Демон движения - Грабинский Стефан (первая книга .txt, .fb2) 📗
На подиуме, обтянутом красным сукном, появились несколько жриц, уже пьяных от жертвенного вина, окружив танцевальным хороводом какого-то красивого молодого человека с фиалковым венком на голове.
— Дорогу Агни-Эросу! — кричал этот полунагой кумир. — Дорогу богу любви и огня! Аз есмь наивысшее и окончательное слияние двух божеств в одном лице — идеал, явленный чувствам столетья назад и воплощенный в нынешние дни!
— Осанна! Агни-Эрос! Приветствуем Огонь любви! Честь и слава тебе, Огненный Любовник! — единодушным хором ответствовали гебры.
А он, демонически улыбаясь, уже сдирал одежды с одной из танцевавших вокруг него тиад***.
____________
* Прекрасно, мои дорогие! Я хромой дьявол — попросту (лат.).
** Телесные страсти (лат.).
*** Участницы дионисийских парнасских оргий. Назывались так по имени Тийи, возлюбленной Аполлона, которая первой устроила на Парнасе празднество в честь Диониса.
- 389 -
Людзимирский-Атар нахмурился. Грозно протянул руку к этой распоясавшейся группе и быстро взглянул на вершину пирамиды.
Внезапно раздался медный звук трубы и поплыл латунными кругами со сводчатой платформы, вгоняя в трепет разнузданную шайку. Моментально затихло циничное хихиканье, погасли уже расцветшие на устах улыбки.
Перегнувшись через балюстраду, Атхрарван впился суровым взглядом в лицо Агни-Эроса и промолвил:
— Никчемный человек, зачем ты взял фальшивое имя и прельщаешь своих братьев? Пусты слова твои и тарахтят как пустые печные ведра. Блуд и разврат в устах твоих, сладострастье и распутство в сердце.
Тут он повысил голос и, спустившись на несколько ступеней вниз, так молвил ошалевшим собратьям:
— Зрю я, что утратили вы дух света и правды и пошли дорогой мрака и преступления. Зрю, запятнали чистоту святого Агни и позорно унизили глас веры. Загажены вами жертвенные алтари, божественный Огонь осквернен злыми нечестивыми стихиями, кои господствуют ныне в святилище благодаря вам, о малодушные!
Он снова сошел на несколько ступеней вниз и склонился над дымящим алтарем на углу пирамиды. Его резкое фанатичное лицо в проблесках колеблющегося пламени выглядело словно гневный лик какого-то бога.
— Ибо так говорил Заратустра: «Выбирайте! Вокруг человека бушует целый мир добрых и злых гениев. Воистину, человек является самым возлюбленным созданием неба. Однако зло тоже является свободной независимой причиной причин, и его следует покорить, а покоривши, отбросить прочь». Но вы, малодушные и слабые сердцем, не только не покорили, но даже облегчили его пришествие, потакая своему сластолюбию. Посему открыли вы врата силам злым и нечестивым. И вторгся в святыню вашу фальшивый и лживый язык, имя которому Ариман, и шестеро его сатанинских приспешников и слуг — дэвы.
— Атхрарван! — перебил его какой-то охрипший голос из толпы. — Мы уважаем твои глубокие знания и стальную
- 390 -
'
душу — но и ты всего лишь человек, и все, что ты скажешь, является всего лишь относительным и неопределенным. Ведь ты не отрицаешь, что люди давно считают огонь символом похоти и чувственных вожделений? Почему же ты гневаешься и удивляешься?
Верховный жрец резким движением поднял к небу разгоряченное лицо. Воцарилось глухое молчание. На мгновение показалось, что ему не найти ответа. Однако он, похоже, лишь собирался с силами и подбирал слова. Ибо внезапно, протягивая руки к гебрам, загремел мощным голосом восточного муэдзина:
— Фальшь и ложь! Именно здесь тлеет жар помешательства, в которое впала ваша вера. Огонь испокон веков является чистой и доброй стихией, ибо порождает тепло и движение, ибо дает жизнь. Символика, о которой ты упомянул, одержимый брат, является позднейшим творением, вторичным и фальшивым — это образ вырождения и путаницы первичных понятий, близких к правде и идеалу. Отцы наши столь чтили святого Агни, что, принося жертвы, закрывали уста повязкой фадам, чтобы не осквернить дыханием чистую стихию. Огонь является безупречным элементом и обладает очищающей силой. Ужель вы забыли о чистилище, в которое верят христиане?
