Исход. Том 2 - Кинг Стивен (серия книг .TXT) 📗
Они вошли все вместе, и их встретил ясный взгляд умирающей матушки Абигайль.
Франни знала о физическом состоянии матушки Абигайль, но увиденное поразило ее. От тела старушки остались лишь сухожилия и кости, обтянутые пергаментной кожей. В комнате не было запаха разложения и подступающей смерти; здесь стоял сухой запах чердака… нет — запах гостиной матери. Игла капельницы едва входила в вену, потому что ее не во что было втыкать.
Но глаза старушки не изменились. Они были добрыми, теплыми, человечными. Это успокаивало, но Франни все же чувствовала ужас… не совсем страх, но, возможно, что-то более высокое, священное — благоговение. Было ли это благоговением? Чувство угрозы. Не рок, а будто некая ужасная ответственность, словно скала, нависла над их головами.
Человек предполагает — Бог располагает.
— Садись, малышка, — прошептала матушка Абигайль. — Тебе же больно.
Ларри подвел Франни к: креслу, и та с тихим стоном облегчения села, хотя знала, что и в таком положении спина не перестанет болеть. Матушка Абигайль по-прежнему смотрела на нее лучистыми, ясными глазами. Тишина воцарилась в комнате, глубокая тишина. Удивленно, словно в состоянии гипноза, Франни смотрела на умирающую, появившуюся в их снах прежде, чем в их жизни.
— Выгляни в окно, малышка.
Франни повернула лицо к окну, возле которого два дня назад стоял Ларри, разглядывая собравшихся у дома людей. Она увидела не темноту, а ровный свет. Это не было отражением комнаты; это был утренний свет. Она смотрела на слабое, слегка расплывающееся изображение ярко освещенной детской комнаты с кружевными занавесками. Там стояла колыбель, — но она была пуста. Детский манеж — также пустой. Подвешенные пластмассовые бабочки — их колыхал только ветер. Ужас охватил ее сердце холодной рукой. Остальные увидели это по выражению ее лица, но не поняли причину; они ничего не видели в окне — только лужайку, освещенную фонарями.
— Где ребенок? — хрипло спросила Франни.
— Стюарт не отец ребенка, малышка. Но его жизнь в руках Стюарта и Бога. У этого ребенка будет четверо отцов. Если Господь вообще позволит ему дышать.
— Если позволит…
— Господь скрыл это от моих глаз, — прошептала старушка. Исчезла пустая детская. Франни видела только темноту. И теперь ужас сжал свои кулаки, и ее сердце билось между ними.
Матушка Абигайль прошептала:
— Сатана призвал свою невесту, и он собирается иметь от нее ребенка. Разве он позволит жить твоему малышу?
— Замолчи, — простонала Франни и закрыла лицо руками.
Тишина, глубокая, как снег, тишина в комнате. Старое, сморщенное лицо Глена Бейтмена. Правая рука Люси медленно мнет ворот халата. Ральф держит шляпу в руках, машинально теребя перышко. Стью смотрит на Франни, но не может подойти к ней. Не в данный момент. Он вспоминает о женщине, той, которая быстро поднесла руку к глазам, рту и ушам при упоминании о темном человеке.
— Мать, отец, жена, муж, — прошептала матушка Абигайль. — Восстань против них, Царь Небесный, повелитель темных рассветов. Я согрешила в гордыне. Как и все вы, все грешат гордыней. Разве не говорится — не вручать свою судьбу сильным мира сего?… Электричество — это не ответ, Стью Редмен, как и радиопередатчик, Ральф Брентнер. Социология не сможет положить этому конец, Глен Бейтмен. И ты несешь епитимью за прожитое, Ларри Андервуд, хотя не сможешь остановить прихода этого. И твой будущий сын тоже не остановит, Франни Голдсмит. Поднялась плохая луна. Вы ничего не значите для Бога.
Она по очереди оглядела всех присутствующих.
— Господь распоряжается так, как Ему удобнее. Вы не гончары, а лишь гончарная глина. Возможно, что тот человек на Западе окажется колесом, о которое все вы разобьетесь. Мне не позволено знать это.
Слеза, удивительная в этой умирающей пустыне, выступила из ее левого глаза и скатилась по щеке.
— Матушка, что нам следует делать? — спросил Ральф.
— Подойдите все ближе. У меня нет времени. Я с радостью возвращаюсь домой, и у Него не было еще человека более готового, чем я. Подойдите ближе.
Ральф присел на краешек кровати. Глен и Ларри стали в ногах. Франни поднялась с гримасой боли, и Стью подвинул ее кресло поближе, поставив его рядом с Ральфом. Она снова села и взяла Стью за руку своими холодными пальцами.
