Лондонские оборотни - Стэблфорд Брайан Майкл (библиотека электронных книг .TXT) 📗

Как это верно, подумал Лидиард.

— То же самое и с всезнанием, — пробормотал Таллентайр.

Он искоса поглядел на человека, которого когда-то знал как Уильяма де Лэнси, тот хранил ледяное молчание, напоминая статую, лишенную человеческого разума.

— Я в опасности, — откровенно объявила она. — Кто-то стремится повредить мне и убить меня, и я не знаю, как встретить эту угрозу лучше всего.

— Что это за существо? — спросил Таллентайр.

— Без сомнения, оно имеет множество имен, так же, как и я. — ответила она, — Имена ведь так же непостоянны и изменчивы, как внешность. Пусть это будет Паук, если ему приятнее представать таковым перед глазами Лидиарда, и пусть его путы, в которые он собирается меня поймать, называются паутиной. В настоящее время я намереваюсь сопротивляться его нападению, и потребовать вернуть мне ту часть моей субстанции, которую у меня отобрали, если это возможно.

Ах, пусть это будет Паук! повторил Лидиард в безопасности собственных мыслей. Все, что она видела, она увидела через мое внутреннее око, в моих мучительных снах. Все, что она знает, она узнала с помощью моих чистых умозаключений. И только то, что избрал для моих видений ее враг. Она тоже слепая, такая же, как и мы! А может ли ее враг в действительности иметь какое-то преимущество, если его собственные инструменты тоже люди, такие как Джейкоб Харкендер, и если существа, подобные лондонским вервольфам, частенько могут вмешиваться в его планы? Значит, эти могущественные боги — просто дурни и невинные существа, чье алчное желание овладеть контролем за этим сном, который есть весь мир, так же безнадежно, как воображаемая миссия Харкендера и ему подобных, они только думают, будто могут завладеть миром при помощи желаний и иллюзорной мудрости!

—  Кажется, я начинаю понимать, зачем я вам нужен, — задумчиво произнес Таллентайр. — Вы владеете такой мощью, чтобы изменить меня внешне, а также имеете силу, способную меня уничтожить. Но во мне, как и во всем существующем, есть нечто, не подверженное переменам, им не доступное. Вы в состоянии завладеть моей душой, как уже завладели душами Лидиарда и де Лэнси, но все равно останется нечто, имеющее собственную силу, существование, способность, Фрэнсис Мэллорн назвал бы это моим духом. Для того, чтобы завербовать нас на службу своему делу, требуются убеждения, а не владение. Не потому ли вы оставили меня в покое в Египте, не из-за того, что я оказался последним человеком, кого вы нашли, но по той причине, что я был лучшим из всех?

— Увы, — проговорила она, улыбаясь очень по-человечески. — Мой выбор тогда был абсолютно случайным. И все же, по-моему, он оказался лучшим!

Лидиард вспомнил, как ему привиделся пленный Сатана в Аду, его стремление поднять руку, и избавить мир людей от страданий. И себя самого он видел в облике Сатаны, и несмотря на веру, от которой никогда до конца не отказывался, оказалось, что он поддерживает его дело, с яростным рычанием восставая против несправедливости Бога. Теперь сэр Эдвард Таллентайр оказался в подобном же положении, его втягивали в дело, служение которому было далеко за пределами его демонстративного рационализма.

Мы продали души наши дьяволу, сказал себе Лидиард. Мы заложили себя и поклялись в верности делу своего противника для того, чтобы воспрепятствовать Судному Дню. Если нас обманывают, как нам это узнать? И если окажется, что мы падем, и Паук, в конце концов, победит, какая же у нас останется надежда на Рай и прощение?

Таллентайр, в свою очередь, сознавал, что именно он совершает. У него не было возможности ни отказаться, ни усомниться. Если мир состоял из снов и кошмаров, он все же должен в нем жить, и сомнение ничуть ему не поможет. Если братья Святого Амикуса правы в своей вере, значит он и приговорен, и проклят.

А если они не правы…

Теперь его проводником должна стать надежда, не вера. Смелость и ум должны ему служить, как только могут, поскольку все то, что он до сих пор называл знанием, совсем не могло ему служить.

