Сердце волка - Хольбайн Вольфганг (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Крик Ребекки больше не повторился, но Штефан был уверен, что она находится в одном из помещений в дальнем конце длинного коридора и помещение это было расположено с правой стороны. Инстинктивно прижимаясь к правой стене, чтобы иметь хоть какое-то — пусть даже и очень маленькое — преимущество, если кто-то вдруг выйдет из какой-либо двери, он немного ускорил шаг и слегка наклонился вперед. Его плечи и руки были напряжены до предела, однако он не испытывал ни малейшего страха, хотя и осознавал, что у него нет реальных шансов одолеть нескольких вооруженных людей. Он сомневался даже в том, что может справиться хотя бы с одним из них.
Штефан отогнал от себя подобные мысли и сконцентрировал внимание на простиравшемся перед ним бетонном коридоре. Он тут же заметил две неточности в своих предыдущих наблюдениях: во-первых, двери, за которыми, как он предполагал, находились Ребекка и Ева, были расположены не в дальней, а в средней части коридора; во-вторых, коридор был вовсе не таким необитаемым, как ему показалось вначале. Пол коридора был покрыт миллиметровым слоем пыли, и Штефан без труда разглядел на нем множество следов, в том числе и отпечатки нескольким пар грубой обуви большого размера. Эти отпечатки были свежими — максимум пятиминутной давности.
Штефан удивился тому, что сумел за один лишь миг воспринять так много информации. Он словно очутился в мире, который был таким же чуждым и диковинным, как поверхность планеты, находящейся на расстоянии миллионов световых лет от Земли, и он с каждым шагом не только все больше проникал в этот мир, но и все явственнее ощущал себя обитателем той далекой планеты.
Штефан медленно подошел к первой из трех привлекших его внимание дверей. Она была лишь прикрыта, но он не стал даже и заглядывать за нее. Одна из цепочек следов вела к этой двери и затем обратно: кто-то еще до него осмотрел эту комнату, и этот кто-то был ранен, о чем свидетельствовали капли крови на полу.
Штефан присел на корточки, коснулся кончиком пальца одной из капель крови и затем понюхал палец. Запах был сладковатым, чем-то напоминающим запах меди, и Штефан вдруг испугался ощущения того, что этот запах возбудил его, словно Штефан был хищным животным. А еще этот запах дал Штефану уйму информации: он принадлежал мужчине в возрасте между сорока и пятьюдесятью годами, находившемуся в прекрасной физической форме, сильно взволнованному. Кроме того, мужчина был ранен гораздо серьезнее, чем можно было предположить по нескольким каплям крови на полу, к тому же этот мужчина был готов убивать.
Штефан поднялся, осмотрел следующую дверь и тут же потерял к ней интерес, как и к предыдущей. Ребекка, по всей видимости, находилась за третьей дверью.
Он очень осторожно подошел к этой — металлической и массивной — двери. Штефан прислушался, но не услышал абсолютно ничего: ни криков, ни звуков борьбы, ни даже чьих-либо шагов.
Возможно, он пришел слишком поздно и Ребекка с Евой были уже мертвы.
Не желая даже допустить возможность этого, он осторожно открыл дверь, шмыгнул в нее и осмотрелся. Перед ним простирался освещенный лишь одной тусклой лампочкой коридор, в котором виднелись три двери. По всей видимости, под землей находился целый лабиринт из коридоров и различных помещений, тянувшийся, наверное, на добрый километр.
Впереди него раздались какие-то звуки — не очень громкие, но шум долго не прекращался и был похож на звуки борьбы. Затем он услышал голоса: два или три человека разговаривали на непонятном языке. А еще послышалось детское хныканье. Однако не раздавалось ни звука, подтверждающего присутствие за этой дверью Ребекки.
Штефан вытащил из-за пояса пистолет, снял его с предохранителя и вцепился в него обеими руками, направив ствол в пол. Голоса раздавались неподалеку — может, шагах в двадцати, а может, и в пяти — за ближайшей дверью. Сердце Штефана заколотилось быстрее, но он по-прежнему не испытывал страха. А причин бояться было достаточно.
