Скрипка - Райс Энн (читать книги полностью .TXT) 📗
— Конечно, нам это и не нужно.
Снова зазвучал смех. Очевидно, никто больше его не слышал.
— Ну что, выдохся? — прошептала я и опустила окно. Я высунулась, несмотря на предостережение Мартина, и любовалась зелеными ветвями, вдыхала аромат земли, разговаривала с ветром. — Больше не можешь стать видимым, больше не можешь сделать так, чтобы тебя слышали?
Я приберегаю свои лучшие трюки для тебя, моя дорогая, для тебя, которая смело проникла в потаенные уголки моей души, для тебя, которая распевала, свои вечерние молитвы под колокольный перезвон внутри меня, о котором я даже сам не подозревал. Для тебя я создам другие чудеса.
— Лжец, мошенник, — произнесла я под грохот трамвая. Водишь компанию с ободранными призраками?
Трамвай снова остановился.
— Какой красивый дом справа. Что это? — спросила я.
— Ах, да, — сказал Антонио с улыбкой, — мы сможем осмотреть его по дороге вниз. Давайте я прямо сейчас позвоню. — Он вынул из кармана маленький сотовый телефон. — Если хотите, я велю машине подъехать туда за нами. Когда-то это был отель. Сейчас он заброшен.
— Да, конечно, я должна его увидеть. — Я оглянулась, но к этому времени мы уже завернули за поворот, поднимаясь все выше и выше. Наконец наш путь завершился, и мы вышли на заасфальтированную платформу, где уже ждала целая толпа туристов, чтобы совершить обратный путь.
— Ну вот, — сказал Антонио. — Теперь мы будем подниматься по лестнице до статуи Христа.
—Подниматься по лестнице! — возопил Мартин. Позади нас фланировали телохранители, расстегнувшие свои жилеты цвета хаки, чтобы нам и всем остальным была видна их портупея с оружием. Один из них мне почтительно улыбнулся.
— Все не так плохо, — сказал Антонио. — Лестница высокая, но она, видите ли, не сплошная, на каждой… как это говорится?., площадке можно отдохнуть, выпить чего-нибудь прохладительного. Вы действительно сами хотите нести скрипку? Может быть, я?..
— Она всегда сама носит инструмент, — сказал Мартин.
— Я должна забраться на самый верх, — сказала я. — Однажды в детстве я видела в кино эту статую — Христа с распростертыми руками. Как на распятии.
Я пошла вперед. Как там было чудесно, ленивая усталая толпа, маленькие лавочки, торгующие безделушками и консервированными напитками, праздные туристы, сидящие за металлическими столиками. Все такие разморенные на этой прекрасной жаре, и туман окутывал гору белыми рваными клочьями.
— Это облака, — пояснил Антонио. — Мы в зоне облаков.
— Великолепно! — закричала я. — А какая красивая балюстрада! Она итальянская? Мартин, смотри, здесь все перемешано, старое и новое, европейское и чужестранное.
— Да, эта балюстрада очень старая, а ступени, как видите, совершенно пологие.
Мы переходили с одной площадки на другую.
Теперь мы шли в идеальной плотной белизне. Мы видели друг друга, наши ноги, ступени, но больше практически ничего.
— О, как не повезло, — сокрушался Антонио. — Нет-нет, вы обязательно должны вернуться в солнечный день, так ничего не видно.
— Покажите, в каком направлении находится статуя? — попросила я.
— Мисс Беккер, мы сейчас находимся у самого ее основания. Сделайте шаг назад и взгляните наверх.
— Такое впечатление, будто мы стоим на небесах, — сказала я.
Как бы не так.
— Лично я вижу один туман, — сказал Мартин, но тем не менее дружелюбно улыбнулся. — Ты права, это удивительная страна, удивительный город.
Он указал направо, где облака разошлись, и мы увидели внизу раскинувшийся перед нами огромный город, больше чем Манхэттен или Рим. Облака сомкнулись.
Антонио указал наверх. Внезапно произошло обычное чудо, маленькое и восхитительное. Из белого тумана, всего в нескольких ярдах от нас, выплыла гигантская гранитная фигура Христа; его лицо было прямо над нами, руки вытянуты в стороны, но не для объятия, а для того, чтобы быть распятым; через несколько секунд фигура исчезла.
— Смотрите дальше. — Антонио вновь указал вверх.
Весь мир был укрыт чистым белым цветом, а затем внезапно фигура появилась снова там, где туман поредел. Мне хотелось плакать, я начала плакать.
— Христос, Лили здесь? Ответь! — прошептала я.
— Триана, — сказал Мартин.
— Любой может помолиться. Кроме того, я вовсе не хочу, чтобы она оказалась здесь. — Я попятилась, чтобы лучше рассмотреть Его, моего Бога, когда облака вновь разошлись и сомкнулись.
— Здесь не гак уж плохо в облачный день, как я думал, — сказал Антонио.
— Ну конечно, здесь божественно, — подтвердила я.
Думаешь, это тебе поможет? Как те четки, что ты вытянула из-под подушки, когда я тебя покинул?
— Неужели в твоей душе остались еще потаенные уголки? — Я едва шевелила губами, со стороны, наверное, казалось, что я бормочу что-то бессмысленное. — Неужели наше с тобой мрачное путешествие ничему тебя не научило? Или ты теперь совсем не связан с природой, вроде тех призраков, что когда-то тебя преследовали? Я ведь не должна была увидеть твой Рио, тебе нужны только мои воспоминания. Неужели ты к ним ревнуешь? Что тебя здесь удерживает? Силы иссякают, а ты все ненавидишь, ненавидишь…
— Я ждал самого главного момента — твоего унижения.
— Мне следовало бы догадаться, — прошептала я.
— Хорошо бы, чтобы ты не молилась вслух, — беспечно произнес Мартин. — А то я невольно вспоминаю свою тетю Люси и то, как она заставляла нас слушать молитвы по радио каждый вечер в шесть часов, и мы пятнадцать минут стояли на коленях на деревянном полу!
Антонио рассмеялся.
— Как это похоже на католиков. — Он дотронулся до моего плеча, а потом и до плеча Мартина. — Друзья мои, сейчас пойдет дождь. Если хотите осмотреть отель до дождя, то нам следует спуститься к трамваю
сейчас.
Мы ждали, чтобы облака расступились в последний раз. И увидели огромного сурового Христа.
— Если Лили познала покой, Господи, — сказала я, — то я не прошу, чтобы ты дал мне знать.
— Ты сама не веришь в эту муру, — сказал Мартин.
Антонио был поражен. Он ведь не мог знать, что все мои ближайшие родственники денно и нощно поучают меня.
— Я верю, что, где бы ни была сейчас Лили, она во мне не нуждается. И это относится ко всем по-настоящему усопшим.
