Семь Замков Морского Царя (Романы, рассказы) - Рэй Жан (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
Она сразу же посмотрела подпись: Пьер Маре.
Это имя тоже ни о чем не напомнило. Но, наверное, это было не совсем так, потому что она поспешно подошла к зеркалу, поправила черную ленту и попыталась спрятать седые волосы.
Пьер Маре был ее соседом тридцать лет назад, другом ее детства, товарищем в детских играх.
Элиан покраснела. Когда-то по их небольшому городку пронеслись слухи об их помолвке. Элиан и Пьер, Пьер и Элиан, это была образцовая пара, созданная для того, чтобы пройти рядом через самые сложные жизненные коллизии на жизненном пути.
Но жизнь решила все иначе: родителям Пьера пришлось уехать, и молодые люди, никогда ничего друг другу не обещавшие, сказали с последним взглядом в момент расставания только то, что они могли сказать.
Ничто не может быть красноречивее разлуки; тем не менее, она нередко бывает окончательной.
Пьер не вернулся, и Элиан состарилась.
Он предупреждал ее о своем сегодняшнем визите короткой и вежливой фразой.
Взволнованная и растерянная, Элиан бросилась предупредить Валентину, чтобы та рассчитала меню на двоих. Оказалось, что служанка, читающая газеты, была информирована гораздо лучше хозяйки.
— Господин Пьер Маре? Да о нем только и говорят в газетах! Он побывал везде, где только может побывать смертный — у готтентотов, у караибов, на северном полюсе и я уж и не знаю, где еще! Говорят, что он знаменитый путешественник.
«Вот как, путешественник!» — улыбнулась про себя Элиан.
И она впервые за всю жизнь без благосклонности оценила свой простой черный туалет.
Он оказался пожилым человеком, передвигавшимся ссутулившись, с помощью трости; его глаза были светлыми, какими бывают глаза моряков, состарившихся под парусами, в брызгах соленой морской воды.
Элиан, обратившаяся к своим скудным познаниям в географии, расспрашивала его о путешествиях, интересовалась, действительно ли в бразильской или индостанской сельве обитают люди-тигры и летающие крокодилы.
Он отвечал вежливо и очень кратко, словно думая в это время о чем-то другом. Потом он принялся расспрашивать ее.
Элиан удивилась лихорадочным ноткам в его голосе и незначительности его вопросов.
— Как там дом отца Жака, он сохранился? Булочник все еще выпекает по средам и воскресеньям булочки с тмином? Мальчишки все еще ловят плотву под мельничной плотиной? А старинную башню на краю леса еще не разрушили? Слава Богу!
Он говорил, торопливо и сумбурно, едва оставляя ей время на ответы.
Он интересовался самыми пустяковыми воспоминаниями: Помнит ли она варенье старой Мартин? Что стало с собакой мельника, которая начинала выть, когда слышала свист или пение? А помнит ли она, как остановился фонтан на Старой площади, когда опавшая листва забила водоток?
Да, конечно, она помнила все это; вскоре ее охватила такая же лихорадка, и она попыталась остановить посетителя, чтобы в свою очередь вспоминать о прошедших временах. Когда, наконец, они замолчали, выбившись из сил; наступили сумерки, и Валентина принесла лампу.
Пьер Маре вздохнул:
— Господи, лампа… Я имею в виду, такая же лампа, как тогда…
Он помолчал, потом сказал необычно серьезным тоном:
— Мадемуазель Элиан, вот уже десять лет, как я думаю о вас.
Она вздрогнула и отодвинулась от лампы, чтобы он не заметил, как она покраснела.
— Да, десять лет, если не больше. Я думал о вас в Китае, в Японии, в Америке, на полюсе… Внезапно я понял, что уже увидел все, что мне могла показать Земля, и что у меня осталось только одно, самое важное, самое прекрасное путешествие.
— Самое прекрасное… — повторила Элиан.
— Это дорога назад, ведущая нас к замечательным прошедшим временам, к ушедшим друзьям, к пропавшим вещам, которые мы помним в свете солнца нашей юности. Мне нужен кто-то, рядом с кем я смогу вызывать воспоминания; это самое прекрасное из всего, что Бог подарил людям на Земле.
