Когда мертвые оживут - Лондон Мэтт (читать книги без сокращений TXT) 📗
— Как днем, так и ночью! — дрожащим от радости голосом объявила женщина.
— Вот видишь? — Дедушка потрепал Кендрика по голове.
Мальчик кивнул, но перспектива жить в одном доме с незнакомцами не радовала. Представить только: кто-то чужой спит в его, Кендрика, кровати. А может, объявится целая семья, и с мальчиком. Или двумя.
Но скорее всего, нет. Собачница говорила, солдаты Национальной гвардии давно ушли и никто не знает куда.
— Свора бесполезных тупоголовых идиотов! — фыркнула она.
Тогда Кендрик впервые услышал, как ругается эта маленькая толстенькая добродушная женщина. С ее акцентом ругательства звучали забавно. Если она права, то и по его, Кендрика, настоящему дому, наверное, бегают собаки, ищут поживы.
— Есть мнение, что скоро заработает районная электростанция. Пока этого нельзя уверенно утверждать, и я не хочу убеждать вас в том, что чудеса случаются по мановению руки, — всякое достижение есть плод тяжелой работы. Я всего лишь хочу подчеркнуть, как делал и ранее, что наша нынешняя жизнь — еще не самая плохая. Наверное, жители Хиросимы после бомбежки позавидовали бы нам.
— Несомненно! — заверила женщина.
Судя по ее тону, она много думала о Хиросиме.
— Не хочу показаться банальным, но представьте себя на месте крестьянина в Руанде или заключенного в Освенциме. Им-то уж точно выпала незавидная доля, какие бы жуткие истории мы ни выслушивали от беглецов из Сиэтла или Портленда…
На этом месте Кендрик перестал слушать — впереди, прямо посредине дороги, шел человек.
Завидев его, Кендрик выпрямился, крепче стиснул комок бумаги в кармане, даже ногти впились в кожу. Высокий и плечистый, с красным рюкзаком за спиной, прохожий шагал неуверенно, пошатываясь, слегка наклонившись вперед, словно одолевая встречный ветер, — наверное, рюкзак был очень тяжелый.
На этой дороге Кендрик еще никогда не видел людей.
— Спокойно. — Дедушка прибавил газу, так что Кендрика сильнее прижало к спинке сиденья. — Мы останавливаться не собираемся.
Когда пикап пронесся мимо, человек отчаянно закричал, размахивая картонкой. У него была длинная густая борода, взгляд дикий. Кендрик наклонил голову, чтобы прочитать слова на картонке. «Я еще жив!» — значилось там.
— С ним все будет в порядке, — пообещал дедушка, но Кендрик не поверил.
Нельзя в одиночку ходить по дорогам. Может, у этого незнакомца есть оружие, а еще один человек с оружием не помешал бы. А может, он хотел предупредить о чем-то опасном.
Но идет он так странно…
«Не слушай больше никого!» — приказала на прощание мама, а потом пришла к дверям…
Кендрик смотрел, как фигура человека уменьшается, пропадает вдалеке. Смотрел, пока не затошнило, — он и сам не заметил, что все это время не дышал. Его пробрал озноб, на лбу выступил пот.
— Это он? Он из них? — прошептал Кендрик.
Он сам не ждал, что произнесет это вслух, — как утром, насчет кока-колы. На уме у него была та надпись: «Я еще жив!»
— Не знаю, — ответил дедушка. — Так сразу не поймешь. Потому и нельзя останавливаться.
Больше они не разговаривали, только слушали радио.
Еще недавно Джозеф Эрл Дэвис Третий никогда бы не пропустил пешехода на этой дороге, предложил бы заскочить в пикап и проехать хоть сколько-нибудь в нужную сторону. В апреле ему встретилось аж полдюжины школьников, и он подвез их до самой Централии.
Но этот человек дедушке Джо не понравился. Уж очень странно он шел. А может, просто времена теперь другие. Если бы не Кендрик, Джо точно бы переехал незнакомца. На всякий случай. Он подумал об этом сразу, как только завидел фигуру на дороге. Экстренные меры. Сразу ведь не определишь, в этом все дело.
«!виж еще Я» — гласили буквы на картонке, отраженные зеркалом. А потом уменьшились, превратились в неразличимые пятнышки, пропали.
