Проклятый - Мастертон Грэхем (Грэм) (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗

— Я посмотрю, — неохотно обещал я. — Когда я с ним разговаривал в последний раз, то он не пылал особым желанием на это.

— У тебя действительно красивая жопа, Эдвард, — заметил Джимми, проходя мимо. — Джилли, правда, у Эдварда красивая жопа?

— Увы, но я смотрю в другую сторону, — ответила Джилли.

— Ну, Джон, согласитесь, — настаивал Эдвард. — Попробуй еще раз, хорошо? Попроси его. Ведь максимум он только откажет.

— Ну, хорошо, — ответил я. — Я возьму с собой эти листинги с сонара. Может, хоть так я смогу его убедить.

Мы уже вернулись с Салем, когда небо начало темнеть. На улицах зажглись первые фонари, а ветер сильно пах солью.

— Знаете, Салем назвали так от слова «шалом», что значит «покой» — задумчиво сказал Эдвард.

— И я надеюсь, что мы принесем покой этому городу, — ответил я, а Джилли за моей спиной добавила:

— Аминь.

27

Джилли и я рано пообедали в «Ле Шато», очень элегантном бело-розовом ресторане, недавно открытом на Франт Стрит. Джилли переоделась в одно из своих собственных произведений из салона «Лен и Кружева», простое платье без рукавов с кружевным лифчиком и атласными проймами. Мы заказали французские блюда. На столиках мигали свечи, и если бы «Дэвид Дарк» вместе со всеми духами не висел над нами, мы успешно проверили бы мягкий счастливый вечер и кончили бы его в постели у Джилли.

Но в этом положении у нас не хватило храбрости. Хоть практичная и земная Джилли понимала, что меня все еще мучит воспоминание о недавно умершей жене и что каждое сближение между нами станет катализатором грозных психокинетических сил. Лично Джилли считала, что источник этих сил находиться у меня в мозгу, что мое чувство вины было достаточно сильным, чтобы вызывать призраков и выбивать окна. Джилли попросту не верила в духов, невзирая на то, что мы ей говорили. Но хотя эти силы были разогнаны, она не хотела рисковать, опасаясь повторения того, что случилось в мотеле «Под Боярышники». Ведь на следующий раз кто-то из нас мог быть серьезно ранен или убит.

— Как ты думаешь, ты женишься еще раз? — спросила она за бокалом бренди.

— Трудно сказать, — ответил я. — Поэтому я не могу себе этого вообразить.

— Ты не чувствуешь себя одиноко?

— Не в эту минуту.

Джилли потянулась через стол и провела кончиком пальца по косточкам соей левой руки.

— Тебе не кажется иногда, что ты являешься Суперменом, который может заставить течь вспять время, чтобы спасти свою жену за секунду до несчастного случая?

— Не смыла мечтать о невозможном, — сказал я. Но одновременно я хитро подумал: ведь именно это ты и сделал, Джон, ты это уже выполнил, и когда «Дэвид Дарк» будет полностью поднят со дна океана, ты вернешь себе свою жену, Джейн, такую же, как до катастрофы. Улыбающуюся теплую и желанную, носящую в чреве нашего первенца. Только Энн Патнем знала, что я сделал, какой договор заключил, чтобы вывести мою семью из страны мертвых и защитить саму Энн от гнева Миктантекутли. А когда вчера вечером я отвозил ее в клину доктора Розена, то она торжественно поклялась мне, что никому ни слова не скажет о моем разговоре с Бестелесным, что обещание, какое я дал демону, навсегда останется для всех тайной. Ведь в конце концов от этого зависела и ее жизнь, не только жизнь Джейн.

Конечно, я чувствовал себя виноватым. Я чувствовал, что предаю Эдварда и Форреста, в определенном смысле даже Джилли. Но ведь есть в жизни такие минуты, когда человек должен принять решение, не оглядываясь на остальных. Я верил, что та минута и была таковой именно для меня. По крайней мере, я мог сам себя убедить в этом. К тому же жизнь Энн была под угрозой, так что я даже не мог поступить иначе.

Человек всегда сможет найти для себя сотни отговорок, чтобы оправдать эгоизм и трусость, в то время как храбрость не нуждается ни в каком оправдании.