— Значит, — сказала она, — вы возвращаетесь…
— Да, ради прошлого, чтобы найти то, что осталось от него.
Он поднял на нее умоляющий взгляд.
— Ведь вы понимаете меня, не так ли?
Она кивнула и пробормотала:
— Да, я понимаю вас…
Ее голос прозвучал болезненно, но он не заметил этого.
Они расстались глубокой ночью, договорившись снова встретиться на следующий день.
Дождь по-прежнему барабанил по стеклам.
«Это большой несчастный ребенок, — подумала Элиан, — он видел весь мир, но он не нашел в нем счастье. Я проведу его мимо теней и призраков, и это позволит мне стать полезной».
Она подошла к зеркалу и заметила, что поседевшая прядь выглянула из-под ленты; она поднесла к ней руку, чтобы спрятать снова, но оставила ее на месте.
— К чему это? — пробормотала она.
И, так как было еще не слишком поздно, она принялась читать книгу мадам Зенаиды Флерио с того места, на котором остановилась накануне. Но ее глаза были полны слез, и ей пришлось отложить книгу.
Ужин господина Юлотта в новогоднюю ночь
(Le réveillon de M. Hulotte)
Я не собираюсь устраивать ужин в новогоднюю ночь, и я никому не стану отправлять новогодние поздравления, потому что не хочу ни от кого получать их.
Так решил господин Юлотт [79], яростно размешивая кочергой уголь в плохо горевшей печи, пытавшейся согреть воздух в комнате старого холостяка. Известно, что сова — недобрая птица, и мужчина напоминал ее своим профилем и скрипучим голосом.
Наконец, язычки голубого огня принялись лизать куски угля, потом, заворчав, вспыхнуло сильное пламя и тепло начало постепенно заполнять комнату.
— Сегодняшний праздник, день Святого Сильвестра, — заявил господин Юлотт, разговаривая с самим собой, — такой же обычный день, как любой другой. Что, вы хотите сказать, что заканчивается год? Тоже мне важное дело — следующий год уже готов его заменить. Не будь у меня календаря, чтобы я вспомнил дату 31 декабря, как бы я смог отличить сегодняшний день от любого другого?
Пламя уютно мурлыкало в печи, тепло позволило старику приятно расслабиться. Внезапно он подскочил.
Он знал, что кроме него в доме никого не было, но ему неожиданно показалось, что на лестнице послышались шаги.
— Я же отпустил Мелани, свою служанку, которая — вот дура — захотела устроить семейный ужин в новогоднюю ночь. Может быть, она решила, что я передумал — смех, да и только.
Дверь в комнату отворилась, и господин Юлотт вскрикнул от ужаса, увидев, что на пороге оказалась отнюдь не служанка, а улыбающаяся пожилая дама, очень эффектно одетая. Она вошла в комнату, хотя ее никто не приглашал, и устроилась в кресле поближе к огню.
— Мадам, — пробормотал старик, — кто вы такая? И как вы попали ко мне?
— О, я всегда захожу, куда хочу, — ответила дама дружелюбным тоном, — и никакая дверь не может помешать мне. Впрочем, мне кажется, что вы некоторым образом звали меня.
— Я звал вас? Думаю, что вы ошибаетесь, — проворчал господин Юлотт. — Вас наверняка ждет кто-то из моих соседей, а вы просто ошиблись дверью, вот и очутились у меня.
— В это время меня ждут везде, — возразила дама решительным тоном. — Вы — единственное исключение. Поэтому я и пришла к вам.
Пока дама говорила, господин Юлотт с удивлением наблюдал за ее лицом.
Лицо необычной посетительницы менялось ежесекундно; оно выглядело то удивительно юным, то покрывалось морщинами, а ее волосы становились седыми. Были моменты, когда господин Юлотт видел перед собой одновременно множество лиц. Эти изменения происходили с головокружительной скоростью и были видны несколько расплывчатыми, словно через слой тумана.
— Я ничего не понимаю… Вы очень странная особа… — пробормотал встревоженный господин Юлотт. — О чем вы говорите?
