Прикосновение - Вилсон (Уилсон) Фрэнсис Пол (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
— Перестаньте. — Ее голос звучал глуше обычного.
— Что перестать? — Он все еще держал ее в объятиях, но она уже отстранилась от него.
— Перестаньте!
— Сильвия, я не знаю...
— Ты знаешь и не делай вид, будто не знаешь!
Она ударила его в грудь кулаком — сначала правым, потом левым, а затем принялась наносить удары обеими руками.
— Ты не можешь так поступить со мной! Это не должно случиться снова! Я не могу! Я не могу! Не могу!
Алан прижал ее к себе, пытаясь утешить и в то же время защитить себя от ударов.
— Сильвия! Что с тобой?
Какое-то время она отчаянно пыталась бороться с ним, но очень скоро обмякла у него в руках. Раздались рыдания.
— Не делай этого! — крикнула она еще раз.
— Не делать чего? — Алан был ошеломлен и потрясен этим взрывом чувств.
— Не делай так, чтобы я нуждалась в тебе и зависела от тебя. Я не смогу еще раз пройти через это. Я не могу потерять еще одного дорогого мне человека. Я не могу!
Теперь он все понял и еще теснее сжал свои объятия.
— Я никуда не ухожу.
— Грег тоже так говорил.
— Никто не может дать гарантии, что трагедия не повторится.
— Может быть, и так. Но мне иногда кажется, что ты играешь со смертью.
— Мне кажется, что сегодня я получил большой урок.
— Тебя могли убить.
— Но я жив и я здесь. И я хочу быть с тобой, Сильвия. Если ты позволишь, я останусь здесь — на сегодняшнюю ночь и на все последующие ночи. Но на сегодняшнюю ночь — в особенности.
После длительного молчания она высвободила свои руки и обвила их вокруг его шеи.
— В особенности на сегодняшнюю ночь? — спросила она тихонько.
— Да. Я уже не смогу вернуться в прошлое.
Он терпеливо переждал еще одну продолжительную паузу. Наконец Сильвия подняла лицо.
— И я тоже.
Он поцеловал ее. Она ответила ему тем же, а затем закинула руки ему за шею. Алан прижал ее к себе, чувствуя, как в нем разгорается то прежнее чувство, которое так долго спало в нем — настолько долго, что он уже и забыл о его существовании. Он распахнул ее халат, она расстегнула рубашку у него натруди, и их горячие тела соприкоснулись. Вскоре одежда была сброшена на пол, и Алан повел Сильвию к дивану, поглаживая пальцами ее тело, целуя его. Наконец-то они вместе, тесно прижавшись друг к другу, время от времени озаряемые вспышками молнии...
— Боже! Так вот каково это! — промолвил он, когда они отдышались и, обнявшись, улеглись рядом.
— Ты хочешь сказать, что у тебя этого так давно не было, что ты все успел позабыть? — спросила, смеясь, Сильвия.
Ей показалось, что он улыбается в темноте.
— Да. Мне кажется, прошла вечность с тех пор, когда я в последний раз испытывал нечто подобное. Я так долго ограничивался одними только движениями, что совершенно забыл, что такое страсть. Я имею в виду настоящую страсть. Это великолепно! Это похоже на очищение — как будто тебя пропустили через стиральную машину и повесили сохнуть.
Гроза на улице давно утихла. Молнии еще вспыхивали, но уже не так ярко, и интервалы между молнией и громом становились все более продолжительными.
Алан встал и подошел к окну. Ему нравилась гроза.
— Знаешь, ты вторая женщина, с которой я занимался любовью.
Сильвия была поражена:
— Неужели?
— Да.
— Но у тебя ведь было много возможностей.
— Я думаю, да. Во всяком случае, было немало предложений. Я не знаю, какие из них были серьезными. — Она заметила, как его голова повернулась в ее сторону. — Только одна из претенденток по-настоящему привлекала меня.
— И ты все же не сблизился с ней.
— Но не потому, что она недостаточно привлекала меня.
— А потому, что ты был женат.
— Да. Я был верным мужем. Который, впрочем, изменял ежедневно.
Это высказывание удивило Сильвию.
— Я тебя не понимаю.
— Моей вечной любовницей была врачебная практика, — ответил он тихим голосом, как будто разговаривая сам с собой. — Она и была моей первой любовью. Джинни пришлось довольствоваться тем, что осталось. Для того чтобы быть таким мужем, который ей нужен, я не должен был стать таким врачом, каким мне хотелось бы. И я сделал выбор. Хотя и бессознательно. Раньше я никогда этого не понимал. Но теперь, когда нет Джинни и нет врачебной практики, все стало для меня ясным как Божий день. Слишком часто мои мысли блуждали вдали от семейного очага. Я обманывал Джинни каждый день и каждый час.
«Не хочет ли он отпугнуть меня?» — подумала Сильвия.
— И теперь, когда все это исчезло, я чувствую, что свободен для того, чтобы быть с тобой, и сейчас это самое главное для меня.
Услышав эти слова, Сильвия почувствовала, что ее вновь захлестнуло прежнее чувство.
— Иди сюда, — прошептала она, но Алан не расслышал. Тогда она решила дать ему выговориться, понимая, что это ему необходимо. Кроме того, ей и самой было интересно услышать то, что он хочет сказать.
— Я говорю то, что чувствую. Я уже не помню, когда я в последний раз открывался перед кем бы то ни было. Долгое время я чувствовал себя потерянным. С детских лет я хотел стать врачом. И знаешь почему? Ради денег и престижа.
— Я не верю этому!
— По правде сказать, сначала я хотел стать рок-звездой, но быстро обнаружил, что у меня нет музыкальных способностей. Тогда я остановил свой выбор на медицине. — Алан рассмеялся. — Нет, серьезно — что меня привлекало, так это деньги и престиж. Именно это было важнее всего для парня из Бруклина во время учебы.
— Что же изменило твои убеждения?
— Сущая малость. Не то чтобы я вдруг отверг все материальные блага и сменил их на рубище и прах. Просто время шло, и я менялся. Это случилось в начале моей врачебной практики, когда я впервые встретился с пациентами и осознал, что передо мной не просто истории болезни, а живые люди. Так или иначе, я достиг и той и другой цели: престиж пришел сам собой, когда я получил степень доктора медицины, а вместе с ним пришли и деньги. Как говорил нам один из наших преподавателей: «Заботьтесь о своих пациентах, и вам не придется беспокоиться о бухгалтерии». Он оказался прав.
Итак, я решил, что стану самым лучшим врачом в мире. А когда я занялся врачебной практикой, моей повседневной заботой стало стремление быть первоклассным врачом. Но теперь я вообще никакой не врач. Я всего лишь инструмент. Я превратился в нечто вроде естественной лечебной машины. Может быть, настало время положить всему этому конец. — Он вновь рассмеялся. — Знаешь, мы с Тони решили, что когда юридические джунгли окажутся чересчур непроходимыми и политики добьются того, что потребуется двадцать минут возни с бумагами на каждые десять минут общения с пациентом, мы бросим все это к чертям и откроем пиццерию. — Он наконец отвернулся от окна. — Да, кстати, о пицце, я проголодался. Нет ли у вас чего-нибудь поесть, мадам?
