Ангел боли - Стэблфорд Брайан Майкл (книга регистрации .TXT) 📗

6

Они подошли к небольшому холму, на котором деревья росли довольно редко, и сквозь прорывы в их кронах можно было наблюдать за лесным покровом. Вдалеке видно было море, но со всех остальных сторон лес казался беспредельным.

Воздух здесь был чуть свежее, но Стерлинг ещё сильнее хотел пить и отчаянно оглядывался в поисках воды. Таллентайр указал на небольшой просвет в лесной чаще, примерно в том же направлении, в котором они двигались. Они поднялись недостаточно высоко, чтобы рассмотреть, есть ли впереди вода, но стоило разведать место, поэтому они снова пустились в путь.

Они нашли пруд, который был самое большее четырнадцать или пятнадцать ярдов в ширину — почти что озеро. Деревья росли по его берегам, создавая плотную стену, но нашелся просвет, в который мог протиснуться человек, встать на колени и напиться воды. Стерлинг немедленно упал на колени и сложил ладони, как можно аккуратнее набирая в них тепловатую воду и поднося её ко рту. Вода была чуть горьковатой, но достаточно свежей. Напившись как следует, он наклонился к поверхности воды. Как можно быстрее он плеснул воды себе в лицо, освежая голову и волосы. Затем он смущенно отошел, пропуская Таллентайра. Адам Глинн терпеливо ждал своей очереди.

Баронет пил так же жадно, как Стерлинг, но быстро освободил место и сел, прислонившись к древесному стволу. Глинн, которого некому было подгонять, не торопился. Тем временем Стерлинг нетерпеливо подергивался в пропотевшей одежде, солнце причиняло ему массу неудобств.

— Нам стоит вымыться, — сказал Таллентайр. — Вода не очень холодная, но кажется достаточно чистой.

Стерлинг пожал плечами. Путь опротивел ему, когда он увидел, что им некуда идти. Бессмысленно было теперь пробиваться через подлесок. Странное, распухшее солнце, постепенно приближавшееся к зениту, обещало сделать жар ещё более мучительным.

— Почему бы и нет? — сказал он. — Если тот, кто принес нас сюда, хочет, чтобы мы оказались где-то ещё, оно может перенести нас туда точно таким же образом, как ранее вырвало из нашего собственного мира.

— Разумеется, — сухо сказал Таллентайр. Он посмотрел на чужое солнце, прикрывая глаза костлявой кистью, и глубоко вздохнул.

— Я все ещё надеюсь, что это сон, и я скоро проснусь, — мрачно заявил Стерлинг. — И тогда память о нем выветрится так же загадочно, как это всегда происходит с памятью о снах, и мне ничего от него не останется.

Сказав это, он поймал взгляд полускрытого листвой земноводного гомункула, неподвижно уставившегося на него. Он не мог успокоиться, ощущая этот странный взгляд, и думал о том, не может ли присутствие созданных им существ означать, что это все-таки сон.

— Весь мир становится сном, — сказал Глиняный Человек, — когда его населяют Демиурги и могут в любой момент лишить его подобия реальности.

— Они хотят, чтобы мы так думали, — вступил в разговор Таллентайр. — Я уверен, они хотят думать так сами. Но мы ещё не видели, чтобы их магические способности разворачивались в полной мере, и пока мы их не видели, то можем критически встречать их хвастовство. Оно по-своему убедительно, но это очень скромная иллюзия. Я не поверю, что её создатель имеет право притязать на богоподобное могущество, пока не сосчитаю звезды в его небе и не уверую, что это далекие солнца, огромные и недавно сотворенные.

— Звезды — это точки света, — возразил Глиняный Человек. — То, что вы выведете из их внешности, будет всего лишь ещё одной иллюзией. Вы знаете, что Демиурги существуют, и знаете, на что они способны. Неужели вы сомневаетесь, что они могут изобразить бесконечный звездный океан там, где нет ничего подобного, если захотят этого? Неужели вы действительно считаете, что ваш отказ боготворить их лишает Демиургов божественности?

— Они существуют, — просто сказал Таллентайр. — Они не такие, как мы, но они тоже беспомощны и скромны перед лицом Вселенной, которая находится вне их воображения. Раньше они могли считать себя богами, но теперь они знают, что неправы, и неважно, с какой силой они отвергают факт — он остается фактом.