— Господь собрал вас вместе не для того, чтобы вы создали комитет или коммуну, — сказала матушка Абигайль. — Он собрал вас здесь только затем, чтобы послать дальше, на поиски. Он хочет, чтобы вы попытались уничтожить Князя Тьмы.
Оглушительная тишина. И в ней вздох матушки.
— Я думала, что вас поведет Ник, но Он забрал Ника к себе — хотя Ник ушел еще не полностью, мне так кажется. Нет, не весь. Значит, должен вести ты, Стюарт. И если Он заберет к себе Стью, значит ты, Ларри. А если Он заберет и Ларри, тогда ты, Ральф.
— Похоже, что я в самом конце, — начал было Глен. — Что…
— Вести? — холодно спросила Франни. — Вести? Вести куда?…
— На запад, малышка, — ответила матушка Абигайль. — На запад. Ты не пойдешь. Только эти четверо.
— Нет! — Франни вскочила на ноги, не обращая внимания на боль. — Что ты говоришь? Что эти четверо должны отдать себя ему в руки? Душу и сердце Свободной Зоны? — Глаза ее сверкнули. — Чтобы он мог распять их на крестах, прийти летом сюда и убить всех остальных? Я не хочу приносить в жертву моего мужчину твоему Богу-убийце. Черт с Ним.
— Франни! — выдохнул Стью.
— Бог-убийца! Бог-убийца! — Она плюнула. — Миллионы — возможно, биллионы — погибли от эпидемии. Миллионы после. Мы даже не знаем, смогут ли жить наши будущие дети. Разве Ему мало? Разве это должно продолжаться и продолжаться, пока на земле останутся одни крысы и тараканы? Он не Бог. Он демон, а ты Его ведьма.
— Замолчи, Франни.
— Я все сказала. Я хочу уйти. Отвези меня домой, Стью, Не в больницу, а домой.
— Мы дослушаем то, что она должна сказать.
— Отлично. Ты послушаешь за нас обоих. Я ухожу.
— Малышка…
— Не называй меня так!
Старушка взяла Франни за руку. Та замерла. Глаза ее закрылись. Голова запрокинулась.
— Не Н-Н-Не… О БОЖЕ… СТЬЮ…
— Что ты с ней делаешь? — заорал Стью.
Матушка Абигайль не ответила. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она отпустила запястье Франни.
Медленно, как в трансе, Франни массировала запястье, хотя на нем не было красных пятен. Внезапно глаза у Франни расширились.
— Милая? — встревоженно спросил Стью.
— Ушло, — пробормотала Франни.
— Что… о чем она говорит? — Стью оглядел окружающих. Глен лишь покачал головой. Лицо его было бледным, напряженным, но на нем не было неверия.
— Боль… Боль в спине. Она прошла. — Франни изумленно взглянула на Стью. — Все прошло. Посмотри. — Нагнувшись, она легко коснулась носков своих туфель: раз, второй. Затем, нагнувшись в третий раз, прижала ладони к полу, не сгибая колени.
Выпрямившись, она взглянула в глаза матушки Абигайль:
— Это что, взятка от твоего Бога? Потому что, если это так, Он может забрать ее обратно. Лучше я буду терпеть боль, но не отдам Стью.
— Господь никому не дает взяток, детка, — прошептала старушка. — Он просто посылает знамения и позволяет людям толковать их по своему усмотрению.
— Стью не пойдет на запад, — сказала Франни, но теперь она была столь же смущена, сколь и напугана.
— Присядь, — попросил Стью. — Мы выслушаем все, что она хочет сказать.
Франни села, шокированная, затерявшаяся в море сомнений. Пальцы ее продолжали ощупывать позвоночник.
— Вам следует отправиться на запад, — прошептала матушка Абигайль. — Вам не следует брать с собой ни воду, ни еду. Вы отправитесь в этот же день и в той же одежде, которая сейчас на вас. Пойдете пешком. Я знаю, что один из вас не доберется до цели вашего путешествия, но я не знаю, кому придется пасть. Я знаю, что остальные дойдут до Флегга, который вовсе и не человек, а сверхъестественное существо. Я не знаю, будет ли на то воля Божья, чтобы вы победили его. Я даже не знаю, хочет ли Бог, чтобы вы увидели Боулдер снова. Эти вещи закрыты для меня. Но он в Лас-Вегасе, и вы должны пойти туда, именно там вам предстоит сразиться с ним. Вы пойдете, и вы не дрогнете, потому что длань Всемогущего Господа распростерта над вами. Да. С Божьей помощью вы выстоите. — Она кивнула. — Все. Я свое сказала.