После обеда я отвез Джилли домой, на Уитч Хилл Роуд, поцеловал ее и обещал, что заскочу утром в «Лен и Кружева». Потом я проехал трассой 128 и трассой 2 на юг, в направлении к Бостону и Дедхэму. Я опасался, что очередной разговор с Уолтером будет обычной потерей времени, но Эдвард так настаивал, что у меня не хватило честности отказаться. Я включил в кассетнике машины Грига и старался успокоиться, в то время как за окнами мелькали огни Мелроуза и Сомервилл.

Когда я подъехал к дому Бедфордов, в окнах было темно. Не светили даже фонари у главных дверей. Черт, подумал я, зря проехал 20 миль. Мне не пришло в голову, что Уолтер мог выйти. Он же всегда возвращался домой, каждый вечер, по крайней мере тогда, когда Констанс жила. Я должен был сначала позвонить ему. Наверно он переселился на пару дней к соседям, чтобы прийти в себя после такого потрясения.

Несмотря на это, я подошел к передним дверям и позвонил. Я услышал звук звонка в холле. С минуту я стоял под дверьми, притопывая и потирал от холода руки. Траурный вопль козодоя раздался среди высоких деревьев на тылах дома, потом еще раз. Я припомнил романы ужаса Лавкрафта, в которых приход первобытных древних сил, таких, как Йог-Сото, всегда предвиделся унисонным хором тысяч козодоев.

Я уже хотел обойти дом сзади, чтобы проверить, не сидит ли Уолтер в комнате с телевизором, когда передние двери распахнулись, и в них появился Уолтер, поглядывая на меня.

— Уолтер? — произнес я. Я подошел ближе и увидел, что Уолтер выглядит естественно бледно, а его глаза распухли и покраснели так, как будто он не спал месяц. Он был одет в голубую пижаму и спортивный плащ в елочку с поднятым воротником.

— Уолтер, что случилось? — спросил я. — Ты выглядишь ужасно.

— Джон? — он произнес мое имя с трудом, так, как будто держал во рту сухой камешек.

— Что случилось, Уолтер? Ты был в бюро? Ты наверно вообще не спал со времени нашей последней встречи.

— Нет, — ответил он. — Я не спал. Может, тебе будет лучше войти внутрь.

Я вошел за ним в дом. В нем было темно и холодно. Проходя мимо настенного термостата, я заметил, что Уолтер полностью отключил отопление. Я включил его и еще до того, как мы вошли в салон, услышал треск нагревающихся калориферов. Уолтер с удивительно ошеломленным выражением лица смотрел, как я обходил комнату, включая лампы и затягивая занавески.

— Ну вот, — начал я. — Может, выпьем?

Он кивнул головой. Потом довольно неожиданно сел.

— Да, — сказал я. — Наверно я выпью.

Я налил две двойные порции виски и подал ему бокал.

— Как долго ты сидишь здесь в темноте? — спросил я.

— Не знаю. С тех пор…

Я сел рядом с ним. Он выглядел еще хуже, чем на первый взгляд. Он не брился наверно весь уик-энд, и жесткая седая щетина покрывала его подбородок. Кожа его была липкой и жирной. Когда он подносил бокал ко рту, он не мог сдержать дрожи руки. Наверно голод и усталость так же отрицательно влияли на него, как и переживания.

— Послушай, — обратился я к нему. — Пойди умойся, а потом я заберу тебя на пиццу в один кабачок. Это, конечно, не ресторан «Четыре Времени Года», но что-то теплое в желудке тебе наверняка нужно.

Уолтер проглотил виски, закашлялся и беспокойно огляделся.

— Ее уже сейчас нет, верно? — спросил он. Его глаза были вытаращены и белки их были кровавы.

— В чем же дело?

— Я видел ее, — заявил он, схватив меня за кисть руки. Вблизи от него несло застарелым потом и мочой, из его рта воняло. Я еле мог поверить, что это тот самый лощеный Уолтер, кривившийся на меня, когда задники моих туфель не были вычищены.

— После твоего ухода явилась она и говорила со мной. Я думал, что я сплю. Потом я подумал, что, может, вообще ничего не было, что она не умирала, что это был только сон. Но она была здесь, в этой комнате, и она говорила со мной.

— Кто тут был? О чем ты говоришь?

— Констанс, — настаивал он. — Констанс была тут. Я сидел у камина, а она говорила со мной. Она стояла точно там, за этим креслом. Она улыбалась мне.

Я почувствовал холодный укол страха. Уже не было сомнений, что мощь Миктантекутли растет и распространяется все дальше. Если демон мог выслать дух Констанс в Дедхэм, то он скоро подчинит своей власти половину штата Массачусетс, а ведь он все еще находится на дне моря в медном ящике.