Империя страха [Империя вампиров] - Стэблфорд Брайан Майкл (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
В годы своего пиратства, гоняясь за купцами в Средиземноморье, Лангуасс не встречал такого колючего противника, и, хотя его лучшие люди привыкли нападать на хорошо вооруженные корабли, с таким огнем они еще дела не имели. Если бы Лангуасс – морской орел – увидел бы настолько хорошо, как эти галеры, вооруженную дичь, он отказался бы от нее с сожалением, но сейчас он сражался не ради добычи.
Когда «Спитфайр» вошел в промежуток между галерами, Лангуасс увидел, насколько те велики и забиты людьми. Он приказал снайперам сойти с вантов вниз, они были не нужны наверху, представляя собой отличную цель для солдат Дракулы. Его артиллеристы были целы, и ядра галер почти не нанесли ущерба, но когда грохнул бортовой залп, казалось, разверзся ад.
Пушки «Спитфайра» натворили бед на нижних весельных палубах галер, но люди на верхних палубах едва шелохнулись, ожидая, что Лангуасс откроет настильный огонь над водой. С обеих сторон пули усыпали палубы каравеллы, не причиняя ей особого ущерба, чего нельзя сказать о людских потерях. Артиллеристы каравеллы сделали по одному бортовому залпу при проходе «Спитфайра» между галерами, но у противника была сотня мушкетеров и два-три ружья на каждого.
Лейла стреляла по левой галере, но на таком расстоянии ее пистолеты были бесполезны, и пират, схватив ее за плечи, заставил пригнуться за стойку рядом с мостиком. Он тоже присел, но оставил ее, когда рулевой, несмотря на защитный экран, упал без звука, получив пулю в затылок. Лангуасс знал: на галерах были снайперы, знавшие свои цели, но оставалось только самому взяться за рулевое колесо, чтобы привести корабль в порт, выйдя в открытое море.
Он осмотрелся, оценивая разрушения, сделанные его пушками, и с радостью увидел рваные дыры, зияющие в бортах обеих галер. Он знал: убиты дюжины гребцов, их весла переломаны, но также знал, что на галерах есть запасные гребцы и нанесенные разрушения могут оказаться незначительными, если галеры не станут тонуть. Он громко рассмеялся при мысли о замешательстве тонущих мушкетеров, хотя понимал, что до этого момента могут пройти часы и за это время стрелки перейдут на другой корабль, если только Валетта не вышлет корабли, чтобы добить поврежденные галеры.
Пока «Спитфайр» шел против ветра в миле от третьей линии галер, Лангуасс приказал доложить о состоянии бойцов.
Сообщения не радовали. Хотя корабль почти не пострадал от двух ядер, они потеряли четырнадцать человек убитыми или настолько тяжело раненными, что не могли делать свое дело, хотя и были вампирами. Еще один такой прорыв мог оставить каравеллу без канониров. Матрос, посланный наверх, крикнул, что видит корабль в огне, свой, судя по ярким парусам, и еще два, сцепленных мостками. Лангуасс решил, что его соратникам не лучше, а возможно, и хуже, чем ему.
Понял, что сражение, вероятно, проиграно. Из четырех обстрелянных им кораблей любой мог действовать дальше – все четыре могли идти к Мальте и высадить войска там, где захотят Львиное Сердце и Дракула. Один или два легких корабля могли нанести большой урон, но галионы Валетты могли столкнуться с сохранившейся мощью галер.
Корабли армады пострадают от бортового огня галионов, но если они повторят примененную ими тактику, день останется за их мушкетерами. Хотя галеры были громоздки и неповоротливы по сравнению с парусниками, они были достаточно хорошо защищены против всех ухищрений Валетты. Лангуасс не сомневался, что рыцари Святого Иоанна хорошо покажут себя в море, но не было сомнений и в том, что истинная оборона Мальты развернется у стен Большой Гавани и самой Мдины.
– Возьми руль! – приказал Лангуасс Лейле и спрыгнул на палубу, проверяя людей, расставляя их к пушкам и готовясь к последнему броску. Он поднялся на мачту, желая оценить положение «Спитфайра», и крикнул Лейле, чтобы она вела корабль между двумя галерами.
На этот раз галеры шли на удалении, и он противостоял только одному кораблю. Для атаки Лангуасс выбрал судно слева, его пушки были немного мощнее на этом борту. Поставил к пушкам полные расчеты. Но положение не совсем благоприятствовало, это могло быть его последним шансом повредить вражеское судно, а он предпочел бы стрелять сразу по обоим.
