Зомби - Баркер Клайв (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
За решение этой фантастической задачи мы с Вестом взялись, будучи студентами медицинского факультета Мискатонского университета в Аркхеме. Именно тогда мы вдруг впервые отчетливо осознали, что жизненный цикл имеет механическую природу.
С тех пор минуло семь лет, но Вест внешне никак не изменился — по-прежнему невысокий, светловолосый, чисто выбритый, с негромким и спокойным голосом, в очках. Лишь редкие отблески цвета стали в глубине все тех же голубых глаз свидетельствовали о том, что годы, проведенные в пугающих научных поисках и отвратительных экспериментах, ожесточили его характер и добавили одержимости. Опыты, которые мы ставили, нередко имели ужасающие последствия: в результате неполной или дефектной реанимации оживляющие растворы различного состава обращали комья кладбищенской глины в омерзительные, чудовищные и безмозглые существа.
Одна из этих тварей издала поистине убийственный вопль. Другая набросилась на нас, избила до полусмерти, сбежала и металась по городу, пока ее не поймали и не упрятали в психушку. Третья — африканский урод — выбралась из неглубокой могилы и натворила таких дел, что Весту пришлось застрелить ее из револьвера. До сих пор нам ни разу не удавалось заполучить достаточно свежее тело и добиться, чтобы после реанимации оно проявило хотя бы малейшие признаки разума. Как правило, мы невольно становились творцами неописуемых кошмаров. Нам не давала покоя мысль, что один, а может быть, и двое наших подопытных до сих пор живы. Она неотступно преследовала нас, будто тень, пока Вест не исчез при самых пугающих обстоятельствах. Но в тот день, когда в подвальной лаборатории уединенного болтонского дома раздался крик, все наши страхи подчинялись одному главному стремлению — найти новые образцы для экспериментов. Вест был одержим этим куда в большей степени, нежели я. Порой мне казалось, что он едва ли не кровожадно поглядывает на всякого живого человека, обладающего отменным здоровьем и крепким телосложением.
В июле 1910 года, после долгого периода мучений и неудач, фортуна нам улыбнулась. Я долго гостил у своих родителей в Иллинойсе, а когда вернулся, застал Веста в необыкновенно приподнятом состоянии духа. Он сообщил мне, что решил проблему, связанную с необходимостью использовать только свежие трупы: достаточно подойти к ней с другой стороны, а именно сохранять тело в нужном состоянии искусственным образом. Я и раньше знал, что мой компаньон работает над каким-то совершенно новым бальзамическим веществом, а потому не удивился, услышав о получении желаемого результата. Но до тех пор, пока Вест не посвятил меня в подробности, я не понимал, как это открытие поможет нам в дальнейших исследованиях, ибо нежелательная порча экспериментальных образцов всегда происходила до момента, когда нам удавалось получить их в свое распоряжение. Однако вскоре я понял, что Вест отдает себе полный отчет в происходящем, а новое бальзамическое вещество создал не для того, чтобы тотчас же пустить его в оборот — скорее желая припасти на будущее, ко времени, когда подвернется случай применить на практике. Он надеялся, что рано или поздно судьба вновь пошлет нам незахороненное тело какого-нибудь бедолаги. Как в тот раз, когда удалось раздобыть труп негра, умершего во время боксерского поединка в Болтоне.
И вот наконец судьба проявила к нам благосклонность: в потайной лаборатории лежало мертвое тело без малейших признаков разложения. Вест не решался предсказывать, к чему приведет новый эксперимент, — удастся ли полностью реанимировать этот экземпляр, в том числе восстановить его рассудок. В любом случае этот опыт станет решающим для дальнейших исследований. Поэтому мой приятель решил законсервировать тело и сохранить его до моего возвращения, чтобы, как обычно, провести эксперимент вдвоем.
