Скрипка - Райс Энн (читать книги полностью .TXT) 📗

— Тихо! — Я сердито посмотрела на Стефана. — Если это твоя скрипка, то тогда почему у тебя нет сил забрать ее? Почему она у меня? Не обращайте внимания, прошу прощения за все. Простите эту манеру говорить вслух с воображаемыми образами и грезить наяву…

— Все в порядке, — сказал граф. — Мы не задаем вопросы одаренным людям.

— Неужели я настолько одарена? Что вы слышали?

Стефан презрительно фыркнул.

— Я знаю, что слышала я, когда играла, но прошу вас сказать, что слышали вы.

Граф задумался.

— Нечто изумительное, — сказал он. — Ни на что не похожее.

Я не стала его перебивать.

— Нечто прощающее, — продолжал он. — Нечто полное экстаза и горького терпения… — Он долго молчал, после чего снова заговорил: — Словно Барток и Чайковский вместе проникли в вашу душу и слились воедино в сладостную и трагическую музыку, в которой выразился целый мир… знакомый мне мир далекого прошлого, еще довоенного… я тогда был мальчишкой, слишком юным, чтобы хоть что-то запомнить, какие-то детали. Только я помню тот мир. Помню. Я вытерла лицо.

— Ну же, скажи ему, что, скорее всего, не сможешь так сыграть еще раз. Я знаю. Не сможешь.

— Кто это утверждает? — строго поинтересовалась я у Стефана.

Он выпрямился, сложив руки на груди, и в своем гневе вернул себе на секунду былую яркость.

— Как всегда, главную роль играет гнев, не так ли, жалкий или великий? Посмотри на себя, как ты сейчас пылаешь! Теперь, когда посеял во мне сомнения! А что если сам твой вызов придал мне силы?

— Тебе ничто не может придать силы. Ты теперь вне моей власти, а то, что ты держишь в руках, не более чем кусок деревяшки, это высушенная древесина, древний инструмент, на котором ты не умеешь играть.

— Фрау Вебер, — сказала я.

Она удивленно уставилась на меня, потом бросила встревоженный взгляд в якобы пустой угол, но тут же снова посмотрела на меня, кивком принося извинения.

— Слушаю вас, фрау Беккер.

— У вас не найдется какого-нибудь приличного широкого халата для меня? Я бы хотела сейчас сыграть. Руки уже согрелись.

— Наверное, еще слишком рано, — заметил граф, однако тяжело оперся о трость и зашарил в поисках руки Мелникера, одновременно пытаясь подняться. Он весь сиял от радостного предчувствия.

— Разумеется, мадам, — сказала фрау Вебер и подала мне простой широкий халат из белой шерсти, лежавший в изножье кровати.

Я спустила ноги с кровати. Голые ступни оказались на теплом деревянном полу, ночная сорочка свисала ниже щиколоток. Я взглянула на потолок, на всю эту великолепную лепнину, прелестное убранство королевских апартаментов. Скрипка по-прежнему была у меня в руках. Я поднялась. Фрау Вебер надела на меня халат, я осторожно продела правую руку в широкий длинный рукав, затем, переложив скрипку со смычком, скользнула в левый рукав. Тапочек рядом не было, но они мне были не нужны. Пол под ногами был шелковистый.

Я направилась к открытым дверям. Мне почему-то казалось неудобным играть в спальне и встретить там либо победу, либо поражение.

Войдя в огромную гостиную, я поразилась, увидев гигантский портрет великой императрицы Марии-Терезии. Роскошный стол, стулья, кушетки. И цветы. Смотри. Все эти свежие цветы, как на похоронах. Я уставилась на них.

— От ваших сестер, мадам. Карточки я не читала, но звонила ваша сестра Розалинда. И еще звонила ваша сестра Катринка. Это они велели давать вам горячий шоколад.

Я улыбнулась, потом тихо рассмеялась.

— Какие-нибудь еще звонки? — спросила я. — Не помните других имен? Например, Фей?

— Нет, мадам.

Я подошла к центральному столу, где стояла большая ваза с цветами, и принялась разглядывать пышный букет, в котором не знала названия ни одного цветочка, ни одного растения, даже обычных розовых бутонов с толстыми, покрытыми пыльцой усиками.

Старый граф с помощью юноши доковылял до дивана. Я обернулась и увидела, что Стефан стоит в дверях спальни.

— Давай, играй! Я хочу увидеть твой провал. Я хочу увидеть твой позор!

Я поднесла правую руку к губам.

— Господи, — сказала я более почтительно, чем французы произносят «mon Dieu». Моя мольба была искренней. — С чего начинать? Есть ли какие-то правила? Как мне справиться с тем, о чем я даже не подозреваю?

Тут вмешался другой голос:

— Начинай играть, и все тут!

Стефан обернулся в потрясении. Я прочла в его лице яростный гнев. Я принялась вертеться во все стороны. Увидела пораженного графа, смущенную фрау Вебер, робкого Мелникера, а затем увидела приближающегося призрака, который как раз в эту минуту открывал двери в холл. Я поняла, что и другие видят эти открывающиеся двери, но не видят призрака. Вероятно, они решили, что это сквозняк.

Призрак вошел, широко шагая, держа руки за спиной, как имел обыкновение делать при жизни, по свидетельствам очевидцев. Вид у него был неопрятный, словно он только что сошел со смертного одра, оборванное запятнанное кружево, к лицу прилипли кусочки гипса от посмертной маски.

Дверь в коридор так и осталась открытой. Я увидела, что в коридоре собираются постояльцы.

Маэстро. Сердце у Стефана разбилось, из глаз полились слезы. Мне было очень жаль Стефана, но Маэстро не знал жалости, хотя голос его звучал снисходительно.

— Стефан, ты меня утомляешь, заставляя все это терпеть! — сказал он. — Зачем ты вызвал меня в это время! Триана, сыграй для меня. Просто возьми скрипку и сыграй.

Я смотрела, как на моих глазах упрямец невысокого роста пересек комнату.

— Восхитительное сумасшествие, как мне кажется, — сказала я. — Или, может быть, это просто вдохновение.

Призрак опустился на стул, сердито поглядывая на меня.

— Вы в самом деле услышите музыку? — спросила я.

— О Господи, Триана, — сказал он, коротко махнув рукой. — Я не глух в смерти! Я не отправился в ад. Иначе меня бы здесь не было. — Он громко скрипуче рассмеялся. — Я был глух при жизни. Теперь я не живу, иначе и быть не могло. А теперь сыграй. Давай, давай, пусть у них мурашки побегут! Пусть они заплатят за каждое недоброе слово, когда-либо сказанное тебе, за каждую провинность. Или пусть заплатят за то, что ты сама пожелаешь. Причина в конце концов не так уж важна. Представь боль или любовь. Обратись к Богу или к тому хорошему, что есть в тебе самой. Но вырази это в музыке.