Ядро оторвало кусок треугольного паруса, сбило часть такелажа, но «Спитфайр» держал курс. Бронзовая пушка грохнула в ответ, и ее жало впилось в борт галеры. Мушкетеры открыли огонь, люди опять стали падать. Самого Лангуасса ранило в левый бок, конечно, для тела вампира это не было тяжелой раной, но он знал – это знак конца. Хотя все его раненые были вампирами, даже они не могли продолжать сражаться при попаданиях в тело или голову и почти все погружались в глубокий сон, необходимый телам для восстановления.
Лангуасс перетерпел боль в боку, затем разрезал мышцу кинжалом, вытаскивая пулю, зажал рану пальцами. Мысли путались, но он взял себя в руки, прошел по палубе, приглядываясь к потерям и показывая себя экипажу, чтобы поднять дух людей.
Лейла тем временем пыталась развернуть судно влево, чтобы «Спитфайр» описал круг и прошел рядом с галерой в третьей линии, дав еще один залп. Но рваные паруса и тросы не позволяли маневрировать, корабль мог стать жертвой даже мушкетеров. Прибавить ход можно было, только идя против ветра, и Лангуасс приказал прибавить парусов, крикнув, чтобы Лейла правила к западу, а канониры правого борта стреляли по корме галер.
Затем обошел раненых, чтобы посмотреть, что можно сделать для них и могут ли его люди, исправив разрушения, привести «Спитфайр» в боевую готовность.
Он наклонился над обычным человеком, лежавшем на спине и раненным в живот. Странно, но, казалось, бедняга почти не чувствует боли, хотя не обладает силой вампира. Его глаза были открыты, и он не мигая смотрел в яркое небо.
– Все закончилось? – спросил, увидев над собой лицо капитана.
– Рет, – ответил Лангуасс. – Слава Богу, не закончилось, пока я могу стрелять или колоть. Но прости меня, ведь ты, как мне кажется, не станешь бессмертным.
– Пусть, – сказал лежащий, – но у меня была надежда, и это большее из того, что я имел.
Лангуасс встал и, оставив раненого, с криком побежал назад к мостику. Он понимал, что волнение, охватившее его, было не возбуждением, не жаждой крови, а отчаянным страхом.
Он разучился лгать самому себе.
«Но раненый прав, – подумал Лангуасс, – он мудрее, чем позволяет представить мне мое обманчивое чувство. У меня есть надежда, большая, чем раньше, страх ко мне не пристанет. Я еще разберусь с нашими врагами и получу с них свой долг, заплатив кровью вампиров».
5
Пока заимствованные у Италии и Испании галеры бомбардировали стены Большой Гавани, вызывая на себя огонь не только Валетты, но и форта Святого Аджело и Калькары, авангард армии Дракулы был доставлен на меньших судах в гавань Марсамксетта, мимо пушек фортов Святого Элмо и Тинье. Огонь этих двух крепостей по кораблям был беспощадным, но они вышли почти без потерь из морской битвы. Капитаны Дракулы получили приказ ставить на весла мушкетеров и даже рыцарей-вампиров в критический час перехода.
С галеры «Кокатрис» воевода молча наблюдал, как пушки вели обстрел бастионов Тинье. Большая туча багрового дыма клубилась вокруг башен, дыма, выбрасываемого из пушек над скалой и волнами спускающегося вниз. На кораблях все заполнили звуки битвы: свист ядер, треск расщепленного дерева. Его пушки не отвечали, но снайперы на реях стреляли по канонирам. Дракула видел, что они не попадали в цель, но мушкетный огонь беспокоил артиллеристов, мешая целиться.
Пока «Кокатрис» и другие корабли были в худшем положении: находясь под огнем фортов они должны были выстоять. Ядра собирали свою жатву на верхних палубах, где моряки несли наибольшие потери, но большинство бойцов Дракулы пряталось под палубой вместе с гребцами. Бронзовые пушки Тинье не могли разбить палубы в щепки, что было под силу бомбардам Большой Гавани.
Грот-мачта пострадала от удачного выстрела, разбросав вокруг клочья такелажа. Полдюжины мушкетеров свалились на палубу, живыми или мертвыми. Дракула остался спокойным, но проклинал испуганных лошадей на палубе, приготовленных к атаке на берегу. Приученные не бояться огня, они дрожали на сотрясаемых ядрами палубах. Некоторые, разорвав державшие их уздечки, носились по палубе, мешая матросам и солдатам. Конюхов здесь не было, и воевода приказал солдатам подняться из трюмов наверх и помочь обуздать животных.
