Лучшее за год. Мистика, магический реализм, фэнтези (2003) - Линк Келли (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
Он опустил глаза, щеки вспыхнули от смущения.
— Я все равно никогда не слышал о гостиничных медсестрах, — надулся он.
— В четырнадцать обнаруживаешь, что много о чем никогда не слышал.
— Точно знаешь? — выпалил он, тут же пожалев, что произнес это вслух.
— Да, — отрезала она тоном, означающим прекращение дискуссии. — И если ты такой умный, как тебе кажется, лучше помолчи, прежде чем скажешь что-нибудь, о чем потом по-настоящему пожалеешь.
Что, в самом деле, этот Рей Гудкинд о себе воображает? Болван! И почему она этого не замечает?
Там, где конкуренты гибли, оттесненные в сторону, их постройки зарастали кустарником и уходили под воду, «Курорт Гудкинда» умудрялся выживать. Истинно фольклорное собрание жизнерадостно раскрашенных фронтонов, водосточных труб и покосившихся ставен. Коллективное детище дюжины несостоявшихся архитектурных школ. Все виды крылечек и экзотических карнизов.
В главном корпусе, на стене напротив конторки администратора, висела красочная хроника. От основания в 21-м году до момента перехода отеля к Рею, «последовавшего за трагической смертью мистера Леонарда Гудкинда». Фотографии трех больших пожаров: август 33-го, июль 44-го и октябрь 68-го. Портреты надутых от гордости мужчин на фоне пойманных ими рыбин.
Перестроен. Заново профинансирован. Отремонтирован. Столько всего, что последняя инкарнация отеля Гудкиндов привела Рея и его «достойные восхищения уловители дыма и противопожарные системы» на обложку ежемесячника «Курортный менеджмент». ГУДКИНД — ВУНДЕРКИНД ОТЕЛЬНОГО БИЗНЕСА, трубил о нем августовский номер. Такой номер лежал у матери Орри на туалетном столике. Для Орри это была первая зацепка.
— И когда ты это прочитала? — спросил он.
— Тогда, когда парень с обложки дал мне это в больнице.
— Ты знакома с этим вундеркиндом? Правда?
— Угу. Он был моим пациентом.
— И что с ним случилось?
— Аллергическая реакция.
— На что?
— На арахис.
— Арахис?
— Угу. Чуть не умер. Он был в очень тяжелом состоянии, когда его привезли.
— А теперь?
— Поправился. Кстати, у тебя будет возможность познакомиться с ним. Он скоро придет в гости.
— В гости? К кому?
— Ко мне… — ответила она, тут же неуверенно исправившись: — К нам.
После чего Орри убедился, ежемесячник «Курортный менеджмент» лежит на туалетном столике лицом вниз.
Чем упорнее Рей старался завоевать его, тем меньше Орри хотел оказаться завоеванным.
— Считай себя постояльцем, Орсон, — сказал он, бедра развязно покачиваются, от него исходит запах лосося, которого подавали на обед. — Курорт в твоем распоряжении. До тех пор, пока ты подчиняешься правилам, конечно.
— Орри. Я же сказал, я Орри. Никто не называет меня Орсоном. — Он подошел поближе к стойке с велосипедами, делая вид, будто его заинтересовал старенький синий «Schwinn».
— Я знаю. Но, помяни мои слова, когда ты подрастешь, тебе захочется чего-нибудь более солидного. — Главная беда Рея заключается в том, что он знал все. Даже то, чего не знал.
— Так почему же вы не называете себя Реймондом?
Гудкинд захихикал, но веселье зависло в воздухе.
— Что ж, тут ты меня подловил, правда, меня зовут Рейборн, сынок.
— Я вам не сынок.
— Я не это имел в виду. Ты же понимаешь. — Он примиряюще протянул костлявую ладонь. Ну, Орс? Мир?
Орс? Чушь! Что-то новенькое. Орри выкатил велосипед.
— Мне пора.
Рей убрал руку в карман.
— Полагаю, к парикмахеру? Ты несколько зарос. Орри сделал вид, что не слышит.
— Я не придаю значения твоим словам, сынок, мы станем с тобой друзьями. Вот увидишь.
Орри вышел на протоптанную дорожку и забрался в седло, пробормотав:
— А орешков арахисовых не хочешь?
И не оглядываясь, закрутил педали по направлению к мини-гольфу «Форт Бампоу».
