Парень из Колорадо - Кинг Стивен (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
– Аминь, – сказал Дэйв. – А теперь, почему бы тебе не рассказать остальное, пока в нашем распоряжении еще немного солнечного света?
И Винс продолжил.
7
– Мы с самого начала принимали участие в расследовании – под «мы» я подразумеваю себя и Дэйва, «Еженедельного островитянина» – но то, что Джордж Воурнос просил не печатать, в газете не появилось. Я решил, что в произошедшем нет ничего такого, что могло бы плохо отразиться на благополучии жителей острова, поэтому легко пошел на уступки. Такие решения газетчики принимают постоянно, и тебе придется, Стеффи, со временем ты к этому привыкнешь. Я лишь надеюсь, что ты никогда не станешь относиться к этому равнодушно.
Ребята вернулись на пляж и принялись сторожить тело. Хотя, вообще-то, и не от кого было сторожить – к тому моменту, как подтянулись Джордж и доктор Робинсон, они насчитали четыре машины, проехавших по направлению к городу, и не одна из них не притормозила около пары подростков, разминающихся бегом на месте и выполняющих упражнения на растяжку около маленькой парковки пляжа Хэммок.
Когда Джордж и доктор добрались до места, то отпустили ребят, которым, несмотря на свойственное всем людям любопытство, хотелось поскорее уйти. Тут мы с ними и простимся. Джордж припарковал свой «форд», доктор сгреб сумку в охапку, и они, выйдя из машины, направились туда, где у мусорной корзины сидел человек. Он снова немного завалился набок, и первым делом Док усадил его прямо.
«Он мертв, Док?» – спросил Джордж.
«Господи, да он мертв уже, по крайней мере, часа четыре, а может шесть и даже больше, – ответил тот. (Как раз в этот момент я припарковал свой «шеви» рядом с «фордом» Джорджа.) – Он тверд, как доска. Трупное окоченение».
«Так ты думаешь, он здесь давно? С полуночи?» – спросил Джордж.
«Он мог быть здесь с прошлого Дня Труда, откуда я знаю, – ответил Док. – Но в одном я абсолютно уверен: он мертв с двух часов ночи. Судя по окоченению. Возможно, он мертв с полуночи, но я в этом не специалист. Если сильный ветер дул с берега, то степень окоченения соответствует...»
«Никакого ветра всю ночь, – сказал я, подходя к ним. – Тихо, как в склепе».
«Смотрите-ка, еще один чертов знаток, – сказал доктор Робинсон. – Может, ты и время смерти назовешь, Джимми Олсон?».
«Нет, – ответил я. – Предоставлю это вам».
«А я, наверное, оставлю это окружному медэксперту, – сказал он. – Каткарту из Тиннока. Государство платит ему лишних одиннадцать штук в год за квалифицированное выворачивание кишок. Не много, в моем мелочном понимании, но все ему одному. Я всего лишь терапевт. Ну и пусть. Этот парень умер около двух часов ночи, я бы определил так. Как раз к тому моменту, как скрылась луна».
Затем мы, наверное, с минуту стояли над трупом, как будто присутствовали при погребении. При одних обстоятельствах – минута ужасно малый отрезок времени, а при таких – она тянется бесконечно. Я помню шум восточного ветра, еще слабого, но настойчиво набирающего силу. Если оказаться на берегу залива, когда дует такой ветер, можно услышать звук, похожий на...
– Я знаю, – тихо сказала Стефани. – Похожий на крик совы.
Они закивали в ответ. Незачем ей было знать о том, что зимой этот звук становится похожим на плач вдовы.
– Наконец Джордж (думаю, он просто хотел что-нибудь сказать) спросил доктора, какого примерно возраста, по его мнению, был этот человек.
«Я бы дал ему лет сорок, плюс минус пять, – ответил тот. – Согласен, Винсент?»
Я кивнул. Приблизительно так. Наверное, нелепо умереть в сорок лет, подумал я, когда в жизни наступает некий безликий переходный период.
Затем Док заметил что-то интересное. Он опустился на колено, что для человека его комплекции было нелегко (к тому времени он набрал уже 280 фунтов и, похоже, не собирался на этом останавливаться. Но, должен заметить, что и роста он был под шесть футов), и поднял правую руку мертвеца, ту, что лежала на песке. Пальцы на ней были слегка сжаты, словно перед смертью он пытался сложить ладонь в трубочку, чтобы посмотреть в нее. Когда Док поднял руку, мы увидели, что на кожу внутренней стороны пальцев налипли песчинки, и ладонь тоже была испачкана.
