Цикл оборотня (сборник рассказов и повестей) - Кинг Стивен (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
Он опять сунул палец в эту белую стальную ухмылку и прошептал:
– Кусайте меня – хотите?
Зубы только стояли на холодных оранжевых ножках и скалились.
– Похоже, они не разговаривают, – заметила миссис Скутер.
– Нет, – подтвердил Хоган и вдруг поймал себя на том, что думает о мальчишке. О мистере Брайане Адамсе из Ниоткуда, США. Сейчас полно таких мальчишек. И таких взрослых. Они, как перекати-поле, кишат вдоль дорог, всегда готовые забрать у вас бумажник, сказать: «Отсоси, дорогой» – и убежать. Можно не подвозить никого (он так и делал), можно поставить охранную систему в доме (и это он сделал, но все равно вокруг жестокий мир, где самолеты иногда падают с неба и сумасшедшие способны появиться где угодно, так что небольшая дополнительная страховка никогда не помешает. В конце концов у него есть жена. И сын.
Было бы неплохо, если бы у Джека на столе стояли Китовые Кусачие Зубы. На всякий случай. Просто на случай.
– Спасибо, что сохранили их, – сказал он, осторожно поднимая Кусачие Зубы за ножки. – Думаю, мой пацан будет в восторге, хоть они и поломаны.
– Спасибо скажите Скуту, не мне. Дать мешок? – Она ухмыльнулась. – У меня пластиковый, точно без дырок.
Хоган покачал головой и сунул Кусачие Зубы в карман куртки.
– Повезу их так, – сказал он и улыбнулся ей. – Так удобнее.
– Дело ваше. – Когда он направился к двери, она крикнула:
– Постойте! Я вам сделаю классный сэндвич из курицы с салатом!
– Не сомневаюсь, спасибо, – сказал Хоган. Он спустился по ступенькам и с минуту постоял на ярком солнце пустыни, весело улыбаясь. Он был весел – очень весел в эти дни. Он начинал думать, что так и надо жить – весело. Слева от него Во-ок – удивительный миннесотский койот – встал на ноги, просунул морду через прутья клетки и залаял. В кармане Хогана Кусачие Зубы щелкнули разок. Звук был негромкий, но Хоган его услышал… и почувствовал, что они движутся. Он похлопал по карману.
– Спокойно, ребята, – сказал он.
Он неторопливо зашагал по двору, уселся за руль нового «шевроле» и покатил в Лос-Анджелес. Он обещал Лите и Джеку быть дома к семи, самое позднее – к восьми, а он был их тех, кто выполняет обещания.
ЗАВТРАК В КАФЕ «ГОТЭМ»
Как-то я вернулся домой из брокерской фирмы, в которой работаю, и нашел на обеденном столе письмо – а вернее, записку – от моей жены с сообщением, что она уходит от меня, что ей необходимо некоторое время побыть одной и что со мной свяжется ее психотерапевт. Сидел на стуле у обеденного стола, вновь и вновь перечитывая короткие строчки, не в силах поверить. Помнится, около получаса у меня в голове билась одна-единственная мысль: «Я даже не знал, что у тебя есть психотерапевт, Диана».
Потом я поднялся, пошел в спальню и огляделся. Ее одежды не было (если не считать подаренного кем-то свитера с поблескивающей поперек груди надписью «ЗОЛОТАЯ БЛОНДИНКА»), а комната выглядела как-то странно, неряшливо, будто ее обыскивали, ища что-то. Я проверил свои вещи – не взяла ли она чего-нибудь. Мои руки казались мне холодными и чужими, словно их накачали транквилизатором. Насколько я мог судить, все, чему следовало там быть, там было. Я ничего иного и не ждал, и тем не менее комната выглядела странно, словно она ее дергала, как иногда в раздражении дергала себя за кончики волос.
Я вернулся к обеденному столу (который занимал один конец гостиной – в квартире ведь было всего четыре комнаты) и перечел еще раз шесть адресованных мне фраз. Они остались прежними, но теперь, заглянув в странно взъерошенную спальню, в полупустой шкаф, я был уже на пути к тому, чтобы им поверить. Она была ледяной, эта записка. Ни «целую», ни «всего хорошего», ни даже «с наилучшими» в заключение. «Береги себя» – такой была максимальная степень ее теплоты. И сразу под этим она нацарапала свое им».
