Ночной мир - Вилсон (Уилсон) Фрэнсис Пол (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗

Путешественники

Из теленовостей:

"Для тех, кто еще не слышал, сообщаем, что мы с вами стали свидетелями глобального краха рынка ценных бумаг во всем мире. Биржа Никкей развалилась. Повсюду – в Гонконге, Европе, включая Лондон, курсы ценных бумаг находятся в состоянии свободного падения. Нет никаких оснований ожидать, что Нью-йоркская биржа, после открытия торгов сегодня утром, окажется в более благоприятной ситуации. Мы переживаем величайший финансовый катаклизм в истории.

Но с драгоценными металлами положение совершенно иное. В Гонконге в самом начале торгов на золото установилась цена 1251 доллар за унцию и впоследствии резко пошла вверх, превысив все мыслимые пределы. Невиданно высокая цена на серебро – 80 долларов за унцию, – зафиксированная в самом начале, продолжает расти. Похоже, никакая цена на эти металлы не может теперь показаться высокой".

Манхэттен

Хэнк внезапно проснулся. Его разбудил шум в ванной. Звук бьющегося стекла. Жуки – в основном копьеголовые, бились об окна, стараясь выломать рамы. Они ворвались бы в квартиру и съели Хэнка живьем, если бы не решетка на окнах. Он слышал, как они безуспешно пытались сокрушить железные прутья, а потом улетели прочь в поисках кровавой добычи.

Раньше ни одна ночь не казалась Хэнку долгой. Он клал голову на подушку и не успевал опомниться, как из будильника встроенного в радио, уже гремела по спальне мелодия «Имус по утрам».

Теперь ночи тянулись невыносимо долго. Сначала его, измученного, сморил сон, когда он сложил коробки у двери, и теперь он попытался заснуть снова, с головой укутавшись одеялом. Несколько раз за ночь до него доносились крики из соседних квартир и топот в коридоре. Какая-то женщина барабанила в его дверь, крича, что жуки влетели в коридор, и умоляла впустить ее. Первым побуждением Хэнка было откликнуться на ее просьбу – он уже потянулся было к заслонке, – но затем подумал, что это, возможно, ловушка, что кто-то выследил его, когда он делал запасы, и теперь обманным путем хочет проникнуть в квартиру. Поэтому он замер на месте, зажав ладонями уши и прикусив губу, ожидая, пока женщина уйдет. Внезапно он услышал душераздирающий крик и отнял ладони от ушей. Никто больше не кричал, доносились только мычание и булькающие всхлипы, от которых кровь стыла в жилах, потом что-то стукнуло об пол и наступила тишина.

Потрясенный Хэнк уже собирался ползком добраться до одеяла, когда увидел, что через дверь просачивается кровь и собирается в лужицу у порога. Сдерживая позывы на рвоту, он побежал в ванную.

Чуть позже, очистив желудок, Хэнк сварил себе кофе и включил телевизор, сделав самый тихий звук. Изображение на экране прыгало, но не пропадало совсем. А на этот случай у него был припасен переносной телевизор на батарейках. В передачах не было ничего, кроме выступлений проповедников и новостей, сообщающих об очередных катастрофах.

Президент ввел чрезвычайное положение в стране, но армия оказалась малоэффективной в борьбе с противником на столько многочисленным и настолько перемешанным населением, которое она была призвана защищать. Те, у кого были жены, дети, родители, остались дома, чтобы защищать своих близких. Оставшихся катастрофически не хватало. Потому что на месте каждой дыры, которую уничтожали взрывчаткой, – в том случае, если применение взрывчатки было безопасно, – появлялись две новых. Люди быстро теряли веру в то, что правительство способно контролировать ситуацию. Весь социальный организм разваливался.

Выпуски новостей еще больше укрепили Хэнка в мысли с первыми лучами солнца уехать из города. В самом деле, зачем ждать, пока окончательно рассветет? Небо светлеет. И эти твари уже должны быть на пути к трещине. Пожалуй, можно начинать загрузку фургона.

Первая часть клади уже была приготовлена и лежала на ручной тележке. Хэнк отодвинул заслонку и осторожно выглянул в коридор.

Слева, около лифта, кто-то неподвижно лежал, повернутый набок. Поблизости никого не было. Хэнк вышел в коридор, запер за собой дверь, потом торопливо спустился к лифту, следуя за засохшим ручейком крови, тянущимся от его двери к мертвому телу.

Лишь с трудом можно было определить, что это женщина. Хэнк заставил себя посмотреть на нее, но узнать не смог. Тело было сморщенное, усохшее и совершенно бескровное, изгрызенная кожа висела клочьями. Он тут же заглушил голос совести, говоря себе, что не должен был открывать ночью дверь, иначе мог бы сейчас оказаться мертвым, как и эта женщина. Он твердил себе это, пока стоял в ожидании лифта, повернувшись к трупу спиной.

Хэнк вздрогнул, услышав жужжание, доносившееся слева, с другого конца коридора. Обе лампочки на потолке были разбиты, и в коридоре было темно. Он не смог ничего разглядеть, но хорошо знал этот звук. Крылья. Сдвоенные драконовы крылья. Он не раз слышал этот звук за прошедшие ночи. И тут послышался другой звук – щелканье челюстей, какое издают насекомые с осиным туловищем.

Ужас схватил его за горло железной рукой. Слишком рано! Он слишком рано покинул свою квартиру!

Первым побуждением было бежать обратно, но, представив, как он стоит у запертой двери, шаря по карманам в поисках ключа, а тем временем одно из насекомых вцепляется ему в горло, Хэнк остался на месте, продолжая отчаянно нажимать на кнопки «вверх», «вниз», только бы вызвать лифт.

Жужжание становилось все более громким и злобным, раздавалось все ближе. Потом он увидел, как жук летит по коридору, на высоте футов пяти прямо на него. Застыв от страха, подавляя крик, Хэнк наблюдал за его приближением.

В этот момент он услышал, как открылись двери лифта. Хэнк вскочил в кабину, затащил за собой тележку и нажал кнопку закрытия дверей. Насекомое бросилось было на него, но опоздало. Оно врезалось в край двери и упало на пол с поврежденным крылом. Оно билось на полу, металось, отделенное от Хэнка пространством шириной в напольный ковер, пока тот лихорадочно нажимал кнопку первого этажа. Когда двери почти закрылись, насекомое расправило крыло и снова попыталось влететь в кабину. Хэнк пригнулся, но двери сомкнулись раньше, чем жук успел до них долететь.