Обычный день - Джексон Ширли (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT, .FB2) 📗

– Я? – Подняла на нее взгляд миссис Уильямс.

– Бедному ребенку будет очень плохо без имени. Представьте, как ее будут звать в школе, лет в шесть или в семь: «Эй!» или «мисс Икс!»

– Я назову ее Элизабет, – решила миссис Уильямс.

Мак быстро взглянула на миссис Хартли и отвернулась.

– Красивое имя, – кивнула она. – Сможешь звать ее Бетти, или Лиззи, или Бетси.

– Я буду называть ее Элизабет, – снова сказала миссис Уильямс. Она подняла голову и впервые улыбнулась миссис Хартли. – Элизабет, – повторила она.

Миссис Хартли улыбнулась ей в ответ.

– Мне всегда нравилось это имя.

– А можно мне подержать ее минутку, прежде чем ее унесут? – попросила миссис Уильямс у Мак.

Тем же вечером, после того, как Мак перестелила кровати, вынесла на ночь цветы миссис Хартли и открыла окно, а миссис Хартли и миссис Уильямс, высказав свое неудовольствие, все-таки выпили магнезию из маленьких бумажных стаканчиков, миссис Уильямс, которая лежала, уставившись в потолок, внезапно спросила:

– У вас есть бумага?

– Да, где-то есть. – Миссис Хартли отложила детектив и пошарила на тумбочке. – В коробке – я брошу ее вам. Ручка внутри.

– Спасибо.

Миссис Хартли опустила голову на подушку и подумала: «Девять часов до завтрашнего утра. Может, я вернусь сюда через год и буду знать весь здешний распорядок дня. Со мной все в порядке, если она смогла, то и я смогу. Девять часов до завтрашнего утра, может, пройдет всего десять месяцев, и я вернусь». Она перевела взгляд на соседнюю кровать и увидела, что миссис Уильямс смотрит на нее.

– Устали? – спросила миссис Хартли.

– Вроде того, – ответила миссис Уильямс. – Ничего, если я оставлю у себя бумагу и закончу письмо завтра?

– Конечно, – кивнула миссис Хартли. – Вам лучше поспать – ребенка принесут утром в седьмом часу.

– Так рано! – воскликнула миссис Уильямс. – Похоже, мне будет чем заняться.

Минуту они молчали, а потом миссис Уильямс тихо проговорила:

– Спокойной ночи, Элизабет.

– Спокойной ночи, Молли, – ответила миссис Хартли.

Миссис Хартли долго лежала без сна, наблюдая за миссис Уильямс, считая часы. А когда она почти заснула, дверь тихо открылась, и вошла Мак. Она стояла и смотрела на миссис Уильямс, а миссис Хартли подумала: «Она думает, что я тоже сплю. Вот как выглядит уставшая Мак, когда никто ее не видит – совсем не улыбается». Видеть Мак без улыбки оказалось слишком тяжело, и миссис Хартли мягко произнесла:

– Спокойной ночи, Мак.

Мак быстро повернулась, и ее лицо снова осветила улыбка.

– Не спится? – спросила она. – Посмотри на это. – Она подошла к кровати миссис Хартли и протянула ей лист бумаги.

Миссис Хартли догадалась, что это письмо, которое начала писать перед сном миссис Уильямс.

– Хочешь, чтобы я его прочитала? – спросила она.

– Почему бы нет, – сказала Мак. – Адресовано не нам с тобой, но я думаю, что отчасти и нам тоже.

Взглянув на Мак, а потом на другую кровать, миссис Хартли взяла письмо и прочитала его в тусклом свете ночника.

– Дорогой Джимми, – начиналось письмо. – Произошло нечто удивительное и прекрасное. Малышка Элизабет…

Подруги

«Шарм», ноябрь 1953 г.

Эллен Лансдаун никогда не считала себя жестокой, недоброй или порочной женщиной. Она до сих пор в глубине души таила чувство стыда, возникавшее при смутных воспоминаниях о несправедливости в школьные годы (воспоминания несчастного ребенка, у которого была ужасная мать), и потому прилагала ощутимые усилия, чтобы проявлять душевную щедрость и понимание. Когда никто не соглашался бесплатно работать на общественных концертах, или кому-то приходилось собирать вещи на распродажу, или бедным детям прачки грозило слишком грустное Рождество, милая миссис Лансдаун тут же приходила на помощь – всегда веселая, сговорчивая и полная сочувствия.

