Мика - Гамильтон Лорел Кей (книги полностью .txt) 📗
И чего я злилась? Потому что он сделал мне сюрприз, заказав по-настоящему хороший номер в отеле – ах, какой гад! Он ничего плохого не сделал, только заставил меня сильнее нервничать на тему того, чего же он от меня ждет в этой поездке. Не его вина, а моя. И проблема моя, а не его. Он себя ведет как нормальный цивилизованный человек, а я – как мрачная неблагодарная свинья. А, черт!
Я отпустила руки. От злости и от того, как крепко я их сжимала, они даже занемели. Черт побери.
Не глядя, я взяла Мику за руку. Он обвил мои пальцы своими, и уже от одного такого легкого прикосновения мне стало легче. Все будет хорошо. Господи, да я с ним живу в одном доме! Он и так мой любовник. Ничего же не изменится.
Ком в груди так и остался, но тут уж я ничего не могла поделать.
В номере была гостиная. Настоящая гостиная, с диваном, мраморным кофейным столиком, мягким креслом и отдельной над ним лампой для чтения, и со столом перед венецианским окном, за которым поместились бы четверо. И стульев для этого тоже хватало.
Все дерево было настоящее и полированное до блеска. Обивка на мебели похожая, но не совсем, так что казалось, будто обстановку подбирали постепенно, а не купили все сразу. Вся ванная блестела мрамором и всем, чем только можно. Сама ванна была поменьше, чем у нас дома, не говоря уже о ванной Жан-Клода в клубе, в "Цирке проклятых", но во всем остальном – отличная была ванная. Такой хорошей ванной комнаты я еще ни в одном отеле не видела.
Когда я вышла из ванной, коридорного уже не было. Мика прятал бумажник в маленький кармашек, который в хороших костюмах как раз для бумажников и сделан – если бумажник достаточно длинный и тонкий, чтобы линию костюма не портить. Бумажник Мике подарила я – по предложению Жан-Клода.
– Ты с чьей кредитной карты за все это платил? – спросила я.
– Со своей, – ответил он.
Я покачала головой:
– И сколько же ты выбросил за этот номер?
Он пожат плечами и улыбнулся, потянувшись за чемоданом с одеждой.
– Невежливо спрашивать, сколько стоит подарок, Анита.
Я нахмурилась, глядя, как он идет мимо меня к застекленной створчатой двери в другом конце гостиной.
– Кажется, я не подумала, что это подарок.
Он толкнул створку двери и шагнул внутрь, сказав мне через плечо:
– Я надеялся, что номер тебе понравится.
Я пошла за ним, но в дверях остановилась. В спальне оказались два гардероба, медиа-центр, два прикроватных столика с лампами и большая двуспальная кровать. На ней грудой навалены подушки, и все белое и золотое, стильно и элегантно. Слишком это, на мой вкус, напоминало номер для новобрачных.
Мика открыл чемодан, отстегнул вешалки от колец и повернулся к большому шкафу.
– Тут просторней, чем в моей первой квартире, – сказала я, все еще прислонившись к створке двери, не войдя пока в комнату. Как будто мне надежнее так – держать ногу снаружи.
Мика распаковывал вещи, пока еще не сняв черных очков. Он повесил купленные нами костюмы, чтобы они не помялись. Потом повернулся ко мне, посмотрел, покачал головой.
– Видела бы ты сейчас свое лицо.
– И что? – спросила я, сама услышав, насколько это прозвучало сварливо.
– Я не буду тебя заставлять делать ничего, что ты не хотела бы, Анита.
Голос у него был не слишком довольный. Мика редко из-за чего-нибудь бывает расстроен, а из-за меня – вообще никогда. Это мне в нем и нравится.
– Извини, что меня это так напрягло.
– А ты не можешь предположить, из-за чего это тебя так сильно напрягает?
Он снял темные очки, и лицо его обрело законченность, потому что стали видны глаза. Поначалу эти кошачьи глаза меня слегка нервировали, но сейчас это просто были его глаза. Потрясающий оттенок между желтым и зеленым. Когда он одевался в зеленое, они казались почти совсем зелеными. А если в желтое... в общем, понятно.
Он улыбнулся – так, как улыбался только дома. Только мне или Натэниелу или даже только мне. Сейчас, во всяком случае, только мне.
– Ну, вот так ты смотришься гораздо лучше.