— Загадывайте вашу загадку, — потребовал Таллентайр, обращаясь к Сфинксу. — И я попробую ответить на нее, как смогу.

4

Когда Корделия пришла в себя, то не ощутила ничего, указывающего на то, что прошло какое-то время. Она была убеждена, что вовсе не теряла сознания, а Лидиард был в этом уверен еще больше.

И все же — время прошло. Корделия лежала на кровати, но она не знала, чья это кровать, и не имела понятия, что это была за комната. И не узнала двух женщин, находившихся в этой комнате и смотревших на нее. Одна из них уже достигла средних лет и отличалась на вид твердостью характера, вторая же казалась не старше самой Корделии, и в ее лице каким-то странным образом сочетались равнодушие и любопытство.

Корделия тотчас же села и огляделась. Обои на стенах и обстановка говорили ей, что эта комната в богатом доме, но дом этот не поддерживали с такой заботой и тщанием, как ее родное жилище. Ни единый звук не доносился сюда, если не считать тиканья напольных часов, зато все помещение было ярко освещено послеполуденными солнечными лучами, струившимися через зарешеченное окно.

В течение нескольких секунд Корлделии никак не удавалось соотнести прошлое и настоящее, но затем она все вспомнила и кинула быстрый взгляд на свою ладонь. Ни малейшего признака паука.

— Где я? — спросила она. — И где доктор Остен?

— Теперь вы более не в Чарнли, — покачала головой старшая из женщин. — Это дом мистера Джейкоба Харкендера в Уиттентоне.

Это открытие удивило и встревожило Корделию, но она твердо решила не показывать своего отношения к этому факту. Лидиард молчаливо похвалил ее за храбрость.

— Как я сюда попала? — спросила она. — И кто вы такая?

— Вы приехали в карете, в ответ на приглашение мистера Харкендера. Мое имя миссис Муррелл — вам оно ни о чем не скажет, но ваш отец и я имеем одного общего знакомого.

Женщина не потрудилась представить свою спутницу или просто назвать ее имя, но мановением руки приказала девушке удалиться, возможно, для того, чтобы та сообщила Джейкобу Харкендеру о том, что Корделия очнулась.

— Насколько мне известно, мой отец не водит компании с похитителями людей, а также не ищет общества спиритуалистов и розенкрейцеров. — холодно сообщила Корделия.

— Ни мистер Харкендер, ни я не принадлежим ни к одной из этих категорий, — заверила ее миссис Муррелл — Вас вовсе не силой сюда доставили, и никто не желает вам зла. Цель мистера Харкендера на самом деле состоит лишь в том, чтобы защитить вас от опасности, которая преследует вашего отца и вашего жениха с самой египетской пустыни. Со всем должным доверием к доктору Остену я должна сказать, что мистер Харкендер — единственный человек, который может обеспечить вам защиту.

— Увы, — произнесла Корделия не без яда. — Я нисколько не верю ни в его искусство колдовства, ни в его добрые намерения. — И с этими словами она вспомнила паука и предшествующие события, в результате которых она потеряла сознание и оказалась в этом незнакомом месте. Ее отец назвал бы это гипнозом или насильственно навязанной галлюцинацией, а вовсе не волшебством, но результат был один и тот же.

— Трудно поверить в то, чего вы никогда не видели, — вздохнула миссис Муррелл. Она произнесла эти слова так многозначительно и двусмысленно, что Корделия даже удивилась, как сильно эта женщина верит в магические силы Джейкоба Харкендера, но девушка не успела ничего ответить, поскольку в это время дверь отворилась, и вошел сам Харкендер.

— Благодарю вас, миссис Муррелл, — сказал он, держа дверь полуоткрытой и демонстрируя этим, что женщина ему больше не нужна. Корделии было неприятно смотреть, как та поднялась с каменным лицом, но явно обиженная.

Лидиард присмотрелся к теням, ища среди них такие, которые могли быть признаками присутствия Паука, Хозяина Харкендера, но не нашел их. Хотя не осмелился сделать вывод, что тот оставил человека в покое.