Тринадцать пуль - Веллингтон Дэвид (список книг .TXT) 📗
Кроме гавканья, сообщавшего, куда ехать, говорил Аркли очень мало. Лора попыталась рассказать ему про лицо без кожи, появившееся у нее в окне прошлой ночью. Она не стала говорить, что это сильно напугало ее, хотя так оно и было. Ей было страшно даже сейчас, когда угасающий день отражался в зеркале заднего вида. Она рассказала об этом как о части происшествия. Аркли пробурчал в ответ, мол, он знает, что произошло. Но потом от него не удалось добиться ничего, даже пояснения.
– Вы как думаете, к чему бы это? – спросила она. – Почему он оказался там?
– Похоже, – ответил он, – немертвый хотел припугнуть вас. Если бы он собирался ранить или убить вас, он, скорее всего, так бы и сделал.
Все попытки с ее стороны вытянуть из него больше, заканчивались ничем или, что еще хуже, полнейшим равнодушием.
– Иисусе! – воскликнула она наконец и ударила по тормозам так, что оба они повисли на ремнях безопасности. – Какой-то придурок с изрезанным лицом идет по моему следу ко мне домой, а вы говорите, что он, скорее всего, просто хотел напугать меня? Неужто такие вещи так часто случались в вашей жизни, что вам теперь совершенно все равно?
– Бывало и такое, – ответил он.
– Но теперь-то нет? Что вы сделали тогда? Как вы остановили их?
– Я прикончил выводок вампиров. Можем мы наконец ехать дальше? У нас не так много времени, иначе скоро начнут находить горы трупов.
Всю оставшуюся дорогу она изучала его. Ей хотелось хоть раз посадить его в лужу, доказав, что она вовсе не ребенок. До сих пор она терпела поражение.
– Вы из Западной Виргинии, – предположила она. – Вы немного растягиваете слова.
Кроме того, она прочла, что его расследование дела Лэрса началось в Вилинге, но эту подробность она опустила.
– Я уроженец Северной Каролины, – отрезал он. – Поверни налево.
Немного рассердившись, она медленно поехала по дороге, на которую указал Аркли. Это больше походило на тропинку. При свете фар Лора могла разглядеть, что когда-то она была вымощена булыжником, но время превратило их в острые осколки, которые могли пробить покрышку, если бы она ехала слишком быстро. Извилистую тропу с двух сторон ограждали шепчущиеся деревья, клены да ясени. Дорога была завалена большими охапками листьев, и казалось, что путь этот ведет не иначе как в древнее прошлое. И все же это было не так – дорога на самом деле никогда не была окончательно забыта. Должно быть, кто-то пытался создать видимость, будто место это неприступное, но на деле ограничивались тем, что отрезали подходы.
– Тут мало мест, где можно припарковаться. Санаторий пустует уже пятьдесят лет. Можешь просто выехать на главную лужайку и где-нибудь остановиться, – сказал ей Аркли.
Главная лужайка? Все, что она видела, это еще более непроглядный лес, темные густые деревья, которые несколькими столетиями раньше подарили Пенсильвании ее имя. [6] Порой деревья поднимались на шестьдесят футов, порой – еще выше. Лора включила передние фары и тут увидела лужайку.
Вопреки ожиданиям ею оказался вовсе не идеально подстриженный участок голубовато-зеленого мятлика. Это было скорее необработанное поле, захваченное агрессивными сорняками. Тем не менее Лоре удалось разглядеть низкие каменные стены и в отдалении – высохший фонтан с почерневшими темно-зелеными водорослями. Кэкстон остановила машину, и они выбрались наружу. Как только автомобильные фары погасли, тьма сомкнулась над ними, словно туман. Аркли тотчас же двинулся к фонтану, Лора последовала за ним и тут увидела пункт их назначения, призрачно маячивший в лунном свете. Настоящая викторианская громада, остроконечный кирпичный курган с флигелями, тянущимися от центрального корпуса По одну его сторону находилась оранжерея, оставшаяся совсем без стекол – лишь скелет железных рам, увитый лозой. Дальнее крыло практически полностью разрушилось, а местами сгорело, вероятно, в него угодила молния. Бетонный барельеф над главным входом гласил:
– Дайте-ка я угадаю, – протянула Кэкстон. – Вы привезли меня в заброшенный приют для умалишенных.
