Комната ужасов. Дилогия - Грей Майкл (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
От рыданий разболелись мышцы брюшного пресса. Ощущение было такое, будто она сделала вчера сотню сгибаний из положения лежа. Женщина свернулась калачиком на кафельном полу и заплакала. Клэр парилась в ванной, вода была такой температуры, какую только она могла выдержать. Раз шесть она спускала воду и снова наливала горячую. Пахучий пар заполнял комнату. Клэр терла себя губкой и грубой щеткой, пока царапины не покрыли плечи, бедра, шею, пересекли расцарапанные собственными ногтями внутренние стороны бедер, снова выступила кровь. Потом опять горячий душ. Потом уксус. Наконец боль поутихла. Клэр почувствовала, что готова взглянуть миру в лицо. Но не себе. С этим лучше подождать. Если б дело было только в ней. Было кое–что другое. И это действительно невыносимо.
Клэр почистила зубы еще раз. Остановилась она только тогда, когда пошла кровь из десен. После чистки зубов женщина занялась обработкой открывшихся вновь ран. На шее и на плечах появились прыщи. Даже на грудях. Прыщи! Она не подпускала к себе мужчин или мальчиков лет до пятнадцати! В верхнем ящике стола ртутная антисептическая мазь. Клэр втерла ее в ноющие растрескавшиеся соски осторожными дрожащими пальцами, их моментальная реакция на это смутила ее. Надо бы помазать и между ног, но Клэр подумала, что такой интимный массаж, чего доброго, вызовет еще более непристойный отклик ее тела, а это невыносимо. Она не может уже доверять даже собственным пальцам. Собственное тело предало ее.
Оно втянуло ее в безумие, которое длилось несколько часов. Клэр поклялась, что такая диктатура тела не повторится никогда.
А может, не тело ее виновато? У нее было три настоящих любовника. Один – этой ночью, другой – недолго, третий – длительное время. Никогда у Клэр не было такой реакции, даже на самого искусного в этом деле, даже когда она была пьяной. У нее и оргазма–то обычно не бывало. Может, это не ее тело реагировало так на Ролло, может, оно ее не предавало. Может, какая–то химия? Ролло работает в «Пластикорпе». У него доступ к наркотикам. Ей это устроили наркотики. Они же могут сделать тебя другим человеком. Наверное, что–то экспериментальное.
Возбудитель? Сработал возбудитель? Неужели Клэр стала частью какого–то отвратительного эксперимента? Она была просто подопытным животным? Это она? Клэр Сэксони? Клэр Сэксони из «Вечеров у Клэр»? Морская свинка для опытов?
Женщина топнула босой пяткой, стукнула кулаком по собственной ляжке, заскрежетала зубами, и раздался громкий нутряной вой, прекратившийся только когда запершило в горле.
И сразу полегчало.
Мозг снова заработал.
Итак, Ролло Дернинг выкрал какой–то экспериментальный наркотик и подложил ей в шампанское, скажем, или в эти жуткие заветренные тарталетки. Он был не в себе, значит, тоже принял наркотик. Может, он наркоман? Это логично. Он – наркоман, что–то вроде сексуального Джекила и Хайда. Под действием этого наркотика. Нет, стоп, начнем снова. Дернинг в нее влюбился без памяти, прямо тогда, на похоронах. Иногда она действует на мужчин подобным образом, это известно. Итак, движимый полыхающей безответной страстью и имея доступ к этому незаконному непристойному веществу, Ролло использует его, чтобы добиться своих грязных целей. Это может иметь для нее какие–то выгоды. Разоблачение Дернинга и «Пластикорпа»? На этом деле можно получить Пулицеровскую Премию. «Бесстрашный телерепортер…» Проблема. Разоблачив «Пластикорп», она выставит на посмешище себя. Все сочувствуют в лицо и хихикают за спиной. Вроде жертвы изнасилования. А так оно и есть, разве нет? Жертва изнасилования? Телесного изнасилования. Душевного изнасилования. Теперь она ПО–НАСТОЯЩЕМУ поняла, отчего жертвы изнасилования так неохотно дают показания.
Черт. Не получится с «Пластикорпом». Может, это и не такая уж хорошая мысль. О тех, кто вставал на пути Компании, разные слухи ходят. Черт с ними. Пластикорповцы хотят нажить состояние на этом наркотике. Так называемые афродизиаки, на них никто толком не заработал. А это – настоящий? Проверенный? Проверенный на ЕЕ несчастном теле?