– У меня столько всего есть, – часто говорила она себе. – Мне так повезло в жизни.

И роскошное меховое манто, и умные и здоровые сыновья, и уютный дом, а на день рождения она почти наверняка получит великолепный, сверкающий подарок от Артура. Эллен Лансдаун могла бы описать целый мир сокровищ, доказывая, как благосклонна к ней судьба.

Ей досталось гораздо больше счастья и достатка, чем многим ее друзьям; гораздо больше, чем ее лучшей подруге Марджори, с которой она ходила в школу и на званые обеды, в церковь в день свадьбы, и на концерты. «Бедная слабая Марджори», – думала Эллен, вспоминая свои подарки судьбы. Марджори всегда чего-то не хватало. Эллен с глубоким удовлетворением отмечала, что у дорогой Марджори тоже, конечно, было меховое манто – хотя не такое роскошное, как у Эллен, и любящий муж, и малышка Джоан, правда, всего один ребенок, и, разумеется, хороший дом. Возможно, Артур немного покровительствовал Актонам, потому что Чарльз Актон действительно вел себя слегка напыщенно и ничего не делал так хорошо, как мог бы, а Марджори постоянно жаловалась по всякому поводу. «Как мне повезло, – думала Эллен. – У меня есть Артур, и мальчики, и все, чего бы я ни пожелала. Бедняжка Марджори, – думала она, – бедняжка, ведь Марджори всегда была гораздо красивее всех вокруг». И после таких размышлений Эллен Лансдаун обычно сразу стремилась сделать доброе дело – пригласить чью-то тетю на обед или отвезти чирлидеров школьной команды на игру.

«Бедная Марджори», – именно так мысленно называла ее Эллен – до того самого вечера в загородном клубе, на танцах, когда торопливо распахнула дверь гардеробной на втором этаже, чтобы забрать свой меховой жакет, и ошеломленно отступила. Ее руки дрожали, а в голове вертелось: «Как же так, Марджори, Марджори и Джон Форрест?» Постояв минуту в недоумении, сжимая дрожащими пальцами дверную ручку, она развернулась и побежала по лестнице вниз, думая только о том, чтобы уйти как можно дальше. Несколько пар все еще танцевали, и Артур подошел к ней с удивленным видом.

– Мне казалось, ты пошла за жакетом. Передумала уходить?

«Нет, нет, – хотела сказать Эллен, – я просто не могла войти, пока Марджори и Джон… в то время как Джон и Марджори… вряд ли я могла просто войти и сказать…»

– Заболталась со знакомыми, – ответила Эллен, удивившись тому, как спокойно звучит ее голос. – Сейчас схожу в гардеробную.

«Очень глупо, – думала она, придерживая подол своего длинного платья, чтобы не наступить на него, поднимаясь по лестнице, – иду во второй раз за жакетом. Надеюсь, они пришли в себя». Дверь гардеробной была открыта, а Марджори, стоя перед зеркалом, поправляла помаду на губах. Избегая встречаться с подругой взглядами в зеркале и отчаянно надеясь не покраснеть, Эллен очень быстро подбежала к вешалке, на которой висел ее жакет.

– Почти все ушли, – сообщила она, глядя только на жакет.

– Ты нас видела? – спросила Марджори.

– Меня ждет Артур, – выдохнула Эллен и сбежала.

«Конечно, я видела тебя, сумасшедшая ты Марджори», – подумала она.

– Пошли? – сказала Эллен, улыбаясь, мужу.

«Должно быть, это продолжается уже давно, – подумала она, – вспоминая некоторые странности, внезапные взгляды, почти незаметные исчезновения на танцах и вечеринках; может ли кто-то еще знать? Только не ее муж, конечно. И не мой. И жена Джона тоже не знает».

– Хороший вечер, правда? – спросил Артур.

И она почти сразу ответила:

– Прекрасный вечер. Но я устала.

– Бедняжка Эллен, – посочувствовал Артур. – Ты так усердно трудилась, все замечательно организовала.

«Я бы с большей радостью организовала исчезновение Марджори Актон из нашего города», – подумала Эллен. И сразу пожалела, что в голову ей пришли такие отвратительные, чудовищные мысли.

И пока они ехали домой, и после того, как Артур вернулся, проводив няню, и пока они пили на ночь молоко на кухне, и когда готовились ко сну, Эллен едва не заявила прямо и без обиняков: «Дорогой, Марджори и Джон Форрест… Я узнала только сегодня вечером, Марджори и Джон Форрест…»