– Попала пальцем в небо, – ответил он ей.
Улыбка на его лице на этот раз была другой. Она казалась почти мечтательной, словно ему хотелось, чтобы это и в самом деле был приют. Они подошли к фонтану, и Аркли опустил руку на разбитый камень. Вместе они взглянули наверх, на статую женщины, льющей воду из огромной вазы, лежащей у нее на плече. Ваза высохла много лет тому назад. Кэкстон смогла разглядеть ржавчину в горловине, там, где был водовод. Свободная рука статуи, наверное раза в два больше настоящей человеческой, простерлась над ними то ли в благословении, то ли в приветствии. Лицо, каким бы ни было его выражение, обращенное некогда к посетителям, было полностью выщерблено. Кислотные дожди, время, а может, и вандализм сгладили его до такой степени, что передняя часть головы превратилась в грубую маску безликого камня.
– Это был не сумасшедший дом, а санаторий. Сюда обычно свозили на реабилитационное лечение туберкулезных пациентов, – объяснил Аркли.
– И как, помогало?
Он покачал головой.
– Каждые трое из четверых пациентов умирали в первый же год. Остальные влачили жалкое существование. По сути, шишки из здравоохранения просто хотели убрать их с глаз долой, чтобы они не смогли больше никого заразить. Все лечение сводилось к свежему воздуху и простейшему ручному труду, который окупал их содержание. И кроме того, пациенты получали трехразовое питание и столько сигарет, сколько могли выкурить.
– Шутите! Сигареты – людям с легочным заболеванием?
– Это место выстроено табачными компаниями, как и все другие подобные этому санатории по всей стране. Вероятно, они подозревали о связи между курением и туберкулезом – в конце концов, вы кашляете и от курения, и от чахотки. Кто знает? А может, им просто было жаль больных.
Кэкстон внимательно посмотрела на него.
– Не ожидала сегодня урока истории, – заметила она.
Аркли не ответил.
– Вы сказали, я попала пальцем в небо. В чем еще я ошиблась?
– Домна «Арабелла» была закрыта в пятидесятые, но она не заброшена. Здесь все еще есть пациенты. То есть один пациент.
Дальнейшую информацию он, как обычно, ей не предоставил. Оставалось только догадываться, что за больница такая остается открытой только ради одного пациента.
Они вошли через парадную дверь, где ждал один-единственный часовой в синей морской форме, винтовка М4 висела на спинке его кресла. Он носил нашивки офицера службы исполнения наказаний Федерального бюро тюрем. Вид у него был усталый. Кажется, он узнал Аркли, но даже не попытался его поприветствовать.
– Никогда не слышала об этом месте, – сказала Лора.
– Они объявлений не дают.
Они прошли через главный холл, по углам которого вверх и вниз шли узкие винтовые лестницы. Большие залы со сводчатыми потолками располагались по четырем сторонам света. Кое-где арки были заложены кирпичом, в них были врезаны двери с хитроумными замками. Силовые кабели и провода внутренней компьютерной сети висели на стенах толстыми кольцами или же тянулись через помещения, держась на металлических крюках, вбитых в потолок.
Кэкстон коснулась темного камня стены и почувствовала его силу и леденящий холод. Как раз возле того места, куда она положила руку, кто-то выцарапал на стене свои инициалы, сложный акроним [7] плохо различимых от времени имен: Дж. Ф. Экс МакК., 1912 P. X.
Аркли не дал ей проникнуться атмосферой. Он быстро пошел вперед, и скрип его шагов перекатывался под потолком, эхо следовало за Лорой по пятам, когда она пустилась вдогонку. Они миновали стальную дверь, и Лора увидела, что краска на косяке стерлась от прикосновений бесчисленных рук. Они двинулись по белому коридору с оштукатуренными стенами, прорезанными еще дюжиной других дверей, все они были затянуты паутиной. В дальнем конце свисала пластиковая занавеска, прикрывая дверной проем. Неожиданно галантным жестом Аркли отодвинул пластик в сторону, и Кэкстон шагнула внутрь.
