Город вамиров (Вампирская серия) - Феваль Поль (чтение книг .txt) 📗
В тишине ночи снова заскрежетало демоническое хихиканье, но так далеко, что его едва можно было различить — тем более, что буквально в тот же миг послышались совершенно иные звуки.
В воздухе разнеслись ноты нежной деревенской музыки, смешиваясь с веселыми возгласами и смехом. В первый момент наша Анна не могла поверить своим ушам, а Грей-Джек решил, что испытывает предсмертные галлюцинации.
Но вскоре все сомнения рассеялись. Шум шагов, лошадиных копыт и деревянных колес становился все громче, и все ярче разливался свет.
Наконец, на противоположном краю пропасти возникло видение самого очаровательного свойства. Вначале показались украшенные цветами голландские девушки в праздничных одеждах, сиявшие улыбчивой красотой в свете множества факелов. За девушками следовали примерно равные им по численности юноши. Потом появился представительный человек в одежде священника — не в сутане пастырей-папистов, а в строгом, столь благородном и достойном платье священнослужителей нашей англиканской церкви.
Последним выступал молодой аристократ, я имею в виду, представитель английской знати, а следовательно, наивысшей в мире аристократии.
Этот светловолосый и белокожий незнакомец с розовым румянцем и голубыми, как лазурное небо, глазами был положительно божественен.
Она не знала, разумеется, кем были предки достопочтенного Артура***, вплоть до Евы и Адама, но все же сразу распознала в нем, во-первых, англичанина, ибо англичанин, как говорится, бросается в глаза повсюду, где вы можете иметь счастье его встретить, словно Венера, в чьей поступи на каждом шагу раскрывается божественная природа; во-вторых, джентльмена, ибо каждая категория цветов издает свой аромат; и в-третьих, отпрыска титулованной фамилии, ибо только слепые лишены счастливой возможности систематизировать звезды по их лучам.
Лорд путешествовал инкогнито, намереваясь расширить свое превосходное военное образование посредством изучения полей достославных баталий в Голландии и Германии.
Молодые девушки, украшенные цветами, и юноши в лучших одеждах довольно растерянно уставились на пропасть, говоря друг другу:
— Вот тебе и раз! Мы опоздаем на свадьбу!
Пастор спокойно и безмятежно приблизился к своему ученику.
— Будьте добры, — сказал он, — внимательно осмотреть местность. Все в жизни должно служить лучшей цели. Завтра утром вы представите мне полный чертеж моста, каковой потребуется для удобной переправы через эту лагуну армии из тридцати тысяч пехотинцев, восьми тысяч кавалеристов и семидесяти двух артиллерийских орудий различных калибров в сопровождении санитарных и провиантских обозов ad libitum [17].
Неизвестный юноша тотчас склонился над пропастью, освещая ее факелом.
Наша Анна готова была бы всю жизнь созерцать это поистине милое зрелище, но более грубая натура Грей-Джека, уставшего стоять по пояс в грязи, от нетерпения возмутилась.
— Эй! — крикнул он. — Вы так и оставите нас здесь, черт побери?
Услышав его крики, крестьяне заволновались. Пастора и нашу Анну посетила одинаковая мысль, и они укоризненно сказали в унисон:
— Нет нужды так выражаться.
Затем священник повернулся к молодому человеку и добавил:
— Будьте любезны, милорд, тщательно обдумать мой вопрос. Учитывая положение, в каковом оказалось неизвестное количество людей, попавших в беду там, внизу — как я предполагаю, в результате несчастного случая — чем бы вы воспользовались, чтобы поднять их на твердую почву, если у вас имеется веревка, но отсутствует шкив?
— Я бы достал свой кошелек, — ответил юноша, подкрепляя слова жестом, — и сказал этим храбрым людям: вы получите десять серебряных французских пистолей, если доставите ко мне этого старика и эту молодую даму в целости и сохранности.
Не знаю, какой успех имел бы этот ответ на военном экзамене в Итоне, но мужчин из числа свадебных гостей подгонять не понадобилось. Они мигом попрыгали вниз с края обрыва и вытащили наших друзей на дорогу.
