Зомби - Баркер Клайв (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
Шею матери скрывала масса грязноватого на вид пластыря, из-под которой торчал дюйм пластиковой трубки с маленьким колпачком. Прямо как на надувном мяче. На нем застыла корка коричневой слизи, как будто сестры не счистили последнюю порцию мокроты.
Расселла замутило. Несмотря на новый метод, жидкость по-прежнему выходила из матери через носовую трубку, но теперь она приобрела почти черный цвет, как будто легкие гнили, превращаясь в фекальную слизь.
Он ухватил мать за руку, хотя больше хотел отвлечься от неприятных мыслей сам, чем успокоить ее. Под кожей Мэри словно виднелись изношенные жировые ткани, мембраны, соединяющие внутренние органы, растянутые и атрофированные. Ее быстрое дыхание не изменилось, кислородная маска, прикрывавшая рот и нос, затуманивалась с каждым скрежещущим вздохом. Плоть на лице словно сползала, стягивалась к подбородку, отчего кожа вокруг глаз и на лбу казалась натянутой, плотно обтягивая череп.
"Она умирает", — прошептал Расселл сам себе, всхлипнув. Врачи, похоже, не говорили ему всей правды…
В субботу, когда он сидел, смотря на большую доску с фотографиями и именами работников отделения, один из консультантов подошел к нему:
— Вы мистер Брей?
— Да. — Расселл встал.
— Я — мистер Хэстоун. Мне надо поговорить с вами, прежде чем вы войдете, — сказал врач, отчего сердце Расселла забилось чаще. Он не мог смотреть этому человеку в глаза, боялся, что если новости окажутся плохими, то не сможет сдержать чувств. — Мистер Чэмберс все объяснил вам относительно операции и ее последствий?
Расселл кивнул, стараясь вспомнить, кто же такой мистер Чэмберс. За последние несколько дней с ним говорили слишком много докторов.
— Тогда вы знаете, что после хирургического вмешательства почки вашей матери фактически отказали?
Ему действительно говорили, что шок от операции на аневризме аорты и от второй, последовавшей за ней, повлек за собой сбой в работе почек и теперь понадобится несколько дней для ее восстановления.
Похоже, что-то опять пошло не так.
— Мистер Чэмберс был очень озабочен тем, что почки вашей матери недостаточно хорошо справляются со своими функциями, не удаляют вредные вещества из организма, и решил оказать ей дополнительную помощь. Дать ее почкам время восстановиться без дополнительных осложнений, с которыми им приходится бороться сейчас.
— Помочь?
— Вашу мать на какое-то время подключили к аппарату искусственной почки. По правде сказать, у нас не самое лучшее оборудование, но есть переносная машина. Посмотрим на состояние вашей матери, но, возможно, понадобится перевести ее в госпиталь с лучшими условиями.
— Искусственная почка… — Расселл потер лоб пальцами правой руки. Голову словно окутал ватный шар, задушив слух, срезав зрение. Мягкие волокна, казалось, забили рот.
Вид раскачивающейся туда-сюда машины, с ее хлюпающими звуками и темной кровью, сам по себе был достаточно неприятен, но ноги матери произвели на Расселла еще более гнетущее впечатление. Когда он вошел в палату, на кровати стояла специальная клетка, на которую набросили одеяло, чтобы ткань не касалась ног. Было хорошо видно, что пальцы матери покрылись пятнами и приобрели какой-то отвратительный серо-коричневый цвет.
Вспомнив все рассказы врачей, Расселл побоялся спрашивать, что же с ними произошло.
Когда он ехал домой, дождь так молотил по тротуару, словно хотел выбить в асфальте ямки. Правда, преуспел ливень только в том, что вымочил его до нитки. Расселл не раз пожалел о забытом дома зонте. Через несколько минут ходьбы холодная влажность проникла в ботинки, как будто их залила холодная кровь.
Прошел месяц. Расселл понял это только потому, что, сортируя почту, заметил среди конвертов глянцевую обложку еще одного выпуска "Частиц". "Где же живые мертвецы?" — гласил заголовок на первой странице. Позади красных букв маячило мумифицированное лицо из фильма, который Расселл не смотрел.
— Да прямо тут, Расс!
