Царь Кровь - Кларк Саймон (книги без сокращений .txt) 📗
Кейт подняла глаза от пиццы.
– А теперь среда изменилась...
– А теперь среда изменилась, и мы обнаружили – к своей радости, к своей безмерной радости, – что оказались в своей тарелке. Мы ощущаем свою целостность. Эта среда нам подходит. Мы функционируем как люди, мы больше не ощущаем себя рыбой, вытащенной из воды.
– И вы наследуете землю?
– Я этого не говорил, мистер Кеннеди, и вы это знаете, –благожелательно ответил Иисус. – Но этот новый мир нам более приятен, чем был старый.
Я осушил бокал. Внимательный тощий тип тут же наклонился и наполнил его снова.
– Сегодняшний вид гостеприимства мне определенно нравится больше, чем тот, что был вчера.
– Я могу только еще раз принести свои извинения.
Я наклонился вперед, переплетя на столе пальцы.
– Очевидно, что провизия на складе на острове принадлежит вам. Поэтому единственное, чего мы хотим – вернуться домой и сообщить нашей группе, что надо искать другой источник пищи.
– У вас хватит еды на ближайшее время?
– Сможем обойтись.
Это была ложь. Через неделю кончатся консервы. Мой брат Стивен, Дин, малышка Ли и все остальные сядут на одну картошку. И она тоже скоро кончится. И что тогда? Голодать? Бросать монету, кому первому идти в котел?
Кейт сказала мне, что остров, на который мы приземлились и который назвали в честь Спарки, в десяти минутах хода лодки. Я начал обмозговывать идею попросить, чтобы нас туда отвезли. Говард прилетит завтра утром. Если он не найдет нас с Кейт, то решит, что мы погибли, что здесь слишком опасно, чтобы долго болтаться. Он полетит обратно на Фаунтен-Мур и больше не вернется – трудно будет поставить это ему в вину. А мы останемся здесь с Иисусом и его веселыми ребятами.
Пока Иисус рассказывал Кейт о жизни в Парадизе (так они называли свой остров), я выглянул в окно. Дети играли на улице в футбол. Малышка с виду не старше Ли тащила кукольную коляску. На натянутых в садах лесках висела яркая одежда. С фонарных столбов свисали желтые и оранжевые ленты – увеличенные версии тех, которыми украшало себя племя Иисуса. Вдали пророкотал гром.
Как и говорил этот человек, они построили себе уютное гнездышко в торчащем из воды бывшем жилом пригороде Лондона. Но я помнил надписи на стене подвала. И я помнил, что Ковбой, Теско, Дебил и вся шайка рвались с нами сделать. По всем правилам нам с Кейт уже полагалось бы плыть по реке в виде объеденных крысами трупов, а мы сидим тут с Иисусом, жуем пиццу, пьем дорогие вина. Что же случилось?
Вот что мне хотелось знать. Подозрение металось у меня внутри, как пес, унюхавший что-то в кустах. Что переменилось?
Сторожевой пес Подозрение нюхал воздух и чуял крысу. Эта вежливая беседа наверняка к чему-то клонится. И я решил выяснить, к чему же именно.
– Иисус, несколько часов назад твои люди тщательно искали самый впечатляющий способ нас убить. Почему они передумали?
– Рик! – Кейт бросила на меня предостерегающий взгляд.
– Нет, Кейт. Я должен знать.
Иисус огладил бороду.
– Эти люди пережили Ад. Удивительно ли, что они время от времени сходят с ума?
– Мне кажется очевидным, что если во вторник тебя подвергают смертным мукам, а в среду подают пиццу, то это означает фундаментальное – ладно, чертовски странное изменение отношения.
– Рик... – начала Кейт.
Но я напирал. Письмена на стене подвала от людей, убитых этими безумцами, резали мне кожу, как терновые иглы. Может, я плохо подумал, может, за эти вопросы меня убьют. Но я был готов на все, чтобы получить ответы.
– Рик, – спокойно заговорил Иисус. – Мир теперь стал другим. И люди стали другими.
– Но факт в том, что вы передумали. Почему? Я делаю вывод, что у нас есть что-то, что нужно вам. Что это – я не могу себе представить. Точно не рецепт шоколадных печений моей матушки.
– Ты не любишь держать кота в мешке? – Иисус налил мне бокал доверху. – Режешь правду-матку?
– Именно.
– Рик, остынь, а? – взмолилась Кейт.
