Колдун из Салема - Хольбайн Вольфганг (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
На мгновение ее охватила паника, но она взяла себя в руки и сжала кулачки, причем так крепко, что ногти больно впились в ладони.
— Чарльз, — прошептала она. — Я хочу уйти отсюда.
Чарльз остановился и, медленно повернувшись, посмотрел на нее. Его лицо было серьезным, и Дженни показалось, что в глазах Чарльза мечутся искорки страха.
— Я хочу уйти отсюда, — сказала она еще раз, уже громче. — Пожалуйста, Чарльз. Лучше уж мы переночуем в лесу, чем в этом доме.
Шепот становился все громче. Кто-то тихонько засмеялся, словно в радостном предвкушении. Уголки рта у Чарльза вздрогнули, а свеча в его руке начала трястись, в результате чего на стенах замельтешили, словно борясь друг с другом, проворные тени и отбрасываемые пламенем свечи дрожащие световые блики. Казалось, что тени начали приближаться и окружать Чарльза и Дженни…
— Пожалуйста, — сказала она еще раз. — Я… я не останусь здесь.
Чарльз кивнул. Кивок получился слишком уж резким, на лбу у Чарльза блестел пот, хотя здесь было довольно прохладно. И тут Дженни поняла, что он тоже слышит то, что слышится ей. Голоса и шаги не были только плодом ее воображения.
— Ты… права, — сдержанно сказал он. — Может, нам удастся найти другое место, можно будет переноче…
Он так и не договорил. Шепот голосов утих, смех прекратился, а тени, отшатнувшись от Чарльза и Дженни, прекратили сновать туда-сюда и образовали одно большое непроницаемое кольцо вокруг них. Вдруг стало тихо, необычайно тихо.
Но только лишь на миг.
Затем тишину разорвал пронзительный скрипучий звук, словно открылась дверь на проржавевших петлях…
Дженни резко обернулась. Ее глаза расширились от ужаса: она увидела, что двери позади них начали открываться одна за другой.
Поначалу возле дверей она ничего не могла разглядеть — ничего, кроме теней и бестелесных призрачных видений, которые, казалось, прятались за дверьми и украдкой выглядывали из-за них. Затем они стали приближаться к ней, бесшумно, крадучись, но неудержимо.
И лишь когда Дженни разобрала, чтобезмолвно движется к ним по галерее, она закричала.
— Ты сказал «Салем»?
Говард не сразу отреагировал на мой вопрос. Последние два с половиной часа он сидел, чуть прикрыв глаза, на своем месте у окна, не издавая ни звука, кроме разве что редких вздохов, и, так же как я и Рольф, терпеливо ждал, когда же пассажиры, севшие в Карлайле, наконец-то доедут до своей станции и оставят их одних. Говард купил билеты на все места в этом купе, чтобы нам никто не мешал разговаривать в пути, но все вагоны оказались переполненными, и проводник на высказанные Говардом претензии заявил, равнодушно пожав плечами, что он не может везти пассажиров в угольном вагоне. В общем-то, он был прав.
Нашими спутниками оказались мужчина и две женщины (судя по их разговорам, это были мать с дочерью и муж дочери), довольно приятные люди, которые сами чувствовали, что они тут явно лишние. Мне они были вполне симпатичны. Но разговаривать в присутствии посторонних о колдуньях, магах и доисторических гигантах было как-то не с руки…
— Что? — переспросил Говард.
Я повторил вопрос.
— Салем, — сказал я. — Когда мы вчера вечером разговаривали с… Присциллой, ты упомянул Салем.
Говард, должно быть, заметил, что я запнулся, но не подал и виду. Как я ни старался, все же никак не мог выбросить из головы то, что произошло. Да и как об этом можно было не думать? Ведь я все еще любил Присциллу, и даже больше, чем раньше.
— Да, я упомянул Салем, — ответил он и откинулся на сиденье, как будто собрался вздремнуть.
Уже не первый раз я ловил его на слове. И уже не первый раз он либо вообще ничего не отвечал на мои вопросы, либо отвечал весьма уклончиво. Я решил, что на этот раз ему не удастся отделаться от меня отговорками. Его слова могли означать только то, что…
Я отогнал навязчивые мысли и посмотрел Говарду прямо в глаза. Он улыбнулся, с трудом подавил зевоту и стал смотреть на мелькавшие за окном виды. Поезд мчался на полной скорости по прямому как стрела, отрезку пути, и пейзажи за окном менялись один за другим. Менее чем через два часа мы должны были прибыть в Глазго. Оттуда — по словам Говарда, соизволившего пояснить мне хотя бы это, — нам придется ехать гужевым транспортом, и он уже распорядился, отбив телеграмму, чтобы карета ждала нас у вокзала. Как только мы прибудем в город, Говард наверняка найдет тысячу причин для того, чтобы не отвечать на мои вопросы.
