Алые Евангелия (ЛП) - Баркер Клайв (книги онлайн полностью бесплатно TXT, FB2) 📗

И он сыграл во всем этом не последнюю роль. Если бы не его амбиции, не пришлось бы подниматься на борьбу супротив Люцифера. А не очнись Люцифер от смертного сна, и небо было бы по-прежнему на месте. Так что эта тишина, эта смерть — его рук дело. Именно то, чего, по его размышлениям, он хотел с самого начала.

7

Кэз закончил упаковывать вещи Гарри и убыл позаботиться о Дейле. Ожидая возвращения друга, Гарри сидел у приоткрытого окна и прислушивался к изменениям в потоке машин при смене огней светофора на перекрестке. Послеобеденное время приближалось к ужину; участок голубого неба, видневшийся между зданиями, неуклонно темнел. Сейчас движение станет еще более интенсивным, так как поток пополнится людьми, направляющимися домой или на ужин, пока их головы продолжают гудеть от информации, принесенной днем текущим. Конечно, работа могла быть занозой в заднице, но у нее была цель, а что есть жизнь, любая жизнь, его жизнь, без цели?

— Ничто…, — пробормотал он самому себе и, откупорив виски, возвращенное Кэзом перед уходом, поднес бутылку к губам. В этот миг в уголке его глаза появился проблеск света. Он опустил бутылку, его сердце вдруг забилось быстрее обычного. Он что-то увидел. Все-таки, он не лишился зрения!

Очень медленно, чтобы не нарушить процесс исцеления, происходящий в его голове, он повернулся к чему-то, пробившемуся сквозь слепоту. Тогда-то он и увидел ее.

— Норма?

— Привет, Гарри.

Она выглядела здоровой, больше похожей на ту Норму Пейн, которую Гарри впервые повстречал столько лет назад. Ее тело не было иллюзорным, как у какого-нибудь дешевого голливудского призрака. Она была абсолютно материальна. Он видел ее и только ее — тело, обрамленное тьмой.

— Я вижу тебя. Иисусе, я вижу тебя. Я всегда пыталась представить, какими ты видишь призраков, но у меня даже близко не лежало. О, Норма, не могу поверить, что ты здесь.

— И я рада тебя видеть, Гарри. Я скучала по тебе.

— Мы можем… то есть… я могу тебя обнять?

— Боюсь, что нет. Но мы можем присесть здесь и разговаривать, сколько твоей душе угодно. У меня нет комендантского часа. Я могу приходить и уходить, когда захочу.

— Приходить откуда и уходить куда?

— Это касается только меня и… Зодчего моего Нового Места Жительства. Просто знай, что мне очень комфортно там. И поверьте, этого стоило ждать. Но я должна была вернуться и увидеть тебя, Гарри. Мне так тебя не хватает. И у меня есть несколько советов, которыми хочу поделиться. Что стоит и не стоит делать при общении с недавно усопшими. Я полагала, что умру от естественных причин в сто один год. Именно столько лет было моей маме, когда она умерла. И моей бабушке тоже. Поэтому я была чертовски уверена, что со мной будет также, а к тому времени я научу тебя всему, что знаю о том, как, ну, знаешь, убеждать мертвых уйти в лучший мир. И ты просто бы сменил меня на посту.

— Подожди…

— Не можешь сдержать свое волнение, верно? Примешься спасать людей, слишком неожиданно отправленных в Загробный мир. Гарри, они полубезумными бродят вокруг, пытаясь понять, что, во имя Господа нашего, им теперь делать. И, отличная новость, ты — их единственная надежда!

— Притормози. Я не…

— У тебя определенно предостаточно офисов на любой вкус, — сказала она. — Из многих открывается панорамный вид на город.

— Ага, но откуда, черт возьми, взялось столько денег?

— За все эти годы я получила кучу денег, Гарри. Все от родственников померших людей, которым я помогла. Они узнавали, что я сделала для членов их семей, и хотели отблагодарить меня. Я все оставила тебе.

— Я знаю. И это было слишком щедро, Норма…

Щедрость тут ни при чем. Я дала их тебе, чтобы ты мог позволить себе заниматься нужными делами. Не заставляй меня забрать их обратно. Я это могу, ты знаешь.

— Возможно, придется. Не уверен, что смогу выполнить твою просьбу.