За третью лунку давали пять очков. «КОШМАР ВИГВАМА ТИКОНДЕРОГА». Если попасть точно в центр, из крыши вигвама пойдет дым, почти наверняка удар в одно касание. Но стоит смазать чуть вправо или влево, и мяч погибнет на гравиевом «рафе».
Орри ударил. Мячик стукнулся о стенку вигвама и отрикошетил к его ногам.
За спиной кто-то захихикал, но он не обернулся. Играть самому с собой и без того нелегко.
Он снова ударил. Мячик покатился вверх по наклонной плоскости, обессилел на полпути и безжизненно скатился обратно.
Хихиканье стало громче. Но он отказывался замечать его.
Еще попытка. Мячик отпрыгнул влево, с грохотом упал в лунку, прокатился через вигвам и оказался на «рафе».
— Ясно, почему ты играешь один. Иначе позора не оберешься! Он развернулся к своим мучителям, зная, что это они, те девчонки, которых он видел в первый день. Расплывшийся гном в дурацких очках и с огромными зубами. Вблизи даже хуже. И длинноногая, симпатичная девчонка. Вблизи даже лучше.
— Ты отвратительно играешь, — заявила гномиха с явным презрением, словно ее мнение должно было стать для него откровением. Говорит пискляво и в нос. Кастрат с сенным насморком. Он не смог определить ее возраст. Может, двенадцать, может, двадцать, может, бог знает сколько.
Он огрызнулся, используя запал, оставшийся после беседы с Реем:
— Подумаешь! Я же в первый раз, дай мне время. А ты сама-то чего так задаешься?
— А вот чего! — фыркнула она, мяч подкатился к метке.
— Покажи-ка ему, Кит! — воскликнула блондинка. Кит ему показала.
Из крыши вигвама повалил дым.
— Обычно это удар в одно касание, — заявила она, закатывая мяч в лунку. — Но сегодня, кажется, не мой день.
— Ладно, я сражен, — заявил он, изо всех сил стараясь не ощущать себя сраженным. Он подошел к четвертой лунке. «ОХОТНИК НА ОЛЕНЕЙ». Понадеялся, что гном поймет намек и отвяжется.
— Не бери в голову, — с улыбкой посоветовала блондинка. Орри передернул плечами, сомневаясь, искренне ли ее сочувствие. Он опустился на колени, от зелени рябило в глазах.
— «Фортом Бампоу» владеет отец Кит. Она часто играет. С прошлого вечера это уже одиннадцатый круг.
— Двенадцатый, Тесс, — поправила Кит. Широкая ухмылка во всю физиономию, верхняя губа едва не касается носа. И прямо в лоб: — Так когда умер твой отец?
Он застыл.
— А? Что? — По спине мурашки, в животе спазм. Кит раздраженно повторила, повысив голос:
— Вопрос несложный. Когда умер твой отец? Он кашлянул, ответил, выделяя каждое слово:
— Откуда ты знаешь про моего отца?
— Потому что у тебя такой вид, словно твой отец умер, — пояснила она.
Теперь писклявым голосом говорил он:
— Что ты хочешь этим сказать?
Никто ни разу не говорил об этом так грубо и прямо. Скончался. Почил. Ушел. На небесах. Переселился в мир иной. Покинул нас. Пусть даже «протянул ноги». Но ни разу — «умер». Никогда.
— Да ничего не хочу. Только то, что сказала! Он медленно поднялся, соображая.
— Это Рей рассказал тебе о моем отце? Это от него ты узнала?
— Рей? Какой Рей?
— Тогда кто?
Рука у рта, покусывает палец и разглядывает его. Неловкость разлилась в воздухе, словно дурной запах.
— Ну, говори! — Орри посмотрел на Тесс, ища поддержки, но та с интересом разглядывала зажатый в руке желтый мяч для гольфа.
Кит выдохнула:
— Терракота. Терракота, — повторила она ему.
— Не знаю никого с таким прозвищем.
— О Господи! — застонала она. — Ты что, рос в стае волков, ты Элен Келлер [15] или иностранец? Терракота — это такой цвет, болван!
— Цвет?
— Да. Красновато-коричневый, — негромко пояснила Тесс, не поднимая на него глаз. Она покосилась на подружку, затем, не вполне уверенная, продолжила: — Кит видит всех людей в цвете.
— И ты терракотовый, — рявкнула Кит, больно ткнув его под ребра. — А у терракотовых мальчиков отцы умерли.
У него в горле застрял комок, словно он поперхнулся.
