Проклятый - Мастертон Грэхем (Грэм) (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗

— Можно это назвать иначе, — ответила Энн. — Слушай, забери меня к себе домой, и я все тебе объясню. Раз уж ты меня демаскировал, то наверно будет лучше, чтобы ты знал о нас все.

Я опустил взгляд на наши соединенные ладони.

— Ну хорошо, — наконец сказал я. Я всегда хотел познакомиться с ведьмой. Честно говоря, я всегда хотел жениться на ведьме. Когда мне было 12 лет, я был страшно влюблен в Элизабет Монтгомери.

Мы возвратились и вошли на рынок, держась за руки. И черт дернул, чтобы тогда из «Бисквита» напротив вышла Лаура. Она остановилась, уперлась руками в бока и смерила нас твердым взглядом, чтобы показать мне, что она все видела, и что я законченная скотина. И даже еще хуже, чем скотина.

Когда мы спускались по крутой тропинке к пристани, Энн сказала:

— Ты сегодня очень нервный. Чувствую это. Почему ты нервничаешь?

— Знаешь, как погибла миссис Саймонс?

— Я видела тебя с ней в тот вечер на шоссе.

— Ну вот, недавно я был свидетелем очередной смерти. Чарли Манци, хозяин лавки в Грейнитхед.

— Где это произошло?

— Где? Там, на Кладбище Над Водой. Он был раздавлен… даже не могу точно определить это. Но выглядело так, как будто надгробия задвигались сами, атакуя его, и раздавили в лепешку.

Энн сочувственно пожала мне руку.

— Мне неприятно, — сказала она. Но здесь действует огромная мощь. Бестелесный вскоре вернет себе свободу и ударит по нам со всей энергией, какую он собирал около трехсот лет.

Мы дошли до моей машины. Я открыл дверцу перед Энн, а потом сел за руль.

— Я удивлен, что ты столько об этом знаешь, — сказал я. Я завел двигатель, повернулся на сидении и выехал задом на дорогу. — Эдвард, я и оставшиеся, мы все блуждали в потемках, пока не поговорили с мистером Эвелитом.

— Ты забываешь, что все ведьмы из Салема могут выводить свою родословную непосредственно со времен Дэвида Дарка, — ответила она. — Это Дэвид Дарк доставил Бестелесного в Салем, так как желал использовать его силу, чтобы навязать жителям графства Эссекс моральность, поддерживаемую страхом. Первыми ведьмами были девушки и женщины, которых Бестелесный убил, а затем воскресил как своих служанок. Это они завлекали в ловушку своих родственников и друзей и приговаривали их к ужасной смерти, чтобы Бестелесный мог забрать их сердца.

— Тоже самое нам говорил и старый Эвелит, — заметил я, сворачивая влево на Вест Жор Драйв.

— Но не всех ведьм схватили и казнили, — продолжала Энн. — А многие из тех, кто был схвачен, были выпущены позже из тюрьмы, когда Эса Хаскет избавился от Бестелесного. Они очень ослабели, поскольку Бестелесный был заключен в медном ящике на дне моря. Но они жили достаточно долго, чтобы научить своих дочерей колдовским заклятиям и передать им если не мощь, то по крайней мере знание об этих событиях.

— Значит, ты одна из тех, кому передавали это знание?

Энн кивнула головой.

— Семь родов в Салеме были родами ведьм: Патнемы, Льюисы, Линчи, Биллингтоны, Эвелиты, Кори и Прокторы. В восемнадцатом и девятнадцатом веках потомки этих родов какое-то время встречались и отправляли ритуалы в честь Миктантекутли, Бестелесного, возлагали ему в жертву свиней и овец, а однажды даже убили девушку, которую нашли заблудившейся на болотах Суомпскотта и которая страдала потерей памяти. Общества ведьм были объявлены вне закона, так же как и флаг «Дэвида Дарка», который был их знаком. Но это именно они удерживали Бестелесного в летаргии все триста лет и защищали Салем от ужасов, какие ты даже не можешь себе представить.

— Значит, ведьмы, которые вначале служили Миктантекутли, позже стали защищать нас от него?

— Вот именно. Мы защищаем вас по мере наших сил. Мы все еще встречаемся время от времени, но нас уже осталось только пять и мы не знаем многих древних ритуалов. Именно поэтому Энид живет и работает с Дугласом Эвелитом, а не только затем, чтобы служить ему и опекать его, но и затем, чтобы узнать как можно больше о древней магии, так как тогда ведьмы из Салема снова станут сильными.