— Ты снова жалеешь себя из-за чуточки темноты в своей жизни? Я слышала твой разговор с Кэзом. Он прав. Предаваться грустным размышлениям? Это вредно для здоровья. Не заставляй меня читать тебе лекции из загробья. И так предостаточно уже навтуляла.

Гарри улыбнулся. — Боже, как мне этого не хватало. Слепота тут ни при чем, Норма. Тебя послушать — все просто. Но ты гораздо сильнее меня. Как заблудшая душа может помочь прочим заблудшим?

На устах Норм заиграла улыбка, осветившая комнату.

— Кто справится лучше? — спросила она. — А пока ты обдумываешь это, открой жалюзи и посмотри вниз.

— Когда я открою это окно, я увижу то, что ты видела каждый день своей незрячей жизни, не так ли?

— Может быть, — ответила она, улыбаясь.

Гарри развернулся в кресле, встал и потянулся неуверенными пальцами к коварно перепутанным шнурам старомодных горизонтальных жалюзи, которые было почти невозможно открыть и раньше, даже прибегнув к помощи зрячих глаз. Сегодняшний день не стал исключением. Гарри перестал дергать за шнуры и потянулся вниз, чтобы поднять жалюзи рукой. Осуществив задуманное, он посмотрел на улицу внизу, как попросила Норма, и понял, что уже ничто и никогда не будет как прежде. Казалось, что пол под его ногами разверзся, и он упал на десять этажей вниз в мгновение ока.

— Они повсюду, — воскликнул он.

ЭПИЛОГ

Prima Facie[41]

1

Люцифер пришел в мир с безошибочным пониманием того, где проложены линии власти и какой из них лучше всего следовать, если он хочет проникнуть в сердце человеческой истории тем же путем, которым он так часто пользовался в былые времена. Линии сошлись в городе Уэлком[42], штат Аризона, где он задержался на два дня, чтобы присутствовать на суде над человеком, убившим нескольких детей в окрестностях и полакомившимся их плотью.

В этом представлении не было ничего нового: родители погибших детей сидели в суде, изливая бессловесную ярость на убийцу; безумец искал убежища в своем безумии; а у здания суда демонстранты подвешивали самодельные петли на ветви платанов, росших на площади. Когда Люцифер убедился, что для него здесь ничего нет, он незаметно проскочил сквозь толпу, разок остановившись, чтобы посмотреть на пахчущие деревья, ветви которых скрипели под порывистым ветром, уносящим ранние плоды умирания осени.

Затем он снова двинулся в путь, следуя за потоком энергии, просачивающимся из-под земли. Он уже знал, какой город ожидает его в конце путешествия. Он много раз видел его название в газетах, выхваченных из мусорных баков или из-под руки какого-нибудь человеческого существа. Нью-Йорк, назывался он, и все, что он читал о нем, заставляло думать, что это величайший город известного мира, где он мог бы задержаться на некоторое время и изведать, стоящие на пороге времена. Большие расстояния он преодолел пешком, потому что линия не проходила вблизи от шоссе. Но когда такое случалось, ему никогда не приходилось ждать попутку подолгу. Находясь еще в трехстах милях от пункта назначения, его подобрала женщина, ехавшая в одиночестве. Она сказала, что ее зовут Алиса Морроу[43]. Они немного поболтали, ни о чем существенном, а затем погрузились в молчание. Прошло десять минут. Потом Алиса поделилась: — Когда я была маленькой, у меня был ночник, который я держала рядом с кроватью, чтобы бабай меня не схватил. Ваши глаза источают тот самый свет. Клянусь.

На одну ночь они остановились в мотеле, и Алиса заплатила за его комнату и еду. Он ел пиццу. Впоследствии, он больше никогда ничего не ел. На ночь он лег обнаженным в кровать и стал ждать ее. Она пришла не сразу, однако, постучала в его дверь через два часа и что-то сказала о желании увидеть его глаза в темноте. До рассвета у него с Алисой было шесть половых контактов, а к пятому она уже влюбилась в него. В середине следующего дня она спросила его, есть ли ему где остановиться в Нью-Йорке, и когда он ответил, что нет, она выглядела абсолютно счастливой, как будто это подтверждало правильность испытываемого ею чувства.