Он на мгновение замолчал и с вздымающейся в волнении грудью смотрел куда-то далеко в пространство. Посреди торжественной тишины был слышен лишь звук лопающихся поленьев, что догорали на алтарях, и треск пламени...
Внезапно из стайки женщин у подножия пирамиды выступила стройная белокурая жрица в одеяниях римской весталки и, подойдя к верховному жрецу, закинула ему на шею розовые, украшенные браслетами руки.
— Пирофила! Пирофила! — зашептались в толпе.
— Любимый мой, — шептала женщина, прижимаясь к аметистовой пекторали Атхрарвана. — Разве я не молода и не полна жизни? Разве не стократ прекраснее, чем та холодная и льдистая страна идеала, о которой ты, впрочем, так красиво рассказываешь нам? Идем со мной, к братьям, и люби, как другие!
И подставила ему карминовые уста.
- 392 -
Но Атхрарван с блеском дикого гнева в глазах оттолкнул ее на расстояние вытянутой руки и неожиданно, молниеносным движением выдернув из-за пояса жертвенный нож, вонзил его по рукоять в грудь Пирофилы.
— Сгинь, распутница!
Она упала без стона, окрашивая ступени алтаря рубинами молодой пылкой крови.
А он, подняв вверх руку с ножом, с которого стекала кровь, обратился к онемевшей от ужаса толпе:
— Я принес ее в жертву Ормузду. Пусть ее кровь, пролитая на алтарь Огня, принесет победу духу света и правды в битве с Ариманом за мир, продолжающейся испокон веков.
Тут он швырнул обагренный кровью кинжал в огонь и, выхватив из кольца пылающий факел, наклонил его горизонтально:
— Братья! Как же я счастлив, как я рад! Наступил удивительный миг, пробил час истины. Братья! Станем сердцем человечества, его символом, сражаясь до кровавого пота за освобождение души! Братья! Положим наши жизни на алтарь за грехи мира сего! Вернем чистоту святому Агни, тихо сгорая в Его пламени! Когда от наших тел останется лишь прах, когда ветер разнесет по краям света пепел наших костей, воссияет день победы Добра и Света. Тогда Огонь переродится в свет, и Ормузд будет праздновать триумф Дня Правды. Братья! Станем Христом человечества! Через огонь очистим и спасем этот мир! Осанна, братья, осанна!
И с блестящими в безумстве глазами сунул факел под полог святыни...
Произошла необычайная, единственная в своем роде перемена. Чад пролитой крови, фанатизм Атхрарвана и вид охваченной огнем портьеры подействовали на толпу точно мощное внушение. Странная логика направила эти заблудшие души на путь безумной идеологии: они поддались воле верховного жреца. Несколько десятков рук протянулись к горящим лампам, лампадкам, светильникам и, в мгновение ока заполучив их, начали раскладывать огонь под стенами зала...
- 393 -
Быстро загорелось деревянная обшивка, начал тлеть пол. Среди ползущих по залу клубов дыма мелькали фигуры ошалевших поджигателей, сливались в неразберихе жреческие фески, тюрбаны и уреи. Вдоль стен, между жертвенниками, под ступенями пирамиды ползли завитки огня, вздымались его красные головы, щетинились кровавые гривы...
На верхней платформе в венце огненных языков стоял на коленях Атхрарван, погруженный в мистическую задумчивость. А когда до него наконец долетели снизу стоны задыхающихся жертв, когда золотой обруч Агни уже сжимался вокруг него сужающимся кольцом и пламя лизало ему ноги, он запел гимн, могучий и грозный:
Dies irae, dies ilia
Solvet saeclum in favilla...
А снизу, из бездны огня и дыма ему ответил хор исполненных муки голосов:
Recordare, Jesu pie,
Quod sum causa Tuae viae:
Ne me perdas ilia die...*
Утром, когда погасли звезды и на небе засветилась бледная заря, от клиники доктора Людзимирского осталось только дымное пепелище, она дотла сгорела в пламени безумного аутодафе.
