Книга крови 4 - Баркер Клайв (читаемые книги читать TXT) 📗
Наверху Анна-Лиза вслушивалась в хаос звуков, пытаясь соединить их в целое. Но не могла. Что бы там ни происходило, оно закончилось полной тишиной. Рэд не пришёл искать её снова. Но не пришёл и зверь. Возможно, думала она, они убили друг друга. Простота такого решения удовлетворила её. Она ждала в своей комнате, пока голод и скука не согнали её вниз по лестнице. Рэд лежал там, где второе порождение шнура бросило его, в широко открытых глазах юноши гасли огни фейерверка. Сам зверь затаился в дальнем углу комнаты, похожий на груду тряпья. Видя это, Анна-Лиза отошла от тела Рэда в направлении двери. Тварь не делала попыток преследовать её, просто наблюдала за девушкой глубоко посаженными глазами, ее дыхание было тяжёлым, а движения медленными.
Она решила, что должна пойти и найти своего отца. Анна-Лиза покинула дом, не закрыв за собой дверь.
Дверь всё ещё оставалась приоткрытой час спустя, когда прибыл Карни. Если он и был полон решимости идти прямиком к Рэду после прощания с Брэндоном, теперь его храбрость понемногу приутихла. Вместо того, он бродил без всякой мысли по мосту, пресекавшему Арчвэй-роуд. Он стоял там долгое время, наблюдая поток машин внизу и отхлёбывая из бутылки водки, которую он купил на Холлоуэй-роуд. Покупка потребовала всей его наличности, но спиртное, выпитое на голодный желудок, подгоняло и проясняло мысли. Карни пришёл к заключению, что они все умрут. Может, вина лежала в первую очередь на нём. Воре, укравшим шнурок.
Гораздо вероятнее Поуп и наказал бы из-за преступления против личности. Всё, на что они теперь могли надеяться – он мог, наедятся – так это возможность понимания. Этого будет достаточно, решил его пьяно-усталый мозг: просто умереть. Зная о тайнах немного больше, чем при рождении. Рэд должен понять. Теперь он стоял на ступеньках и звал товарища. В ответ ни звука. Водка в крови Карни сделала его уверенным в себе, и, окликнув ещё раз Рэда, он вошёл в дом. Прихожая была тёмной. Но в одной из дальних комнат горел свет. Он двинулся туда. Атмосфера в доме была знойной, как в оранжерее. Она становилась ещё жарче в комнате, где остывал труп Рэда.
Карни смотрел на тело достаточно долго, чтобы увидеть кусок шнура, зажатый в левой руке покойника и единственный оставшийся узелок. Может, Поуп уже был здесь и по какой-то причине не тронул шнур. Как бы там ни было, его присутствие в руке Рэда давало шанс выжить. Пришла пора, Карни понял это, как только обнаружил тело, уничтожить шнур раз и навсегда. Сжечь его и развеять пепел по ветру. Он нагнулся, чтобы вытащить верёвку из кулака Рэда. Шнур почувствовал его приближение и пополз, лоснящийся от крови из руки мертвеца в руку Карни, расположившись между пальцами и свесив черный хвост. Охваченный отвращением, Карни смотрел на оставшийся узел. Процесс, потребовавший от него столько болезненных усилий в начале, теперь был близок к завершению.
После второго узла, третий, похоже, ослабевал сам по себе. Ему всё ещё требовалась помощь человека – иначе, зачем он с такой готовностью извивался в его руке? – но узел был уже близок к разрешению собственной загадки. Было необходимо уничтожить его быстро. Пока он не освободился.
И только тогда к Карни пришло понимание, что он в комнате не один. Кроме покойника, рядом было и живое присутствие. Он поднял глаза от изгибов шнура, когда кто-то заговорил с ним. Слова звучали бессмыслицей. Едва ли они вообще были словами, скорее набором жалобных звуков. Карни вспомнил дыхание твари на тропе и неоднозначные чувства, пробудившиеся в нём тогда. Та же неоднозначность охватила его сейчас. С поднимавшимся страхом пришло ощущение, что голос зверя говорит о потере. Только на своем особом языке. В Карни проснулась жалость.
– Покажи себя, – произнёс он, не зная, понимает его тварь или нет.