«Да, и я тоже жив, — подумал Джо. — Вы уж простите, но лучший способ и дальше оставаться в живых — не подбирать кого попало».
Эти типы раньше кучковались в городах, но теперь разбрелись повсюду. Целыми стаями. Тысячами. Первого Джо увидел полгода назад в Лонгвью, когда приехал забирать внука. И пятого, и десятого тоже там. Джо спас мальчика, сделал все, что для этого нужно, и постарался задвинуть память об этом в самый дальний закуток. А после напился до отключки.
Неделю спустя Джо заметил одного такого неподалеку от дома, всего лишь в трех милях от съезда на дорогу, в пяти милях от своей двери. Распухшая морда твари была серо-сизой, раны заплыли бугристым темно-красным дерьмом, разраставшимся под кожей. Вокруг вились мухи. Тварь едва переставляла ноги, но почуяла человека и повернулась, словно пугало на колу.
До сих пор Джо снится эта тварь. Она его учуяла — и выбрала.
Если они не нападали, Джо их не трогал. Так безопаснее всего, особенно когда ты один. Он однажды видел, как какой-то бедняга в поле подстрелил тварь и тут же из-за холма вынеслась целая орда таких же. Кое-кто из этих ублюдков движется ходко, даже бегать может. К тому же они способны соображать.
Но Джо все-таки пристрелил того, который уже поворачивался к нему, чтобы напасть. И еще дюжину раз пристрелил бы, если бы только возможность выпала, — так гораздо лучше для них обоих. Эта ковыляющая куча гнилого мяса когда-то была чьим-то сыном, отцом, мужем. Говорили, твари не настоящие мертвецы, что вылезают из могил, как раньше в кино показывали. Но Джо считал, что они те же ходячие покойники. Красное дерьмо пожирало их изнутри, и если укусят, то дерьмо перекинется на тебя.
Насчет этого киношники были правы.
А больше никто ничего толком не знал. Те, кому случалось близко общаться с этими типами, репортажей не напишут. Не успеют. Откуда бы оно ни бралось, главное, что твари — беда уже не только городов. Теперь они повсюду.
— Папа, трубку не клади, хорошо? Соседка в окно стучит.
Так сказала Кэсс во время их последнего разговора. Потом десять жутких невыносимых минут Джо ждал, пока она не вернется к телефону. А когда он вновь услышал ее голос, тот дрожал и был полон смертного ужаса:
— Папа, папочка, милый, не говори ничего, просто слушай! Прости меня, прости за все! Объяснять некогда. Приезжай и забери Кендрика. Скажи пароль, и он откроет. Папа, ты слышишь? Возьми винтовку и стреляй во всех подозрительных, во всех без исключения, ты понял, папа, милый, понял?
«Папочка, милый…» Уже много лет дочь не звала его так.
В тот день он проснулся от страха. Тревожно было до дурноты. Потому и взялся за радиотелефон на два часа раньше обычного, и Кэссиди не скрывала раздражения, что отвлек не вовремя. Соседка в окно стучит…
Джо хотел бы ошибаться, все бы отдал, только бы оказаться неправым. Но ведь все так просто… Он понял, что может с ними случиться, еще когда увидел, как они позволяют соседям пользоваться своей рацией и пить свою воду. Тоже мне Комитет национального спасения! Они даже по именам не знали всех тех, кто околачивался в их доме. Они всегда были такими. Наивные дураки! Джо так им и сказал.
Так ведь сколько ты ни готовься к самому худшему, все равно окажешься не готов, когда оно случится на самом деле. И Джо тоже оказался не готов. Но если думать об этом, винить себя, то просто свихнешься. И кто тогда позаботится о Кендрике?
Когда Джо вспоминал тот день в разговорах с мальчиком, у того взгляд делался как у сомнамбулы — мертвый, отрешенный. Джо несколько часов проторчал у двери в каморку под лестницей, все время повторяя пароль, но Кендрик не открывал. В тот день мальчик перестал говорить.
Но сегодня вроде заметна перемена к лучшему. Так держать, парень! Тебе нужно сделаться сильным и крепким. В то время он словно из девятилетнего снова стал пятилетним, но теперь надо взрослеть как можно скорее.
За старыми питомниками пошла открытая местность: слева от шоссе поля справа — гряда холмов. Там была ферма, разводили скот. Теперь просто пустырь. Правда, в том краю и раньше почти ничего не было.