«Что там? – спросил Джордж. – По мне, так это просто песок».
«Да, песок, но почему он прилип? – сказал доктор Робинсон. – Эта корзина, как и другие, вкопана далеко от полосы прилива, неужели не видно? И дождя этой ночью не было. Песок сухой, как в пустыне. И еще, посмотри».
Он поднял левую руку трупа, и мы увидели обручальное кольцо, но песка не было ни на пальцах, ни на ладони. Док вернул левую руку в прежнее положение и снова занялся правой. Он немного расправил ладонь, чтобы на нее попал свет.
«Вот, – сказал он, – видите?»
«Что это? – спросил я. – Жир? Небольшое пятно жира?»
Док улыбнулся и сказал:
«Кажется, ты выиграл плюшевого мишку, Винсент. Видишь, как скрючена рука?»
«Ага. Как будто он смотрел в подзорную трубу», – сказал Джордж. Теперь мы уже втроем стояли на коленях, словно мусорная корзина это алтарь, и мы пытаемся молитвами оживить умершего.
«Нет, не думаю, что он играл с подзорной трубой», – сказал Док. Я заметил, Стеффи, что он взволнован, как бывает, когда человек сталкивается с тем, что таким, как он, в повседневной жизни не встречается. Он вгляделся в лицо мертвеца, (то есть, мне показалось, что он смотрел на лицо, но на самом деле, он смотрел немного ниже), а затем его взгляд перешел обратно на правую руку.
«Я уверен, что это не так», – сказал он.
«Тогда что он делал? – сказал Джордж. – Я хочу сообщить об этом в полицию штата и в канцелярию министра юстиции, Крис. А чего я точно не хочу, так это провести все утро на коленях возле трупа, пока ты играешь в Эллери Куина .
«Видите, большой палец почти касается указательного и среднего?» – спросил Док. Конечно, мы видели.
«Если бы парень умер, пытаясь посмотреть в импровизированную трубу, то большой палец накрыл бы остальные и касался бы среднего и безымянного. Попробуйте сделать это сами, если мне не верите».
Я попробовал, и будь я проклят, но он не ошибался.
«Это не труба, – сказал Док, снова трогая пальцем твердую мертвую руку. – Это похоже на пинцет. Плюс жир, да песок на ладони и внутренней стороне пальцев. Что получается?».
Я знал, но поскольку Джордж был главным, я дал ему слово.
«Если он что-то ел, перед тем, как умереть, – сказал тот, – то где же это, черт возьми?».
Док указал на шею мертвеца – даже Нэнси Арнолт заметила, что она была распухшей – и сказал:
«Сдается мне, что там, где оно и застряло. Передай-ка мне сумку, Винсент».
Я передал. Он попытался в ней пошарить, но обнаружил, что, стоя на коленях, может работать только одной рукой: он был огромен и должен был опираться другой рукой о землю, чтобы не кувыркнуться. Поэтому он отдал сумку мне и сказал: «У меня там два отоскопа, Винсент. Так называются фонарики для осмотра. Один старый, я его постоянно использую, а другой запасной, он выглядит совсем новым».
«Минутку, минутку. Я не уверен, – запротестовал Джордж. – Мы вроде собирались передать это дело на материк, Каткарту. Это его работа, и ему за нее платят».
«Беру ответственность на себя, – сказал доктор Робинсон. – Любопытство сгубило кошку, но она была так довольна, что воскресла. Вы вытащили меня из дома в сырость и холод, оставив без утреннего чая и тоста, и я хочу получить хоть немного удовольствия, если получится. Может, все это зря. Но такое чувство... Винсент, бери этот. Джордж, ты возьми новый, и, пожалуйста, не надо ронять его в песок, такой инструмент стоит две сотни долларов. И еще, я не стоял на четвереньках, как ребенок, изображающий лошадку, с тех пор как мне было семь лет; если мне придется стоять так слишком долго, то я рухну прямо на этого парня, так что, ребята, слушайте меня и быстро выполняйте команды. Вы когда-нибудь видели, как работники музея направляют на маленькую картину два луча, чтобы она выглядела яркой и привлекательной?».
