Долг крови - Хафф Таня (читать полную версию книги .txt) 📗
Руководство не может позволить ей торчать здесь вечно. Как только мерзкую девку вызовут на службу, я смогу уехать. Почти все готово, так что для беспокойства причин нет. Если она не поддастся панике, никто ни о чем не узнает. Дженнифер Муи нервно царапала пальцами по оконному стеклу. Вон эта девка в своем фургоне, сидит, ногу длинную наружу выставила. Хоть бы грузовик какой проехал, отдавил ей эту ногу ко всем чертям...
В течение всего дня она наблюдала, как Патриция Чейни, пользуясь тем, что в городе не было человека, который бы ее не знал, расспрашивала о чем-то всех жильцов, входящих в дом и выходящих оттуда.
О, это был очень длинный день.
– Патриция, ну сколько можно? – взмолился Брэд, отчаянно растирая слипающиеся глаза. – Всех, кого могли, мы уже расспросили. Сил ведь уже никаких нет!
– Придется подождать еще немного.
Оператор обреченно вздохнул и откинулся на сумки с оборудованием.
– Ты повторяешь это уже целый час.
– Обещаю, что осталось уже недолго. – Она выглянула на улицу. Солнце садилось, окрашивая небо золотым и оранжевым. – До заката досидим – и поедем.
– Зачем нам его ждать? Или на закате должно что-то случиться?
Между двумя ударами сердца перед глазами Патриции Чейни мелькнула серебристая тень.
– Да я и сама не знаю... – ответила она, с трудом разлепив внезапно спекшиеся губы.
– Тогда зачем?..
– Ну что ты пристал? Мог бы уже догадаться, что мне... мне обещали отличный сюжет.
7:43. Селуччи выглянул в окно. В лучах заходящего солнца соседний небоскреб казался отлитым из золота. Дозаката оставалось пять минут. Он еще может все остановить.
Детектив задумчиво потер кожу на локтевом сгибе левой руки со следами уколов в вену.
Четыре минуты.
Время еще есть.
Три.
Дело было даже не в хладнокровном убийстве как минимум двух молодых людей, чьи призраки теперь преследовали Генри. Не в том, что доктор Муи сделала лично с ним, Селуччи.
Нет, она была виновна в куда более страшном преступлении. Она воспользовалась единственным сокровищем этих людей – их надеждой. Ведь больше у них в жизни ничего не было!
Две минуты.
Закон карает за убийство. Но если эти призраки не имеют права карать за убийство надежды, то кто же тогда это право имеет?
7:48. Закат. Детектив внезапно сообразил, где слабое место их плана, однако было уже поздно.
Генри пришлось провести весь день в гардеробной, в шкафу, с головой завернувшись в театральный черный занавес. Чета Пайпер отлично поддавалась внушению, но избавиться от них оказалось не так-то просто. Они обрели наконец своего вампира и никак не желали с ним расставаться. Фицрой еле-еле успел спрятаться от надвигающегося дня, искорежив предварительно ручку двери так, что супруги не смогли бы ее повернуть и войти к нему.
7:48. Заход солнца.
Они были здесь. Их присутствие ощущалось как никогда сильно. Воздух был таким ледяным, что первый вздох дался с большим трудом, а затем создалось впечатление, что и рот, и горло, и легкие покрылись тончайшей ледяной пленкой.
Отвратительно горький привкус желчи во рту. Генри с отвращением сглотнул. Его рука покоилась на выключателе небольшой настольной лампы, которую он принес с собой. От слишком яркого света было бы еще меньше пользы, чем от полной темноты; в ярком свете призраки почти не были бы заметны.
Когда он нажал на выключатель, то смог разглядеть своих старых знакомцев, которые чуть покачивались в воздухе у него в ногах. Вокруг плотной толпой стояли остальные. Сосчитать их было невозможно, они таяли и вновь появлялись – то молодая женщина с порванным уголком рта, то чьи-то страдальческие глаза, глядящие из-под длинной челки... Лица. Тела. Невидимый хор.
Страх.