Я кашлянул.

— Я думал, что Энид внучка старого Эвелита.

— И это так, в определенном смысле.

— В определенном смысле? А это что значит?

— Это значит, что они родственны каким-то удивительным образом, но точно неизвестно, что же их соединяет. Никому не говори, что я это тебе сказала, но в семье Эвелитов достаточно часто встречались случаи кровосмешения в начале этого века, когда дороги были плохими.

— Понимаю, — задумчиво буркнул я, хотя ничего и не понял.

Когда мы проезжали мимо лавки Чарли, я увидел два полицейских автомобиля, запаркованные перед домом, с включенными «мигалками».

— Это лавка Чарли Манци, — проинформировал я Энн. — Видимо, его кто-то нашел.

— Не остановишься?

— Шутишь? Думаешь, что мне поверят, если я расскажу им о надгробиях? Я уже подозреваюсь в двух других убийствах. На этот раз я наверняка попадусь. А ведь никому не поможет, если меня посадят за решетку.

Энн послала мне внимательный взгляд. Она была очень привлекательна по-своему, хрупко-поэтически, с длинными, темными волосами, собранными по обе стороны головы в две или три тонкие косы. Она была совсем не в моем вкусе: слишком плоская и интеллектуализированная, иногда выдавала речи совсем как по энциклопедии. Но несмотря на плоскость, она нравилась мне. Было трудно поверить, что она на самом деле ведьма.

— А чем занимаются ведьмы в наше время? — спросил я ее. — Можешь ли ты бросать чары, заниматься сглазом и так далее?

— Надеюсь, что ты не смеешься надо мной?

— Совершенно нет. В последнее время я пережил слишком многое неправдоподобное, чтобы смеяться над ведьмами. А сами вы так о себе говорите?

— Нет. Используй старое название: предсказательницы.

— А какие чары ты можешь делать?

— Хочешь, чтобы я тебе показала?

— Я буду просто восхищен.

Я въехал задом в Аллею Квакеров и запарковался перед домом. Энн вышла из машины, стала рядом и молча уставилась на дом. Когда я пошел к передней двери, она не двинулась с места.

— Что-то не в порядке? — удивленно спросил.

— Здесь действует очень сильное и очень злое влияние.

Я застыл на половине садовой тропы, позванивая ключами в руке. Я поднял взгляд на слепые, прикрытые оконницами окна спальни. Я посмотрел на мертвые пальцы плюща, которые так упорно стучали по стенам, и на хмурый, истекающий влажностью сад. Всю поверхность фигурного пруда покрывал зеленый налет, неестественно светлый в свинцовом свете послеполудня.

— Моя жена возвращается ко мне каждую ночь, — тихо выдавил я. — Наверно, это ее ты чувствуешь.

Энн подошла к дому с явным страхом. Незакрепленная оконница на втором этаже неожиданно застучала, и перепуганная девушка схватила меня за руку. Я открыл переднюю дверь, и мы вошли внутрь, все еще держась за руки. Энн слегка приподняла голову, как будто чувствовала в темноте присутствие злых и злобных сил.

Я включил свет.

— Никогда бы не подумал, что ведьма может так бояться.

— Совсем наоборот, — ответила она. — Ведьма просто значительно более сильно восприимчива к сверхъестественным явлениям и может почувствовать опасность намного быстрее и точнее, чем обычный человек.

— Что ты здесь чувствуешь? Что-то злое?

Энн задрожала.

— Это как холодное дуновение с самого дна ада! — заявила она. — Поскольку тут жила твоя жена, то этот дом стал вратами, через которые умершие возвращаются в мир живых. Чувствуешь, как здесь холодно? Особенно в этом месте, у дверей библиотеки. Могу я туда войти?

— Пожалуйста.

Энн легко приоткрыла дверь и вошла в библиотеку. Тут же по комнате провеял порыв ледяного ветра. Бумаги на моем столе зашелестели, и пара листков упала на пол. Энн остановилась как раз посреди комнаты и огляделась вокруг. Я видел пар, вырывающийся из ее рта, как будто она стояла на пятиградусном морозе. Я чувствовал также и запах: кислый, холодный, воняющий гнилью, как будто что-то испортилось в холодильнике. Видимо, я подсознательно чувствовал это вчера, потому я заглядывал в холодильник. Но этот смрад был совершенно другим, холодным и тошнотворным, как будто смрад замерзшего кала. Мой желудок подъехал к моему горлу.