Расселл повернулся, смущенный. Дерек, один из его друзей, с которым он провел отпуск, посмотрел через его плечо, похоже, увидел журнал и ответил на риторический вопрос обложки. Пошутил, называется.
— Большинство из этих здесь. — Он кивнул в сторону коллег. — Скорее мертвые, чем живые.
— Точно. — У Расселла не было настроения смеяться.
— Как твоя мать? — Дерек сменил тему, взял журнал из руки Расселла и бросил его в отдаленную пачку.
— Держится, — ответил он.
На самом деле он просто не знал, жива она или уже давно находится по ту сторону. Это было невыносимо, но каждый раз, приходя в больницу, он раз за разом выслушивал плохие новости, а потому не знал, следует доверять докторам или нет. Поговорить с кем-либо об этом он тоже не мог.
— Дело дрянь, — сказал Дерек. — Берегись, босс появился. — Он поднял очередной мешок и вывалил из него кучу маленьких коробочек, простонав: — Твою мать, ну какого хрена они пакуют настолько маленькие вещи, что на них даже гребаный ярлык не приклеить!
Он начал сортировать их, даже не глядя, аккуратно распределяя коробки, журналы и другие конверты по соответствующим контейнерам.
Расселл обернул эластичную ленту вокруг пачки конвертов со счетами за электричество. От материала шел тошнотворно знакомый запах, от бумаги тоже нечто с привкусом антисептика.
— Почему бы тебе не отдохнуть? — спросил Дерек, в очередной раз смотря на друга. — Возьми отгул.
Расселл знал, как выглядит. Он вымотался, каждый вечер посещая больницу, где сидел два часа, молча наблюдая за тем, как его мать сражается за каждый вдох. За жизнь.
— Мне лучше на работе. Дома совсем хреново.
— Не заметно, прямо скажем, — скептически посмотрел на него Дерек. — Берегись, босс идет.
Расселл улыбнулся стандартной шутке Дерека.
В конце смены кончики пальцев Расселла онемели от множества полиэтиленовых конвертов, отчего те на ощупь казались сделанными из живой плоти. Руки омертвели, как у матери.
Дождь наконец прекратился, но тротуары еще не высохли, а канавы превратились в маленькие реки. Стоял час пик, и пешеходные зоны задыхались от продавцов и офисных работников, торопящихся к автобусным остановкам. Расселл был уверен, что все вокруг такие активные исключительно потому, что ими движет нечто внешнее, а не их собственные желания. Они бессознательно играли роли, предназначенные для них. К таким выводам он пришел после событий последних недель.
Пациенты больницы ничем не отличаются от людей на улице. Они невольные актеры или кинозвезды, поднимаются на сцену под софитами болезни, прежде чем исчезнуть в неизвестности. Он всех их знал теперь досконально: маленького ребенка, который проглотил пластиковый колпачок и чуть не задохнулся; пациента с коронарным тромбозом, находящегося на аппарате искусственной вентиляции легких; жертву автокатастрофы, полностью скрытую под бинтами; коматозника-"овоща", чья жизнь уже почти исчезла, и собственную мать с целым каскадом осложнений, которая как будто играла одновременно несколько ролей в этой драме.
Он стоял на автобусной остановке, когда понял, что должен был ехать в больницу. От такой забывчивости ему стало не по себе. Неподалеку стоял лоток с хот-догами, продавец почти скрылся за клубами пара. Покупатель выжимал кровавую водянистую линию кетчупа на покрытое кольцами лука мясо.
Расселл отвернулся в отвращении и направился к автобусу. Желудок заурчал от голода, но Расселл знал, что сейчас есть не сможет. Все его тело казалось незащищенным, кровоточащим. Как будто он намеренно решил довести себя до истощения.
Детали жизни за последний месяц не шли на ум. Воспоминания улетучивались. Он словно постоянно спал — так было лучше, чем смотреть правде в глаза, разум подсказывал издалека, уже почти исчезая.
Расселл старался забыть последнюю беседу с врачом: трудности с кровообращением серьезно затрудняли выздоровление матери. Ей было очень больно, несмотря на целый коктейль прописанных анальгетиков, а боль уменьшала шансы на выздоровление.