– Черта с два. Блин, ты видела надписи на стенах подвала? Пятна крови заметила? Эти психи пытали людей десятками, может, сотнями. И пытали до смерти.
Человек, которого называли Иисусом, спросил:
– Ты хочешь, чтобы я стал это отрицать?
– Я хочу знать, что тебе нужно от нас настолько сильно, что ты не дал своим дрессированным психам нас зажарить смеха ради.
Впервые я увидел, как сверкнула злость в карих глазах Иисуса.
– Ладно, о’кей. Хочешь в открытую?
Снова зарокотал отдаленный гром.
– Я весь внимание.
– Как я уже говорил, мир стал другим. Он заставляет и нас быть другими, а потому мы...
– Да-да, эту отеческую проповедь я уже слышал.
– Дай мне закончить. Почему живут браки? Что держит вместе мужчину и женщину?
– Какое это имеет отношение...
– Это имеет самое прямое отношение ко всему, что здесь происходит. Пары остаются вместе по целой пачке причин. Некоторые из причин, которые долго держат вместе двоих, можно назвать. Например: им хорошо в постели, у них есть дети – они любят детей, они хотят быть с ними, и это не дает паре распасться. Может, у них одинаковые увлечения.
– Но вы убивали людей!
– Да, и это помогает, Рик Кеннеди, можешь мне поверить. Если люди вместе переживают такие эмоции и разделяют их с другими, это соединяет крепче любви и кровных уз. Понимаешь, люди, пережившие авиакатастрофы, так потом держатся друг друга, что эта дружба длится годы. То же самое, когда идешь с толпой на концерт, в кино или на футбол. У всех эмоции одни и те же. И чем сильнее общие эмоции, тем крепче они цементируют индивидуальности в целое.
– Но убийство невинных людей?
– “Но убийство невинных людей”, – передразнил он, и глаза его вспыхнули смешанным огнем рвения проповедника и обычной злости. – Но убийство невинных людей? Смотрите на вещи реально, Кеннеди. Мир изменился. Надо адаптироваться к этим изменениям – или погибнуть.
Кейт потрясла головой, ошеломленная.
– И вы сделали убийство чужаков ритуалом?
– Сделали. И это всегда были чужаки – никогда никто из наших людей.
– И это вас сплотило.
Иисус кивнул.
– Это сплотило нас в тесную общину. Мы горячо преданы друг другу – и все общество горячо лояльно к каждому своему члену. Это нужно нам, чтобы выжить, – преданность нашей новой семье, семье, за которую мы готовы погибнуть.
– И убить тоже.
– А вы? – спросил он, и взгляд его вдруг заострился. – Вы убивали ради своей семьи?
Я вспомнил трех беженцев, которых мы поймали за кражей еды. Черт, мы ничем не лучше других.
Иисус кивнул.
– Убивали. Убей или тебя убьют. И поверьте мне, приходится включать программы в голове, те программы, которые использовали наши предки в доисторические времена. Будь беспощаден. Будь предан своему племени.
– О’кей, – кивнул я. – Я понимаю. Но не одобряю.
– Нам не нужно ваше одобрение, Рик Кеннеди.
– О’кей, мое одобрение вам не нужно. А что нужно?
– Правду?
– Правду, – кивнул я.
– О’кей, Рик Кеннеди. Правда вот в чем: если мы останемся в Лондоне, мы погибнем. И знаешь, что еще?
– Что?
Гром теперь рокотал непрерывно, будто где-то великаны катали бочки.
– Если ваша группа останется на Фаунтен-Мур, ее тоже ждет смерть.
– Вот почему мы должны вернуться и начать поиск провизии.
– Нет, – мрачно улыбнулся он. – Голод – самая простая из ваших проблем.
– Если земля слишком разогреется, мы можем просто уйти, – сказала Кейт.
И снова мрачно улыбнулся Иисус:
– Вы все еще не понимаете, Кейт и Рик, что на самом деле происходит. Вот что... Возьмите бокалы, посмотрим шоу с крыши отеля.
– Шоу? Какое шоу?
– Сначала давайте нальем.
– Какое шоу? – повторил я.
Из тех садистских шоу, где нам сначала планировали роль? Сейчас какого-нибудь беднягу заставят танцевать на битом стекле или еще что-нибудь для укрепления сплоченности группы.
– Идемте за мной. Шоу началось двадцать минут назад.