«Психотерапевт». Мои глаза снова и снова возвращались к этому слову. «Психотерапевт». Наверное, мне следовало бы радоваться, что это не был «адвокат», но радости я не испытывал. «С тобой свяжется Уильям Хамболд, мой психотерапевт».
– Свяжись вот с этим, пупсик, – сказал я пустой комнате и прижал ладонь к паху. Но это не прозвучало круто и язвительно, как мне хотелось, а лицо, которое я увидел в зеркале напротив, было белым, как бумага.
Я прошел на кухню, налил себе апельсинового сока в стакан и уронил его на пол, когда попытался взять со стола. Сок облил нижние ящики, стакан разбился. Я знал, что непременно порежусь, если начну подбирать осколки – у меня тряслись руки. Но я начал их подбирать. И порезался. В двух местах. Неглубоко. Я все думал: это шутка, потом понял, что нет и нет. Диана не была склонна к шуткам. Но только я же ничего подобного не ждал и ничего не мог понять. Какой психотерапевт? Когда она у него бывала? О чем она говорила? Впрочем, пожалуй, я знал, о чем. Обо мне. Вероятно, всякую чушь о том, как я всегда забываю спустить воду, кончив мочиться, как я требую орального секса до надоедливости часто. (На какой частоте возникает надоедливость? Я не знал). Как я мало интересуюсь ее работой в издательстве. И еще вопрос: как она могла обсуждать самые интимные стороны своего брака с человеком по имени Уильям Хамболд? В самый раз для физика из Калифорнийского технологического института или заднескамеечника в Палате лордов.
И еще супервопрос: почему я не замечал, как что-то назревало? Каким образом я мог нарваться на это, точно Сонни Листон на знаменитый неуловимый апперкот Кассиуса Клея? По глупости? Из-за отсутствия чуткости? По мере того как проходили дни и я перебирая в памяти последние шесть-восемь месяцев нашего двухлетнего брака, у меня сложилось убеждение, что причина заключалась и в том, и в том.
В тот вечер я позвонил ее родителям в Паунд-Ридж и спросил, не у них ли Диана.
– Да, она здесь и она не хочет разговаривать с вами, – сказала ее мать. – Больше не звоните. Тишина в трубке у моего уха.
Два дня спустя мне в контору позвонил знаменитый Уильям Хамболд. Удостоверившись, что он действительно говорит со Стивеном Дэвисом, он тут же начал называть меня Стивом, Может, вам чуточку трудно в это поверить, однако было именно так. Голос Хамболда был мягким, тихим, интимным, и мне представился кот, мурлыкающий на шелковой подушке.
Когда я спросил про Диану, Хамболд ответил, что «все идет настолько хорошо, насколько можно было ожидать», а когда я спросил, нельзя ли мне поговорить с ней, он выразил мнение, что «это на данном этапе было бы контрпродуктивно». Затем, совсем уж немыслимо (во всяком, случае, на мой взгляд), он осведомился карикатурно заботливым тоном, как поживаю я.
– Лучше некуда, – ответил я. Я сидел за столом, опустив голову, обхватив лоб левой рукой. Глаза у меня были зажмурены, чтобы не смотреть в ярко-серую глазницу экрана моего компьютера. Я много плакал, и было такое ощущение, что под веки попал песок. – Мистер Хамболд… ведь «мистер», а не доктор?
– Я предпочитаю «мистера», хотя имею степени…
– Мистер Хамболд, если Диана не хочет вернуться домой, если она не хочет разговаривать со мной, так чего же она хочет? Зачем вы звоните?
– Диана хотела бы получить доступ к сейфу, – сказал он вкрадчивым, мурлыкающим голоском. – Вашему ОБЩЕМУ сейфу.
Тут я понял, почему у спальни был такой мятый, взъерошенный вид, и ощутил первые яркие проблески злости. Ну, конечно же! Она искала ключ к сейфу. Она не интересовалась моей небольшой коллекцией серебряных долларов, чеканившихся до Второй мировой войны, или кольцом с розовым ониксом, которое купила мне к первой годовщине нашей свадьбы (годовщин этих у нас было всего две)… но в сейфе хранилось бриллиантовое колье, которое я ей подарил, и примерно на тридцать тысяч долларов ценных бумаг. Ключ был в нашем летнем домике в Адирондакских горах, вспомнил я. Не нарочно, а по забывчивости я оставил его на книжном шкафу у самой стены среди пыли и мышиного помета.
