Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 2 - Коллектив авторов (читать книги без сокращений txt) 📗
Дин сразу же переехал в этот дом, как только получил его в наследство. Он считал, что место идеально подходит для рисования морских пейзажей. Он узнал о местной легенде и фактах, стоящих за ней, позже, и к тому времени его сны уже начались.
Сначала сны были достаточно условными, хотя, как ни странно, все они были сосредоточены вокруг океана, который он любил. Но океан, который ему снился, было совсем не таким.
Горгоны жили в его снах. Сцилла ужасно корчилась в тёмных и бушующих водах, где гарпии летали и кричали. Странные существа лениво выползали из чёрных, чернильных глубин, где жили безглазые, раздувшиеся морские звери. Гигантские и страшные левиафаны выпрыгивали из воды и вновь погружались в неё, в то время как чудовищные змеи извивались в странном поклоне насмешливой луне. Грязные и скрытые ужасы океанских глубин поглощали Дина во сне.
Это было достаточно плохо, но являлось лишь прелюдией. Сны начали изменяться. Было похоже на то, что первые несколько снов сформировали определённую обстановку для будущих, более ужасных картин. Из мифических образов старых морских богов возникло другое видение. Сначала оно было зачаточно, принимая определённую форму и смысл очень медленно, в течение нескольких недель. И это был этот сон, которого теперь боялся Дин.
Это происходило обычно перед тем, как он просыпался — видение зелёного, прозрачного света, в котором медленно плавали тёмные тени. Ночь за ночью прозрачное изумрудное свечение становилось всё ярче, а тени скручивались в более зримый ужас. Тени никогда не были чётко видны, хотя их аморфные головы вызывали у Дина странное ощущение чего-то знакомого и отвратительного.
К настоящему времени в его снах существа-тени отплывали в сторону, словно уступая путь кому-то другому. Плавание в зелёной дымке приводило к свернувшейся кольцом форме — похожей ли на остальные или нет, Дин не мог сказать, потому что его сон всегда заканчивался на этом месте. Приближение этой последней формы всегда заставляло его проснуться в кошмарном пароксизме ужаса.
Ему снилось, что он находится где-то на дне океана, среди плавающих теней с деформированными головами; и каждую ночь одна особая тень становилась всё ближе и ближе к нему.
* * *
Каждый день теперь, пробуждаясь на исходе ночи от холодного морского ветра, дующего в окно, Дин лежал в ленивом, вялом настроении до самого рассвета. Когда он вставал из постели в эти дни, то чувствовал необъяснимую усталость и не мог рисовать. В это утро вид своего измождённого лица в зеркале заставил Дина посетить доктора. Но доктор Хедвиг ничем не помог.
Тем не менее Дин воспользовался выписанным рецептом по дороге домой. Глоток горького коричневатого тоника несколько укрепил его дух, но, когда Дин припарковал машину, чувство депрессии снова вернулось к нему. Он подошёл к дому, всё ещё озадаченный и странно испуганный.
Под дверью лежала телеграмма. Дин, озадаченно нахмурившись, прочитал её.
ТОЛЬКО ЧТО УЗНАЛ ЧТО ТЫ ЖИВЁШЬ В ДОМЕ В САН-ПЕДРО ТЧК ЖИЗНЕННО ВАЖНО ТЕБЕ НЕМЕДЛЕННО УЕХАТЬ ТЧК ПОКАЖИ ЭТУ ТЕЛЕГРАММУ ДОКТОРУ МАКОТО ЯМАДА 17 БУЭНА СТРИТ САН-ПЕДРО ТЧК Я ВОЗВРАЩАЮСЬ НА САМОЛЁТЕ ТЧК ВСТРЕТЬСЯ С ЯМАДОЙ СЕГОДНЯ
МАЙКЛ ЛИ
Дин повторно прочитал телеграмму, и одно воспоминание вспыхнуло в его уме. Майкл Ли был его дядей, но он не видел этого человека много лет. Ли являлся загадкой для семьи; он был оккультистом и большую часть своего времени проводил в дальних уголках земли. Иногда он пропадал из поля зрения на длительные периоды времени. Телеграмма Дину была отправлена из Калькутты, и он предположил, что Ли недавно вынырнул из какого-то места в Индии, чтобы узнать о наследстве Дина.
Дин порылся в памяти. Теперь он вспомнил, что была какая-то семейная ссора вокруг этого самого дома много лет назад. Подробности уже стёрлись из памяти, но он вспомнил, что Ли потребовал разрушить дом в Сан-Педро. Ли не предоставил никаких разумных оснований для этого, и когда в его просьбе было отказано, он на некоторое время пропал из виду. И вот появилась эта необъяснимая телеграмма.