Он бесшумно подошел к двери в конце коридора, прислонился плечом к холодной бетонной стене и заглянул в узкую щель между коробкой двери и ее полотном. Поначалу он увидел лишь какие-то тени, но доносившиеся звуки стали слышны более отчетливо. Он не зря старался передвигаться как можно тише: люди, голоса которых он слышал, стояли сразу за дверью.Он теперь отчетливо различал их голоса, хотя и не понимал смысла слов. Люди разговаривали на каком-то славянском языке — может русском. Казалось, что они о чем-то спорят, однако Штефан не был в этом уверен. Для него даже прогноз погоды на русском языке прозвучал бы, наверное, как объявление войны.
Медленно, очень медленно, он убрал левую руку с пистолета, уперся кончиками пальцев в полотно двери и надавил на него. Тяжелая дверь поддалась очень неохотно, но совершенно бесшумно. Щель, через которую можно было заглянуть в комнату, увеличивалась — миллиметр за миллиметром.
Похоже, необычайно обострившееся восприятие Штефана немного подшутило над ним. Он слышал голоса так отчетливо, как будто говорившие находились прямо за дверью, но на самом деле там никого не оказалось. По ту сторону выкрашенной красной краской двери находился большой, заполненный трубами и кабелями зал, воздух в котором был спертым, а температура — намного выше, чем в других подземных помещениях. «Это, скорее всего, и есть котельная», — подумал Штефан.
Он еще больше приоткрыл дверь, бесшумно прошмыгнул внутрь и, снова сжимая пистолет обеими руками, внимательно огляделся. Помещение было низким, но такой большой площади, что свет от лампочки рассеивался, не достигнув дальней стены. Было слышно неторопливое гудение тяжелых механизмов. А еще здесь пахло сухим теплом, медикаментами и… страхом.
Голоса доносились слева, где, кроме всевозможных труб и кабелей, виднелись большие и казавшиеся удивительно гладкими металлические конструкции. Это были отнюдь не сверкающие многочисленными лампочками машины, описанные в научной фантастике, а всего лишь незатейливые алюминиевые емкости, внутри которых что-то вибрировало. Из-за крайней из этих емкостей падала тень причудливой формы, двигавшаяся в одном ритме с говорившим человеком. Разговаривали на русском языке или на каком-то другом, и разговор был явно не о погоде.
Штефан на цыпочках подошел к алюминиевым емкостям, опустился на одно колено и осторожно выглянул из-за края своего импровизированного укрытия. Алюминиевая стенка емкости вибрировала так сильно, что почти причиняла боль прислонившемуся к ней Штефану. А еще она была горячей.Штефану оставалось только надеяться, что механизмы, находившиеся внутри алюминиевых конструкций, смогут выдержать удар пули: те четверо, которые стояли по другую сторону этих емкостей, были вооружены. У двоих из них имелись пистолеты, а третий, к ужасу Штефана, держал в руке автомат устаревшей конструкции — с очень длинным стволом и круглым магазином размером почти с тарелку. У четвертого мужчины оружия не было, но это отнюдь не означало, что он действительно не был вооружен. Левый рукав его рубашки был разорван и пропитан кровью.
Штефан по-прежнему нигде не видел ни Ребекки, ни Евы.
Он лихорадочно соображал, как ему поступить. Не было никакого сомнения в том, что резню наверху устроили именно эти люди. А еще было совершенно ясно, почемуони это сделали: Штефан узнал по крайней мере одного из них.
Когда он видел этого человека в последний раз, тот был одет в белую маскировочную форму и держал в руках гораздо более мощное и современное оружие. Кроме того, сейчас он был не особенно хорошо выбрит. Но Штефан сразу же узнал его и теперь уже не сомневался в том, что эти четверо были членами отряда Баркова. Они явились сюда, чтобы выставить ему и Ребекке счет за интервью с их предводителем.
Быть может, Ребекка уже заплатила по этому счету…
Штефан подумал об этом как-то спокойно, совершенно без эмоций. И примерно с тем же, однако еще более путающим спокойствием он вдруг понял, что если Ребекка действительно мертва, то он убьет всех этих людей. Возможно, когда он попытается это сделать, у него ничего не получится и он лишь погибнет сам. Но это уже не имело никакого значения. Сначала он выстрелит в человека с автоматом, затем, если успеет, еще в одного, прежде чем двое остальных прикончат его самого. Смерть теперь не пугала Штефана: то существо, которое в нем проснулось, руководствовалось прежде всего таким непопулярным понятием, как справедливость.