Он исходил от них, словно дым, и так плотно заполнял пространство, что даже Генри было трудно это вынести.
Доктор Муи отвернулась от окна и всмотрелась в темноту комнаты. Вдруг ей показалось, что она не одна, женщина вздрогнула и резко подняла руку, словно защищаясь от кого-то.
– Надо включить свет.
Но оказалось, что она совершенно не владеет голосом, и ее слова не нарушили молчание в квартире.
Шаг назад. Другой.
Дженнифер Муи спиной уперлась в оконное стекло.
Генри вжимался в угол гардеробной комнаты и даже не помнил, как он там оказался. Комната была полна призраков – колеблющихся, неясных, – и лишь два первых сохраняли узнаваемую форму. Они как будто чего-то ждали.
Но чего?
Его единственным желанием теперь было, чтобы они покинули его. Вампир уже открыл рот, чтобы велеть им убираться, и тут же вспомнил. Им нужен был не он.
– Кто там?
Кто бы эти существа ни были, они приближались.
– Сейф внизу, в левом ящике стола Возьмите деньги и уходите.
Последнее слово соскользнуло с губ Дженнифер Муи визгливым воплем.
Ей показалось, что она просто приросла к полу. Окно за ее спиной зловеще скрипнуло.
Он чувствовал запах ее жизни. Эта женщина была совсем рядом, но ее сердце билось так громко, что он мог бы услышать его стук даже из другого здания, если бы его собственное сердце не заглушало все окружающие звуки.
Я Генри Фицрой, герцог Ричмондский, граф Ноттингемский и рыцарь Гартера. Отец мой был королем, а я несу смерть. Я не боюсь ее.
Как только он почувствовал страх, голод проснулся. Это придало ему силы, и вампир шагнул вперед. Его потемневшие глаза резко сузились.
– Итак, – вопросил он, – вы позволите ей уйти?
Ответ мог быть только один.
Доктор Муи решала вопросы жизни и смерти без особых сантиментов. Ее никогда не мучила совесть, и она никогда не испытывала ни малейшего сожаления. Все чувства женщины были продиктованы ее железной волей и собственной выгодой. Ее мало трогали страдания доноров, когда те начинали понимать, что не об этом мечтали, надеясь распроститься с нищетой и бесприютной жизнью.
Все это Дженнифер Муи совершенно не трогало.
До того самого момента, когда смерть взглянула ей прямо в лицо.
Раздался страшный вой мертвецов, этот ужасный нечеловеческий звук принадлежал тем, кто однажды почувствовал слабую надежду, которой их вскоре лишили, не оставив при этом ничего, даже их единственного богатства – собственной жизни. И ее у них отобрали без малейшего сожаления.
Затылок доктора Муи все сильнее и сильнее вжимался в оконное стекло, пока то не разлетелось вдребезги; перед ее глазами поплыли кровавые круги.
В отчаянии она закрыла глаза, воздух с хрипом вырывался из легких. Удушающее отчаяние покрыло ее, словно слой сырой земли.
Задыхаясь, она упала на колени, не в силах совладать с сильнейшей, неукротимой рвотой, волосы окровавленными спутанными прядями падали ей на лицо.
– Я. Не. Умру. Так. Я... – Не так-то легко расстаться с собственным высокомерием, когда оно давно стало частью твоей жизни. – Жива. А вы – мертвы!
Дженнифер Муи торжествующе подняла голову. Тени зашевелились. И тут она увидела... Ну да, это два последних донора. Тело одного они даже не похоронили. Просто бросили в залив. Второй же и вовсе им не пригодился... А вот и другие...
Они смотрели на нее.
И все они были мертвы.
А потом они закричали. О несправедливости. О воздаянии. О мести.
Заставляя доктора Муи принять смерть, которой она их подвергла.
Прямо на крышу фургона, издав отвратительный чавкающий звук, упало тело женщины. По нему пробежала длинная судорога; еще некоторое время подергивалась одна нога, после чего наступил конец.
А в десяти футах, на счастье не задетая осколками разбитого стекла, белая как снег Патриция Чейни отчаянно вцепилась в руку своего оператора.