— Ну и? — спросил я.
Говард посмотрел на меня с нескрываемым недовольством. Его, несомненно, раздражала та настойчивость, с которой я добивался от него ответа.
— Что «ну и»? — переспросил он.
— Я хотел бы знать, что означали твои слова, — сказал я негромко, но настойчиво.
Надо отметить, что в наших отношениях кое-что изменилось. Раньше, в предыдущие два дня, он опекал меня, как заботливый друг, а теперь…
Я даже не мог выразить это ощущение словами. Это не было ни враждебностью, ни даже недоверием. Но между нами все-таки возникло какое-то напряжение. Он о чем-то умалчивал, и я это чувствовал.
Говард вздохнул, покачал головой и заерзал на неудобном сиденье.
— Ты переживаешь о Присцилле, — сказал он. — Это мне вполне понятно, парень. Но среди друзей Грэя ей будет лучше, чем где бы то ни было. Они обладают достаточным опытом в подобных делах, можешь мне поверить. Если и есть кто-то, кто может сделать из нее нормального человека, так это они.
— Нормального человека? — я с трудом подавил в своем голосе гнев. — Ты говоришь о ней, как будто она — одержимая.
Говард серьезно посмотрел на меня.
— Так оно и есть, — сказал он тихо. — Не в том смысле, как это обычно понимают: она не сумасшедшая и не слабоумная. Но в ее сознании есть определенные искажения, — он постучал пальцем по виску. — Присцилла имела дело с такими силами, до которых она еще не доросла, Роберт. Она, в общем-то, не такой уж плохой человек. Когда-то она даже вполне заслуживала того, чтобы быть любимой. И потребуется очень много времени и терпения, чтобы снова сделать из нее такого человека, каким она была раньше.
— В Салеме, — добавил я.
Взгляд Говарда помрачнел.
— Прошу тебя, Роберт, — сказал он тихо. — Не начинай…
— Ты о чем-то умалчиваешь, — перебил я его.
Рольф, который все это время сидел возле Говарда молча, с закрытыми глазами, и делал вид, что спит — правда, с моей точки зрения, у него получалось это не очень убедительно — медленно открыл левый глаз и посмотрел на меня.
— Ты умалчиваешь об очень многом, — сказал я резким, почти агрессивным тоном. — Ты не говоришь мне ни того, куда вы дели Присциллу, ни того, что с ней там произойдет.
— Потому что я сам этого не знаю, — возразил Говард. — И Грэй этого не знает, да и слава богу. Так будет даже лучше и для нашей, и для ее безопасности. Люди, с которыми мы сотрудничаем, очень осмотрительны. Но и они, в свою очередь, не знают, кто мы такие. Все дело в том, что у нас есть могущественные враги, и мы должны считаться с тем, что кто-то из нас может попасть к ним в руки. И тогда то, чего он не знает, он, соответственно, и не сможет им рассказать, — он улыбнулся. — Это старинный метод, который, например, используется в шпионских кругах, чтобы…
— Не заговаривай мне зубы, — перебил его я. — Что означали те твои слова? Салем был разрушен более ста лет назад, и Присцилла…
— Лисса, — спокойно сказал Говард. — Ее настоящее имя — Лисса.
— Это ничего не меняет в истории Салема, который был разрушен более ста лет назад.
— Все было не так, — пробормотал Рольф.
Я с удивлением посмотрел на него. Рольф зевнул, не потрудившись даже прикрыть рот рукой, почесал пальцами свой небритый подбородок и посмотрел слезящимися глазами на меня. Его бульдожье лицо, как ни странно, казалось заспанным.
— Рольф прав, — тут же сказал Говард, как-то даже слишком поспешно. — Салем не был полностью разрушен, как полагает большинство людей, имеющих к этой истории хоть какое-то отношение. В этом селении был устроен погром, в результате которого погибли десятки людей, но сам поселок существует и по сей день. Я был там несколько лет назад. Там я и встретился с Лиссой, то есть Присциллой.
