Смеющийся труп - Гамильтон Лорел Кей (читать полную версию книги TXT) 📗

— Я его не убила. Это сделали истребители. — Произносить длинные слова было куда больнее, чем короткие.

— Ты помнишь, что было после того, как ты начала задыхаться?

— Нет.

— Ты выпустила ему в рожу всю обойму. Вышибла из его проклятой башки все остатки мозгов. А потом потеряла сознание. Я думал, что ты уже на том свете. О Боже. — Он покачал головой. — Никогда больше так со мной не шути.

Я улыбнулась:

— Постараюсь.

— Когда его мозги вылетели наружу, он поднялся. Благодаря тебе он уже не мог сопротивляться.

Вошел Зебровски. Он не дал себе труда задвинуть за собой занавеску, и я увидела мальчика с окровавленной рукой, который плакал, уткнувшись в плечо какой-то женщины. Дольф закрыл занавеску. Держу пари, Зебровски из тех людей, которые никогда не задвигают до конца ящики стола.

— Они все еще извлекают пули из трупа. И каждая пуля — твоя, Блейк.

Я просто молча на него смотрела.

— Ты настоящий Стреляный Калач, Блейк.

— Кто-то из вас должен им быть. Зебров… — Я не смогла до конца произнести его имя. Слишком больно.

— Тебе больно? — спросил Дольф.

Я осторожно кивнула.

— Врачи уже вкололи мне болеутоляющее. И сделали укол от столбняка.

— На твоей бледной шейке расцветает ожерелье маленьких синячков, — сказал Зебровски.

— Поэтично, — похвалила я.

Он пожал плечами.

— Я пойду посмотрю, как там другие раненые, а потом прикажу кому-нибудь отвезти тебя домой, — сказал Дольф.

— Спасибо.

— Вряд ли ты сейчас способна передвигаться самостоятельно.

Наверное, он был прав. Я смахивала на кучку дерьма — но это была очень счастливая кучка. Мы сделали это. Мы разгадали преступление, и виновник отправлен в тюрьму. Гип-гип ура.

Вернулся врач с болеутоляющими таблетками. Он поглядел на двух полицейских.

— Ну-с. — Он вручил мне флакончик с тремя пилюлями. — В первые два дня вам это пригодится. На вашем месте я бы посидел дома. — Он посмотрел на Дольфа. — Вы слышали это, босс?

Дольф нахмурился.

— Я не ее босс.

— Но вы же тут главный? — спросил врач. Дольф кивнул.

— Тогда…

— Я у них временно, — перебила я.

— Временно?

— Можно сказать, что мы позаимствовали ее из другого отдела, — вставил Зебровски.

Доктор кивнул.

— В таком случае скажите ее начальнику, чтобы завтра предоставил ей выходной. Физически она пострадала меньше других, но ей пришлось пережить сильнейшее потрясение. Ей чрезвычайно повезло, что она не получила тяжелых ранений.

— У нее нет начальника, — сказал Зебровски, — но мы сообщим ее боссу. — Он усмехнулся.

Я, нахмурившись, уставилась на Зебровски.

— Хорошо, тогда я могу отпустить вас домой. Следите, чтобы раны не воспалились. И этот укус на плече… — Врач покачал головой. — Да, вы, полицейские, не зря едите свой хлеб. — Поделившись с нами этой мудростью, он отбыл.

Зебровски рассмеялся.

— Что было бы с доком, узнай он, что мы подвергали риску гражданских.

— Ей пришлось пережить сильнейшее потрясение, — сказал Дольф.

— Очень сильнейшее, — подхватил Зебровски.

Они заржали.

Я села, слегка покачиваясь, и спустила ноги на пол.

— Когда вы закончите веселиться, я хочу поехать домой.

Оба рассмеялись еще пуще. Они хохотали до слез. Во всем этом не было ничего смешного, но я их понимала. Для снятия напряжения годится смех или слезы. Уж лучше смех. Я не присоединялась к ним только потому, что не без оснований подозревала, что это будет чересчур больно.

— Я отвезу тебя домой, — выдохнул Зебровски между приступами смеха.

Я не могла удержаться от улыбки. Хохочущие Дольф и Зебровски — это зрелище заставит улыбнуться любого.

— Нет-нет, — возразил Дольф. — Если вы вдвоем сядете в автомобиль, живым из него выйдет только один.

— И это буду я, — сказала я.

Зебровски кивнул:

— Что верно, то верно.

