нее.
— Ты знаешь почему, — совершенно спокойно произнес он. — Ты знаешь это лучше всех. — Он покачал головой, презрительно ухмыляясь. — Оказывается, и Ева знала об этом.
Перед глазами Габриэллы всплыла страшная сцена в лазарете. Всех ужаснуло предательство Евы и удивило безумное обвинение, которые она предъявила Лукану. Всех, но не Лукана.
— Лукан, то, что сказала Ева…
— Истинная правда. Ты собственными глазами видела это, но скрыла от всех мою слабость. И продолжаешь защищать меня… — Лукан усмехнулся и отвернулся от Габриэллы. — Больше не надо этого делать. Мои проблемы — это только мои проблемы.
— Тебе нужно рассказать о них остальным.
— Все, что мне нужно, — это одеться и взглянуть на те фотографии, которые Гидеон загрузил в компьютер. Если они дадут нам достаточно информации о внутренней планировке приюта, мы сегодня ночью нанесем туда визит.
— Что значит «нанесем визит»?
— Взорвем. Сровняем с землей. Уничтожим.
— Ты шутишь? Ты же сам сказал, что там, возможно, полным-полно Отверженных. Вы даже точно не знаете сколько. Ты что, серьезно думаешь, что ты и еще трое воинов сумеете выбраться живыми из этого приюта?
— Мы не раз попадали в подобные ситуации. И нас будет пятеро. — Он произнес это так, словно разница между тремя и пятью была велика. — Гидеон сказал, что займет место Рио и будет с нами во всех наших рейдах.
Габриэлла недоверчиво усмехнулась:
— А кто займет твое место? Ты ведь едва на ногах держишься.
— Я могу передвигаться и чувствую себя достаточно хорошо. Отверженные не ожидают, что мы так быстро нанесем ответный удар, в этом наше преимущество.
— Ты, наверное, сошел с ума. Тебе нужен отдых, Лукан. Пока ты не восстановишь силы, ты не можешь отправляться в рейд. Вначале ты должен поправиться. — Габриэлла видела, как на его осунувшемся лице снова заходили желваки. — В таком состоянии ты не можешь никуда идти.
— Я же сказал, я в порядке! — хрипло прорычим Лукан и посмотрел на Габриэллу, в его серых глазах искрились янтарные крапинки, словно сквозь лед полыхало пламя.
— Не в порядке. Не обманывай себя. После такой нагрузки тебе необходимо подкрепиться.
Габриэлла почувствовала волну холода — это в Лукане просыпалась злоба. Она уже была свидетелем ее проявления и тогда осталась жива. Но кто знает, возможно, на этот раз она надавила на Лукана слишком сильно. Габриэлла физически ощущала, как он напряжен. Лукан был готов взорваться в любую секунду. «Неужели я хочу этого взрыва?» — подумала Габриэлла.
Но внутренний голос шепнул: «Нажми еще немного. Может быть, это то, что ему нужно».
— Лукан, ты слишком слаб сейчас, и не только из-за полученных ран. Страх делает тебя слабым.
— Страх?! — с сарказмом прорычал он и смерил ее ледяным взглядом. — И чего же я боюсь?
— Прежде всего, себя самого. Но, думаю, меня ты боишься еще больше.
Габриэлла ожидала бурного протеста, неистового проявления клокотавшей в нем злобы. Но Лукан ничего не сказал. Мгновение он смотрел на нее испепеляющим взглядом, затем отвернулся и на плохо сгибающихся ногах направился к комоду.
Габриэлла, сидя на полу, наблюдала, как он рывком открывает ящики, достает одежду и бросает ее на кровать.
— Что ты делаешь?
— Я не собираюсь дискутировать с тобой на эту тему. Это бессмысленно.