Вест рассказал, откуда появился труп. Тело принадлежало сильному и энергичному мужчине, который приехал в Болтон для оформления какой-то сделки с местной камвольной фабрикой и только что сошел с поезда. Путь незнакомца лежал через весь город. К тому времени, как он добрался до нашего дома и постучал в дверь, чтобы спросить дорогу к фабрике, сердце его подверглось уже немалой нагрузке. Вест предложил что-нибудь выпить, но гость отказался и в следующее мгновение рухнул замертво. Неудивительно, что мой коллега принял этот случай как дар судьбы. За время недолгой беседы мужчина успел сообщить Весту, что в Болтоне его никто не ждет и не знает. Уже после печального происшествия, обыскав карманы покойного, Вест выяснил, что перед ним Роберт Ливитт из Сент-Луиса и что семьи у него нет, а значит, в ближайшее время искать его никто не будет. Если нам не удастся вернуть этого человека к жизни, эксперимент останется в тайне. (В случае неудачного исхода мы хоронили экспериментальные образцы в густых зарослях леса, полосой тянувшегося между нашим домом и бедняцким кладбищем.) Если же воскрешение пройдет успешно, нам гарантирована громкая и пожизненная слава.
Взвесив все "за" и "против", мой приятель вколол в запястье мертвеца свой новый бальзамический состав, благодаря которому тело должно было избежать тления вплоть до моего приезда. Слабое сердце подопытного, которое, как мне представлялось, может негативно сказаться на итогах эксперимента, у Веста опасений не вызвало. На сей раз он очень надеялся хотя бы на кратковременную вспышку разума, а в идеале — на возрождение полноценного, живого существа.
И вот памятной ночью 18 июля 1910 года мы с Гербертом Вестом стояли под каменными сводами подвальной лаборатории, освещенной ярким светом дуговой лампы, и напряженно всматривались в белое неподвижное тело на столе. Бальзамический состав, изобретенный Вестом, оказался поистине чудодейственным: не веря своим глазам, я разглядывал крепкое, здоровое, упругое тело, которое пролежало здесь две недели и даже не закоченело. Я не удержался и на всякий случай переспросил, действительно ли этот человек мертв. Вест с готовностью разрешил мои сомнения, напомнив: нет никакого смысла опробовать реанимирующий раствор, если нет полной уверенности в том, что тело совершенно безжизненно. На организм, сохранивший хотя бы малейшие признаки естественной жизни, эликсир не оказывает ровным счетом никакого действия. По мере того как Вест продолжал готовиться к эксперименту, я все больше поражался тому, как усложнился этот процесс. Учитывая необыкновенную сложность всех процедур, мой коллега не смог бы доверить и части приготовлений даже самому опытному помощнику. Запретив мне прикасаться к трупу, он для начала сделал инъекцию в запястье, рядом с тем местом, где остался след от иглы, через которую ранее было введено бальзамическое вещество. Вест объяснил мне, что делает это для нейтрализации прежнего раствора и возвращения тела в первоначальное, естественное состояние, — лишь в этом случае реанимирующее вещество даст желаемый эффект. Прошло совсем немного времени, и тело как будто изменилось — его мертвые члены сотрясла легкая дрожь. Вест с силой придавил искаженное судорогой лицо мертвеца чем-то вроде подушки и не отпускал до тех пор, пока тело полностью не обмякло, — теперь оно было готово к реанимации. Бледный, охваченный каким-то сдержанным восторгом, Вест сделал последние пробы, чтобы убедиться в отсутствии любых признаков жизни. Наконец, удовлетворенный результатами, он ввел в левую руку покойника определенное количество живительного эликсира, приготовленного накануне днем с куда большей тщательностью, чем это делалось ранее. Мне недостает красноречия, чтобы описать то дикое, захватывающее дух нетерпение, с которым мы оба ожидали результатов эксперимента с этим первым по-настоящему свежим телом, оказавшимся в нашем распоряжении. Мы имели все основания ждать, что мертвец разомкнет губы и заговорит с нами разумно, осознанно и, возможно, поведает о виденном по ту сторону неизреченной, неведомой и непреодолимой бездны.
Впрочем, Вест был материалистом, в существование души не верил и все проявления сознания считал результатом физиологических процессов. Он не ожидал услышать никаких откровений, приподнимающих завесу над страшными тайнами небытия, поджидающего нас за гранью смерти. Отчасти я разделял его позицию, но все же во мне сохранились едва заметные следы примитивных веровании, доставшихся в наследство от пращуров. Поэтому я не мог оторвать от трупа зачарованного взгляда; мои ощущения представляли смесь благоговейного страха и напряженного ожидания. Кроме того, я не мог вычеркнуть из своей памяти тот ужасный нечеловеческий вопль, который раздался в ночь самого первого эксперимента в заброшенном фермерском доме неподалеку от Аркхема.