Может так попробовать: намекнуть кому–нибудь из «Пластикорпа», что ей все известно. Что она приняла меры. Запечатанное письмо адвокату, например. Намекнуть, что она будет держать язык за зубами, но рассчитывает на их поддержку. Ставки тут высокие. Они сделают все, что можно. Помогут сделать карьеру. На «Нэшнэл Телевижн»! И Ролло. Уволить Ролло. Разорить Ролло. Изувечить его. Мучить, убить, уничтожить, кастрировать, СТЕРЕТЬ ЕГО С ЛИЦА ЗЕМЛИ!
Клэр прикусила нижнюю губу. Ручеек крови отозвался медным привкусом на языка.
Да, теперь уж Клэр пустит в дело свой превосходящий интеллект, она отомстит. С этим все в порядка. В то же время другая часть ее разума знала, что все эти ее планы – чушь. Это подсказка. Часть ее мозга вслушивалась в неуловимое послание. Оно знало, что Клэр перейдет к более прямым действиям. ГОРАЗДО более прямым!
Зазвонил телефон.
– Клэр?
Это был Ролло Дернинг. Клэр затошнило, она проглотила подступившую желчь.
– Да, Ролло, – ответила женщина сиропным голосом.
– Я. я думал, как ты там, дорогая? Как ты, после этой ночи?
– Ну. А как я должна себя чувствовать? Все болит, ноет, я вся в синяках, вымотана.
– И я, дорогая. Я вел себя несколько дико, кажется. Да и ты тоже. Это ведь от любви, наверное, да?
Клэр сжала кулак так, что ногти вонзились в ладонь до крови.
– От страсти, наверное? – предположила она осторожно.
– Это было безумие! Знаешь, Клэр, я звонил, и у меня кружилась голова. Я утром еле двигался. И все из–за тебя. Ты, это была фантастика! Клэр?
– Да, Ролло? – Пальцы ее босых ног калечили волокна ковра.
– Какие у тебя планы на утро? Или на день?
– Сейчас уже почти полдень. Утром я принимала горячую ванну и все время о тебе думала, Ролло.
– Ты такой лапусик. Может, встретимся?
– Это идея. А скажи, Ролло, чем ты сейчас занят?
– Да так, валяюсь в халате и вспоминаю прошлую ночь.
– Я то же самое – не считая халата. Я совершенно голая.
– Ах, Клэр. – Ролло потерял голос.
– Ты, наверное, тоже весь в синяках и царапинах, а, Ролло?
– Ага. Болит, зараза. Но было ради чего.
– Значит, ты бы хотел, чтобы за тобой поухаживала сестричка, а?
– Ты будешь сестричкой? Тогда все, что пропишешь.
– Ладно. У меня есть антисептик, кое–какая мазь и все такое. Только в себя приду. Ты ничего не делай, я сейчас спущусь, у меня для тебя особый рецепт.
Клэр высыпала в раковину содержимое аптечки. Она взяла с собой мазь и тюбик алоэ с эвкалиптом.
Войдя в спальню, она пододвинула стул так, чтобы дотянуться до верхней полки стенного шкафа. Там хранились вещи, которые выдали Клэр в доме престарелых после смерти ее отца.
Проснулись воспоминания. Отец ее был глупым стариком. Ему бы быть священником. Все наставлял дочь насчет любви, понимания, «жизни для других». Само понятие счастья было ему ненавистно. Он просто сам не умел быть счатливым. У него никогда ничего не было. Он ДОЛЖЕН был быть несчастным. Неприятностей у него в жизни было достаточно. Мученик. До последних дней жертвовал собой ради мамы.
У мамы было слабое сердце. Отец ждал ее приказаний как услужливый раб. Мама ослепла. Отец делал для нее все. Горе само ищет мучеников. У отца тоже начало ухудшаться зрение. Старый идиот скрывал это от мамы, боялся волновать жену. Разыгрывал изощренные спектакли. Тайно слушал радио, например, когда она спала, чтобы потом изображать чтение газет вслух. Отец полностью ослеп, а мама так и не узнала. Все закончилось курьезом. Мама всегда говорила мало: злилась на свою несчастливую судьбу. Иногда она не разговаривала с отцом неделями. Последний раз – целый месяц. Отец же продолжал ей что–нибудь рассказывать, например, комментировал сценки, происходящие за окном их дешевой квартирки, сценки, которые сам видеть не мог. Нянечка рассказывала Клэр, что последний месяц он кормил маму, полусидящую, обложенную провонявшими подушками, вслепую, с ложечки, жидкой тюрькой. В конце концов старик выронил где–то ключ от квартиры и найти его уже не смог. В панике он обратился за помощью к соседям.