Прошло несколько тревожных ударов сердца, и животное показалось из дальней двери. Освещение в комнате было хорошим, а зрение Карни – острым, но анатомия создания была выше его понимания. Что-то знакомое крылось в его огромной пульсирующей форме. Но сама форма была гротескной, как если бы животное родилось недоношенным. Губы твари раскрылись, издав ещё один звук. Его глаза, погребённые под кровоточащей плотью бровей, казались неразличимыми. Создание волокло своё тело из убежища через комнату в направлении Карни, и каждое немощное движение было исполнено робости. Когда животное достигло трупа Рэда, то остановилось. Подняло одну из своих изорванных конечностей и показало на место у изгиба шеи. Карни увидел нож, очевидно Рэда. Был ли этот жест попыткой оправдать убийство, подумал он.
– Что ты такое? – спросил он.
Сакраментальный вопрос.
Оно откинуло свою тяжёлую голову назад, потом опустило вперед. Долгий низкий стон сорвался с его губ. Потом, внезапно, существо подняло одну из конечностей и указало прямо на Карни. В этот момент свет полностью очертил лицо зверя, и Карни смог увидеть глаза, скрытые под тяжёлыми бровями: два сияющих драгоценных камня, замкнутых в израненном шаре его черепа. Их ясный блеск заставил желудок Карни вывернуться наизнанку. А зверь всё ещё указывал на него.
– Чего ты хочешь? – прошептал юноша. – Скажи мне, чего ты хочешь?
Тварь опустила свою ободранную конечность, и сделала движение мимо тела в направлении Карни, но ее намерения оставались неясными. Хлопок входной двери остановил животное на его неторопливом пути.
– Есть здесь кто-нибудь? – громко спросил вошедший.
Лицо зверя исказилось в панике – слишком человеческие глаза вращались в сырых глазницах – и он повернул назад, отступая в кухню. Посетитель, кем бы он ни был, позвал снова; его голос стал ближе. Карни взглянул на труп, потом на свою окровавленную руку и, оценив ситуацию, двинулся через комнату дальше в кухню. Зверь уже исчез. Задняя дверь дома широко открыта. Карни услышал посетителя, бормотавшего подобие молитвы – обнаружены останки Рэда. Карни колебался. Было ли мудрым бежать тайком? Не станет ли это ещё большим обвинением, чем попытка остаться и попробовать объяснить правду? Узел, всё ещё двигавшийся в его руке, наконец помог Карни принять решение. Он должен был уничтожить шнур. В комнате посетитель набирал по телефону номер экстренной службы. Используя его истеричный монолог в трубку как прикрытие, Карни на цыпочках преодолел оставшиеся до входной двери ярды и сбежал.
– Тебе кто-то звонил, – крикнула мать, стоявшая наверху лестницы. – Он уже два раза будил меня. Я сказала ему, что я не…
– Извини, мама. Кто это был?
– Не представился. Я сказала ему, чтобы больше не звонил. Скажи ему и ты, если всё-таки позвонит: я не терплю, когда люди названивают по ночам. Некоторым утром нужно идти на работу.
– Хорошо, мам.
Его мать исчезла с лестничной площадки в направлении своей одинокой кровати, дверь за ней закрылась. Карни, дрожа, стоял внизу. Его рука сжимала узелок в кармане. Узел всё ещё двигался, вращаясь снова и снова, пытаясь выбраться из захвата его ладони в поисках небольшого пространства, где он мог бы развязаться. Но свобода его была ограничена. Карни достал бутылку водки, купленную ранее вечером, одной рукой скрутил пробку с её горлышка и сделал глоток. Зазвонил телефон. Он поставил бутылку и поднял трубку.
– Алло?
Звонили из телефона-автомата. Прозвучал гудок, потом щелчок опущенных монет, затем появился голос:
– Карни?
– Да?
– Бога ради! Он собирается убить меня!
– Кто это?
– Брэндон. – Голос совсем не был похож на голос Брэндона; слишком визгливый, полный страха. – Он убьёт меня, если ты не придёшь!
– Поуп? Ты говоришь о Поупе?
– Он сошёл с ума! Ты должен прийти на автомобильную свалку на холме. Отдай ему…
Линия замолчала. Карни положил трубку. Шнур в его руке выделывал акробатические номера. Он разжал ладонь. В тусклом свете, доходившем с верхнего этажа, казалось, что узел сияет. В его сердцевине, как и в центре двух других узлов, соблазняюще предлагали себя переливы цветов. Карни снова сжал кулак, прихватил с собой бутылку водки и вышел на улицу.