— Это вы так говорите, — заметил Стерлинг. — И одновременно вы говорите, что они могут властвовать над нами, слышать наши сокровенные мысли, забирать нас из нашего мира в какую-то сказочную страну вроде этой. Если они делают все, что свойственно ангелам и богам, какой смысл отказывать им в почтении? Как ещё их называть, если не ангелами и богами?

Таллентайр посмотрел на него.

— Вы знаете, кто такой Фламмарион? — спросил он.

— Это французский астроном, который верит, что наши души способны перемещаться между звездами после нашей смерти быстрее, чем свет? Конечно, я слышал о нем.

— Несколько дней назад я говорил с ним. Я не могу разделить его веру в бессмертие души, несмотря на то, что мне нравится идея возможных реинкарнаций в любом из миров бесконечной Вселенной, но некоторые его идеи меня потрясли. Как эволюциониста, вас могли заинтересовать его эссе о том, какие формы может принимать жизнь в мирах, физические условия которых отличаются от наших.

— Его рассуждения довольно интересны, — признал Стерлинг. — Есть определенный смысл в том, что он говорит о формировании нашего мнения о мире с помощью органов чувств, и его идее, что существа с разным сенсорным аппаратом будут получать совершенно разные картины мира.

— То, что он говорит о последовательных реинкарнациях, следует рассматривать как метафору, — сказал Таллентайр. — Хотя он серьезно настаивает на своей правоте. Настоящая красота его доводов заключается в том, что он считает, что разум свойственен существам, выбранным естественным отбором среди многих различных формах жизни. По большей части это верно, он говорит о планетах, физические условия на которых сильно отличаются от земных. Но он идет дальше, предполагая, что души — мы можем называть их «здоровый разум» — могут населять физические системы любой величины и любого рода. Я не знаю, из чего созданы Демиурги, но когда я пытаюсь вообразить, кто они такие, я нахожу вдохновение в идеях Фламмариона, а не в терминах церкви и мистики.

— Дело не в названиях, — задумчиво произнёс Адам Глинн. — Имеет смысл только их сила. Пока они спали, люди могли мечтать о Веке разума. Теперь будущее в руках Демиургов.

— Вы не правы, — сказал Таллентайр. — Названия имеют смысл. Они позволяют нам давать правильные определения, и нам следует стараться удостовериться, что мы точно знаем значение используемых слов.

Ни Стерлинг, ни Глиняный Человек не стали отвечать, но повисшая тишина была тревожной. Таллентайр, видимо, почувствовал, что был слишком резок в своем заключении, поэтому он первым нарушил молчание, резко сменив тему разговора:

— Думаю, что пруд слишком заманчив, чтобы не воспользоваться им. Моя одежда, да и моя кожа уже покрылись коркой грязи от пота, сока растений и этих странных насекомых, которые мешались на пути. Я страшно хочу вымыться.

Стерлинг хотел того же, но не сразу последовал за стариком, когда тот начал раздеваться. Его мысли продолжали обращаться, к болезненным вопросам того, где и почему они находились. Мы изгои, подумал он. Троица Робинзонов, отвергнутых ходом истории.

Он не мог больше сопротивляться сказанному Таллентайром и Глинном, но только теперь начал понимать последствия их умозаключений. Он подумал, что остров и лес могли быть полем эксперимента, а огромное солнце — своего рода сфокусированным на них микроскопом, отслеживающим их движения и действия. Если какой-то любознательный ангел действительно влиял на всю его жизнь и открытия, то теперь, возможно, пришло ему время получить плоды этой старательно развиваемой мудрости.

Но как?

Выпитая вода обжигала желудок, и он подумал, не было ли в ней серы. Жажда немного улеглась, но он чувствовал себя нехорошо и был ужасно голоден. Клыки голода впивались в него, безжалостно раня.

«Неужели мы тут только ради страдания? — подумал он. Разве ангелам недостаточно способности читать наши мысли и смотреть нашими глазами? Может, они хотят очистить наше знание и экстраполировать его единственным, по их мнению, надежным способом? Сведут ли они нас с ума жаждой и отравленной водой, надеясь, что достигнув пределов безумия, мы сможем открыть им что-то, что недоступно нашему бодрствующему сознанию?»