Царь Кровь - Кларк Саймон (книги без сокращений .txt) 📗
Мы шли почти уже в темноте. Привыкшие к темноте глаза позволяли рассмотреть сгоревшую дорогу, которая вела нас на юг. На перекрестках я рисковал зажигать фонарь, выхватывал на миг из темноты дорожный знак, чтобы не потерять дорогу к Лидсу.
Выключив фонарь, мы ждали, замирая, припав у края дороги с винтовками наготове. В этой темноте даже секундная вспышка фонаря была как маяк, дающий всем сигнал: рядом люди.
Я ждал с прикладом у плеча.
Ожидая в любую секунду, что на меня бросятся в попытке разорвать на части.
Все оставалось тихо, и мы шли дальше.
95
Серый рассвет озарил город-призрак. Лидс стал пустыней сгоревших домов без крыш и окон.
Тысячи машин стояли на улицах с открытыми дверцами.
Когда в эту часть города поплыл ядовитый газ, люди не сразу поняли, что надо идти пешком, они попытались ехать и застряли. А потом, когда прорвался подземный жар, шины вплавились в асфальт и полопались в огне.
Обжигающий жар снес краску с кузовов, и они были покрыты одноцветной тусклой ржавчиной. Ветровые стекла расплавились, закаленное стекло пролилось на приборные панели. Там оно остыло и снова затвердело, как сложенная во много раз простыня. Чем-то они были похожи на те формации голубого льда, которые бывают в Антарктиде. С рулей свисали сосульки затвердевшего стекла.
Мы шли молча. В Хидроу валялись обломки вертолета с искореженными лопастями.
В какой-то маниакальной чистке – наверное, чтобы избавиться от мародеров и дать устрашающий пример другим – здесь проводились массовые казни. По всей длине Бриггейта, идущего от магазина Льюиса до Боар-лейн, когда-то торговой улицы, висели тела.
На уровне третьих этажей были зигзагом, как ботиночные шнурки, протянуты тросы. И с каждого троса свисали повешенные за шею мужчины и женщины – десятками. Они были мертвы давно, но горячий воздух из земли высушил их, мумифицировал.
Мы шли, а они слегка качались в утреннем бризе.
– Черт, – сказал Теско. – Правда, напоминает Рождество?
И был прав. В детстве я ходил здесь перед Рождеством и с восторгом смотрел на тросы, перекрещивающие улицу. Там висели надувные пластиковые шоумены, эльфы, олень Рудольф с большим красным носом, а за ним бежали остальные олени, саночки с завернутыми подарками. И, конечно, уйма Санта Клаусов.
Теперь улица была убрана мертвецами.
У некоторых оторвались головы, и безглавые тела валялись на улице, где упали.
Я внимательно оглядывал разрушенные дома. В любой момент может показаться ствол взявшего нас в перекрестье снайпера. Мы – легкая мишень. Теско снял винтовку с плеча.
Я передернул затвор.
– Не нравится мне это, – шепнул Теско. – Как в кино говорится: “Слишком здесь тихо”.
– Кого-нибудь видишь? – спросил я тоже шепотом.
– Ни живой души.
– Похоже, что мы здесь одни.
– И куда же все делись?
– Первый раз их выгнал ядовитый газ. На этот раз... кто знает?
– Может, эти ребята?
Я поглядел на ту сторону улицы.
На стене были нарисованы фигуры – высокие, с серой кожей, с красными глазами. То ли художник просто фиксировал то, что видел, то ли хотел мистически воззвать к серым – не знаю.
Но одно было ясно.
Серых видели либо в самом Лидсе, либо очень близко от него.
И даже сейчас они могут стоять в каком-нибудь доме, блестя кровавыми глазами и глядя, как мы вдвоем пробираемся по улице.
– Продолжаем движение, – сказал я. – Останавливаемся, только если что-то увидим.
Река Эйр испарилась. Русло было похоже на шкуру огромной рептилии, покрытую сухими чешуйками. Грязь была утыкана человеческими черепами. Валялись баржи, похожие на игрушки детей великанов. И лежал на боку армейский танк, уставив пушку в воздух как флагшток.
Мы шли дальше.
– Ну и бардак, – сказал пораженный Теско. – Какой жуткий бардак!