– И что? – спросила я снова, но на этот раз не могла скрыть улыбку ни на лице, ни в голосе. Трудно быть мрачной, когда смотришь в чьи-то глаза и думаешь, какие они красивые.
Он подошел ко мне, и просто от этого – от зрелища, как он идет ко мне через комнату, – у меня пульс зачастил и дыхание в груди перехватило. Мне хотелось броситься к нему, прижаться, сбросить одежду и то, что еще осталось от моих запретов. Но я этого не сделала, потому что боялась. Мне страшно было, насколько я его хочу, насколько много он для меня значит. Это меня пугало, и сильно пугало.
Мика остановился передо мной, не дотрагиваясь, просто смотрел на меня. Единственный мужчина в моей жизни, которому, чтобы посмотреть мне в глаза, не нужно смотреть вниз. На каблуках я оказалась даже чуточку выше.
– Боже мой, ну лицо у тебя! Надежда, желание и страх – вот что на нем написано.
Он приложил ладонь к моей щеке – теплую-теплую ладонь. Я прильнула к ней лицом.
– Какой ты теплый, – шепнула я.
– Я бы заказал в номер цветы, но поскольку тебе их каждую неделю присылает Жан-Клод, не увидел смысла.
Я отодвинулась от него, рассматривая его лицо. Оно было спокойным – как будто он свои чувства скрывает.
– Ты злишься из-за этих цветов?
Он покачал головой:
– Это было бы глупо. Я, когда приехал в этот город, знал, что в пищевой цепи свиданий я у тебя не на самом верху.
– А зачем тогда было вспоминать цветы?
Он медленно выдохнул.
– Я не думал, что это меня раздражает, но, наверное, так. Дюжина белых роз каждую неделю, и еще одна алая с тех пор, как вы с Жан-Клодом стали заниматься сексом. И теперь еще две алые розы в букете – одна за Ашера и одна за Ричарда. Так что цветы будто от них всех троих.
– Ричард бы так не сказал, – возразила я.
– Нет, но он все равно из твоих любовников, и каждую неделю ты получаешь нечто, тебе о нем напоминающее. – Он поморщился, покачал головой. – А этот номер – мои цветы для тебя, Анита. Почему ты не хочешь, чтобы я тебе их подарил?
– Цветы далеко не так дороги, как этот номер, – напомнила я.
Он нахмурился сильнее – не слишком часто приходилось мне видеть такое выражение его лица.
– Неужели для тебя есть разница, какие именно деньги потрачены, Анита? Я достаточно прилично получаю за председательство в Мохнатой Коалиции.
– И ты вполне стоишь своей зарплаты, Мика. Отрабатываешь в среднем – сколько? Шестьдесят часов в неделю?
– Я же не говорю, что я ее не заслуживаю, Анита. Я только спрашиваю: почему ты не хочешь принять подарок от меня, хотя принимаешь от Жан-Клода?
– Цветы мне тоже сперва не нравились. Ты приехал в город как раз когда я перестала на эту тему с ним собачиться.
Он улыбнулся, но улыбка не была по-настоящему радостной.
– Завтра мы вернемся домой, Анита. У меня нет времени ждать, пока ты свыкнешься с этой мыслью. – Он вздохнул. – Я надеялся, что мы здесь побудем вдвоем, только ты и я, но тебя это не приводит в восторг. Кажется, мои чувства задеты.
– Я не хотела ранить твои чувства, Мика.
И ведь действительно не хотела. Я тронула его за руку, но он шагнул назад и стал дальше распаковывать вещи. В груди опять появился ком, но уже по другим причинам.
Мика никогда со мной не ссорился. Никогда ни на чем в наших отношениях не настаивал. И до этого дня, до этой минуты я думала, что он вполне счастлив. Но сейчас он счастливым не выглядел. По моей вине, что мне не стало приятно при виде этого номера? Или нам предстоит разговор, а я еще пока об этом не знаю?
– Наверное, – сказал он, стоя у кровати, – ты единственная женщина, которая могла не спросить, откуда я знаю агента Фокса.
Слишком для меня резкой оказалась смена темы.
– Как? В смысле, ты хотел бы, чтобы я спросила?
Он остановился, держа в руках туалетный несессер, будто ответ ему надо было обдумать, а если при этом двигаться, то это помешает мысли.