Здесь Она увидала запряженную чудесными лошадьми берлину, на которой молодой дворянин и его уважаемый наставник прибыли из Неймегена, направляясь в Роттердам. Свадебные гости, также застигнутые врасплох обвалом, вызвались показать кружной путь. Но, поскольку для этого им требовалось вернуться обратно, богоподобный молодой незнакомец галантно предложил Анне место в карете и расстался с нею у самых дверей трактира, известного под странным названием — «Пиво и Братство».
Глава четвертая
Трактир представлял собой огромный и совершенно черный дом на сваях, расположенный на пересечении четырех дорог. Вокруг не было ни деревьев, ни ограды, и строение казалось затерянным среди пустыни. Вывеской заведения служил погасший фонарь, раскачивавшийся над дверью на ночном ветру.
Она с горечью взялась за дверной молоток, подумав: «В этих стенах, вдали от родины, мой друг детства Эдвард Бартон испустил, должно быть, свой последний вздох».
О Грей-Джеке я ничего не могу сообщить, помимо того, что он был покрыт грязью до подмышек, трясся от страха и был в отвратительном настроении.
Хотя в трактире было темно, дверь отворилась при первом же стуке. Наша Анна и Грей-Джек оказались в низком зале, пропахшем застоялым трубочным дымом.
Посреди красовался длинный стол со скамейками, уставленный кувшинами и кружками, чьи донышки купались в лужах пролитого пива. Зал перегораживала высокая стойка, приподнятая на три ступени и защищенная, как крепость, а у стены стояли часы в коричневом деревянном футляре, инкрустированном позолоченными узорами. Стрелки на увенчанном тощей птицей циферблате показывали без двух минут час.
Нигде не было видно ни горящей лампы, ни свечи, и тем не менее, все предметы были освещены, словно где-то в этой комнате с закрытыми дверями и окнами прятался лунный луч. То было тусклое и кристально чистое свечение, проходившее, казалось, сквозь зеленое стекло.
Под часами недвижно застыла группа фигур. В центре находился толстяк, у которого вместо лица была только рамка, то есть волосы и борода. На его плече восседал длиннохвостый попугай. Справа от него скверный на вид мальчишка опирался на обруч; слева стояла, прочно опираясь на четыре расставленные лапы, чудовищная собака телесного цвета, близко напоминавшая очертаниями человека.
Наконец, за стойкой спала, похрапывая, лысая и очень тучная женщина. Ее резкие всхрапывания и необычайно гулкое тиканье часов были единственными звуками, нарушавшими тишину трактира.
Она ощущала какое-то неопределенное чувство, но не страх. И знаете, что было странно? Наряду с этим давящим чувством, Она испытывала уверенность, что все люди и животные в трактире, скорее всего, являлись аксессуарами маятника, частью механической системы, как фигурки на страсбургских часах.
— Прошу, — сказал Грей-Джек, — разведите огонь, чтобы мы могли обсохнуть, и подайте хлеб, говядину и эль!
Хотя просьбы Грей-Джека были вполне резонны, Она строгим жестом заставила слугу замолчать и в свою очередь промолвила:
— Мы требуем немедленной встречи с английским подданным Эдвардом С. Бартоном, эсквайром, который проживал или проживает в этом заведении. Если же, к несчастью, он умер естественной или насильственной смертью, что будет установлено органами правосудия, мы требуем выдать нам его тело, дабы мы похоронили его по-христиански.
Никто не отозвался, как и в ответ на просьбу Грей-Джека. Все молчали. Но в этой тишине и неподвижности откуда-то издалека, из внутренних помещений трактира, не то сверху, не то снизу, раздался голос, гремевший боевым кличем ирландцев:
— Я вырву твою душу и съем твое сердце! musha! arrah! begorrah! [18] Мерзкий паук! Решил, что сумеешь высосать кровь парня из Коннахта, как у англичанина? Погоди у меня!