Дома лежали в руинах, почти все сгорели. Где стоял отель “Виктория”, возле пивоварни Тетли, остался зияющий кратер. Мы прошли мимо. В эту воронку можно было сунуть пару грузовиков и еще осталось бы место для дюжины легковушек. Я шел по крошке битого стекла, перешагнул детскую погремушку, вывеску отеля с профилем королевы Виктории. И качал толовой. Мой оркестр, “Сандер Бад”, играл здесь свой дебютный концерт. Публики было шесть человек. Бас-гитара даже забыл включить инструмент. Но это был наш первый платный концерт.
Теперь “Виктория” стала дырой в земле, полной до половины жидкой грязью, откуда шли пузыри пара и вонь гниения.
Мы пошли быстрее.
Я смотрел на развалины – нет ли там серых. Нет. Поканет.
Но я не сомневался, что они близко. Может, смотрят на нас. Они пойдут на нас, когда сами решат, что настало время.
Выше пояса мороз даже через одежду впивался так, что от его холодных зубов кожа покрывалась мурашками.
Ниже пояса поднималось тепло от земли. Асфальт дымился.
Мы шли вперед, оставляя за спиной труп города. Мы теперь входили в жилой район сгоревших домов. Их когда-то кирпичные стены стали цвета сажи.
Через десять минут я увидел самолет. Я остановился, и сердце заколотилось быстрее. На черной земле ослепительно белым крестом стояла “сессна”.
И я побежал к ней.
Теско изо всех сил пытался не отстать.
– Смотри, – пропыхтел Теско. – Она пыталась сесть на дорогу. А самолет перевернулся, когда переднее колесо налетело на островок безопасности.
– Он не развалился, – выдохнул я в ответ, хватаясь за соломинку. – Значит, скорость была уже сброшена.
– Господи, а ты видишь эти пулевые пробоины?
– Вижу... Кейт! Кейт! – Я начал выкрикивать ее имя, надеясь, что вот сейчас она высунет голову из самолета. – Кейт!
Я добежал до самолета, лежавшего вверх колесами, распластав крылья поперек дороги. Винтовку и рюкзак я сбросил на землю, потом сам припал к земле, заглядывая внутрь. Пассажирскую кабину смяло. Я не видел...
Черт, ни хрена я не видел! Только переплетение проводов. Щель, в которую я пытался заглянуть, закрывала вырванная приборная панель. Кабины не было видно;
Черт, черт, черт... Меня пробирал пот, сердце колотилось молотом. Вдруг меня потянуло на рвоту. Мы шли сюда всю ночь – только для того, чтобы я мог сделать то, что сейчас делаю – пытаться заглянуть в этот чертов самолет. Но я боялся. Нет, не так. Я был в ужасе. Я знал, что могу заглянуть в кабину и увидеть остекленевшие, когда-то красивые глаза мертвой Кейт.
Теско оббежал с другой стороны. Его ноги застучали по металлу крыла.
– Видишь что-нибудь? – крикнул я.
– С этой стороны открыто.
Я в нетерпении крикнул еще раз:
– Что ты видишь?
– Погоди. Так, шмотки из сумок... они что-то прикрывают, наверное... Ох, черт! Рик, лучше ты посмотри.
– Что там? – На самом деле нечего даже спрашивать, так, Рик.? Сам знаешь. —Там тело?
Теско кивнул и отступил, давая мне посмотреть.
– Кто это? – спросил я пересохшим горлом. – Это Кейт?
96
Силой удара тело швырнуло вперед. И вещи и продукты, лежавшие в заднем отсеке, тоже бросило вперед.
– Черт, ну и бардак, – вымолвил Теско. – Смотри, сколько крови. Ты можешь разглядеть, кто это?
– Нет... вижу только одно тело. – Я оглянулся на Теско, набрал воздуху. – Головы нет. Я не могу сказать, кто это.
– А одежда? Во что была одета Кейт? Я покачал головой:
– Слишком много крови. Надо вытащить что-нибудь из обломков и разглядеть. Если сдвинешь эти мешки с рисом, я попробую пролезть.
Хотя с виду самолет был более или менее невредим, если не считать разбитого ветрового стекла, в кабине была мешанина одежды и еды, рассыпавшихся из пластиковых мешков.
– Видишь что-нибудь? – спросил Теско.
– Пытаюсь рассмотреть... а, блин! Суки!
– Что такое?
– Крысы, мать их... они тут кишат... брр!
Я в отвращении дернулся назад, и за мной ринулись крысы, попискивая, блестя глазками, подрагивая голыми хвостами.