Дин устал от долгой поездки, и неудовлетворительная беседа с доктором раздражала его даже больше, чем он осознавал. У него также не было настроения следовать указанию дяди в телеграмме, что требовало долгой поездки на Буэна-стрит, которая находилась в нескольких милях отсюда. Однако сонливость, которую он чувствовал, была обычным истощением, в отличие от истомы последних недель. Тоник, который он принял, в какой-то степени был полезен.
Дин опустился на своё любимое кресло у окна с видом на океан, побуждая себя наблюдать пылающие цвета заката. В настоящее время солнце опустилось ниже горизонта, и подкрадывались серые сумерки. Появились звёзды, и далеко на севере Дин мог видеть тусклые огни прогулочных кораблей возле Вениса. Горы закрывали ему вид на Сан-Педро, но рассеянный бледный свет в том направлении указывал на то, что Нью Барбери пробуждается, чтобы шуметь и скандалить. Поверхность Тихого океана потихоньку оживилась. Над холмами Сан-Педро поднималась полная луна.
Долгое время Дин тихо сидел у окна, забыв про потухшую трубку в руке, уставившись на медленные волны океана, которые, казалось, пульсировали могучей и чуждой жизнью. Постепенно сонливость подкралась и захлестнула его. Как раз перед тем, как Дин упал в бездну сна, в его голове мелькнули слова да Винчи: «Две самые чудесные вещи в мире — это улыбка женщины и движение могучего моря».
Дин спал, и на этот раз он увидел другой сон. Сначала только чернота, громы и молнии как в разгневанных морях, и странно смешавшейся с этим была туманная мысль об улыбке женщины — и губы женщины — пухлые губы, нежно манящие — но странным образом губы не были красными — нет! Они были очень бледны, бескровны, как губы того, кто долгое время лежал под водой…
Туманное видение изменилось, и в мгновение ока Дин словно увидел зелёное и тихое место из своих прежних видений. Чёрные формы-тени двигались более быстро за завесой, но эта картина была всего лишь второй. Она вспыхнула и исчезла, и Дин оказался одиноко стоящим на пляже, на пляже, который он узнал во сне — это была песчаная бухта ниже его дома.
Соляной бриз дунул холодом в его лицо, и океан сверкнул, как серебро в лунном свете. Слабый всплеск сообщил о морской твари, которая взломала поверхность воды. На севере океан омывал шероховатую поверхность скалы, испещрённую чёрными тенями. Дин почувствовал внезапный и необъяснимый импульс двигаться в том направлении. Он позволил импульсу вести себя.
Когда Дин карабкался по скалам, у него внезапно появилось странное ощущение, что чьи-то зоркие глаза направлены на него — глаза, которые смотрели и предупреждали! Смутно в голове Дина возникло худое лицо дяди, Майкла Ли, его глубоко-посаженные глаза сияли. Но это видение быстро исчезло, и Дин оказался перед более глубокой и тёмной нишей в скале. Он понял, что должен войти туда.
Дин протиснулся между двумя выступающими краями скалы и оказался в сплошной, мрачной темноте. Но почему-то он сознавал, что находится в пещере, и слышал, как рядом с ним льётся вода. Всё, что было вокруг — затхлый солёный запах морского гниения, зловонный запах бесполезных океанских пещер и трюмов древних кораблей. Дин шагнул вперёд и, когда дно под его ногами резко оборвалось, он споткнулся и упал в ледяное мелководье. Он скорее почувствовал, чем увидел мерцание стремительного движения, а затем горячие губы прижались к нему.
Человеческие губы, подумал Дин вначале.
Он лежал на боку в холодной воде, прижав свои губы к этим отзывчивым губам. Он ничего не видел, потому что всё потерялось в черноте пещеры. Неземной соблазн этих невидимых губ взволновал его.
Он откликнулся на их поцелуй, яростно прижимался к ним, давая им то, чего они жадно искали. Невидимые воды ползли по скалам, прошептав предупреждение.
И в странности этого поцелуя Дина затопило. Он почувствовал шок и покалывание во всём теле, а затем острое ощущение внезапного экстаза, а за ним по пятам быстро пришёл ужас. Чёрная отвратительная гадость словно промывала его мозг, неописуемая, но ужасно реальная, заставляя Дина задрожать от тошноты. Казалось, что в его тело, разум, саму его душу через этот кощунственный поцелуй в губы изливалось зло. Дин ощущал себя отвратительным, заражённым. Он отпрянул назад. Вскочил на ноги.