Приятно узнать, что есть вещи, о которых мы с ним единого мнения.

34

Я уже наполовину заснула на заднем сиденье полицейского автомобиля, когда мы остановились перед моим домом. Прохладный родник обезболивающего смыл пульсирующую боль в моем горле. Мне казалось, что все кости у меня размягчаются. Что мне вкатил этот доктор? Я чувствовала себя великолепно, но мир проплывал передо мной, как в кинофильме, который не может оказать на меня никакого влияния. Далекий и безопасный, как сон.

Ключи от своей машины я дала Дольфу. Он обещал позаботиться о том, чтобы ее утром пригнали к моему дому. Еще он сказал, что позвонит Берту и скажет ему, что сегодня я на работу не выйду. Интересно, как Берт воспримет эту новость? Интересно, какое мне до этого дело? Никакого.

Один из полицейских повернулся ко мне:

— Вам лучше, мисс Блейк?

— Миссис, — поправила я машинально и только потом поняла, что сначала он обратился ко мне правильно.

Он усмехнулся и открыл для меня дверцу. Изнутри в полицейской машине не было ручек на дверцах. Ему пришлось придержать дверцу, но он сделал это без не удовольствия и снова спросил:

— Вам лучше, миссис Блейк?

— Да, офицер… — Я вынуждена была мигнуть, что бы прочесть его имя на бляхе. — …Осборн. Спасибо, что подвезли меня домой. И вашему напарнику тоже.

Его напарник стоял с другой стороны машины, облокотившись на крышу.

— Всю жизнь мечтал познакомиться с экзекутором охотников за привидениями. — Он усмехнулся.

Я еще раз моргнула, пытаясь собрать себя по кусочкам, чтобы одновременно говорить и думать.

— Я была Экзекутором еще до того, как пришла в этот отряд.

Он развел руками, все еще улыбаясь:

— Не обижайтесь.

Я слишком устала и была слишком напичкана лекарствами, чтобы обижаться. Я просто покачала головой:

— Спасибо еще раз.

Я, шатаясь, начала подниматься по лестнице. Я цеплялась за перила, как утопающий за соломинку. Сегодня ночью я буду спать. Может, я проснусь посреди коридора, но я буду спать.

Только со второй попытки мне удалось вставить ключ в замок. Я ввалилась в квартиру и закрыла дверь, прислонившись к ней лбом. Я защелкнула замок и оказалась в безопасности. Я дома. Я жива. Зомби-убийца уничтожен. Мне захотелось хихикнуть, но это от лекарства. Обычно я никогда не хихикаю в одиночестве.

Так я и стояла, прижимаясь любом к двери, и смотрела на свои кроссовки. Они казались так далеко, как будто с тех пор, когда я в последний раз смотрели на свои ноги, расстояние между нами увеличилось. Док дал мне какое-то редкостное дерьмо. Завтра я его принимать не стану. На мой вкус оно слишком отрывает от действительности.

Возле моих кроссовок появился черный ботинок. Что еще за ботинки в моей квартире? Я начала поворачиваться. Я потянулась за пистолетом. Слишком поздно, слишком медленно, слишком, черт возьми, неуклюже.

Сильные коричневые руки обхватили меня поперек чудовища, прижав мои руки к бокам. Меня притиснули к двери. Я пыталась сопротивляться, но теперь это уже было бессмысленно. Достал меня все-таки. Я вывернула шею, пытаясь стряхнуть с себя наркотическое оцепенение. Мне надо как следует испугаться. Уровень адреналина в крови несколько поднялся, но некоторые лекарства напрочь лишают тебя возможности управлять своим телом, пока их действие не прекратится. Я была готова убить этого дока. Если, конечно, сама выживу.

К двери меня прижимал Бруно.

Справа подошел Томми. В руках у него был шприц.

— НЕТ!

Бруно ладонью зажал мне рот. Я попыталась его укусить, и он отвесил мне затрещину. Это немного привело меня в чувство, но мир все равно оставался словно обернутым ватой и слишком далеким. Рука Бруно пахла лосьоном после бритья. Удушающая сладость.

— Ну, это как-то слишком легко, — сказал Томми.

— Ты давай делай, — сказал Бруно.

Я смотрела, как игла приближается к моей руке. Я бы сказала им, что меня уже и так накачали, если бы не ладонь Бруно, зажимающая мне рот. Я бы спросила их, что у них в ширине и не вступит ли эта гадость в конфликт с той, которую мне уже вкатили. Но мне так и не представилась такая возможность.